— Но что же он сказал?
— Я ни слова от него не смог добиться. Он просто стоял и глядел — то на меня, то на свою машину, а потом нахмурился и выставил меня вон. Так что не могу на твой вопрос ответить с определенностью.
— А как ты сам думаешь? Неужели ты надеешься жить вечно?
— Да нет, Мэри, — ответил Лазарь, — просто не собираюсь умирать, не думаю об этом, и все.
Они помолчали. Наконец Мэри сказала:
— Знаешь, я тоже не хочу умирать. Но какой смысл в нашем долголетии? Боюсь, что с возрастом мы не делаемся мудрее. Может, наша пора давно пришла, а мы все еще тянем резину, сидим в яслях, вместо того чтобы отправляться дальше? Может, мы после смерти возродимся опять?
— А фиг его знает, — сказал Лазарь. — И вряд ли это когда-нибудь точно выяснят. Однако — черт меня побери, если я вижу во всех этих тревогах хоть какой-то смысл! Так что не ломай голову. Я предлагаю вот что: живи, пока живется, и старайся узнать как можно больше. Может, мудрость и понимание припасены для нас в следующем рождении, а может, у нас их вовсе никогда не будет. Так, или этак — но я люблю жизнь и вполне ею доволен. Так что ты не терзайся понапрасну, сестренка! Какой в этом толк — все равно иного нам не дано.
На корабле понемногу установился тот же монотонный распорядок, что и при первом перелете. Большинство родичей легли в анабиоз, оставшиеся бодрствовать присматривали за ними, работали на фермах, следили за порядком на борту. На этот раз в анабиоз был уложен и Форд: холодный сон считался лучшим средством лечения тяжелых функциональных психозов.
Перелет занял семнадцать месяцев и три дня бортового времени.
Экипаж пребывал в вынужденном безделье. За несколько часов до достижения конечной цели на обзорном экране вдруг появились звезды, а корабль сбросил скорость до межпланетной. Никто не заметил торможения: какие бы неведомые силы ни управляли полетом, им были полностью подвластны любые массы. «Нью-Фронтирс» приблизился к симпатичной зеленой планете, примерно в ста миллионах миль от звезды, и вскоре Либби доложил капитану Кингу, что корабль находится на стационарной орбите.
Кинг осторожно взялся за управление, будто умершее с момента старта, на сей раз корабль подчинился. Таинственный пилот оставил их.
Либби, впрочем, решил, что никакие аллегории здесь не к месту. Полет их, несомненно, был запланирован, но вовсе не обязательно было кому-то или чему-то сопровождать корабль. Либби полагал, что боги джокайра представляют себе мироздание в виде совокупности предопределенных явлений, а значит, с их точки зрения, этот полет был фактом еще до появления землян. Однако словами, как всегда, трудно было что-нибудь объяснить. Грубо говоря, по его теории космической кривой им выделили одну из мировых линий, выводящую из обычного пространства, а затем снова вводящую в него. Добравшись до конца кривой, корабль вернулся в нормальное пространство, и приборы вновь заработали.
Он хотел было объяснить все это Лазарю и капитану, но те мало что поняли. К тому же с доказательствами у него было негусто, да и времени, чтобы облечь свои взгляды в стройную математическую систему, недостаточно, а стало быть, теория не могла удовлетворить ни слушателей, ни самого Либби.
Ни Лазарю, ни капитану не удалось выкроить минутку на обдумывание услышанного. На экране внутренней связи появился Барстоу:
— Капитан! Не могли бы вы подойти к седьмому кормовому люку? У нас гости!
Барстоу несколько преувеличил, гость был один. Он походил на мальчишку в маскарадном костюме кролика. Фигура его, с точки зрения Лазаря, была больше схожа с человеческой, нежели фигуры джокайра, однако он, судя по всему, не принадлежал к млекопитающим. Был он ни гол, ни одет — детское тельце покрывала нежная, золотистая шерстка. Яркие глазки светились разумом и глядели весело. Но Кинг был слишком изумлен, чтоб вникать в подробности. В мозгу его зазвучал голос или, вернее, возникла мысль:
— …итак, руководитель здесь — вы. Добро пожаловать в наш мир. Мы ждали вас. Нас предупредили о вашем приходе.
Направленная телепатия.
Цивилизация, настолько развитая, доверчивая, дружелюбная, что позволяет себе такую роскошь — делиться мыслями! Да и не только мыслями. Эти существа так доброжелательны и щедры, что предлагают пристанище на собственной планете! И посланник явился специально для этого!
Кингу все происходящее живо напомнило радушие джокайра; он напряженно думал, пытаясь угадать, в чем тут дело на этот раз.
Но посланец, похоже, читал его мысли:
— …загляни в наши души… мы не держим на вас зла… мы, подобно вам, любим жизнь, пребывающую в вас…
— Спасибо, — громким, официальным голосом ответил Кинг — Нам следует посоветоваться.
Он повернулся было к Барстоу, но, бросив взгляд назад, увидел, что посланец исчез.
— Лазарь! Куда он делся?
— A-а? Я-то откуда знаю?
— Да ты же прямо перед люком стоишь!
— Я приборы проверял. Если им верить, снаружи никто не причаливал. Я еще удивился, думал — сломались… Как же он к нам пробрался? И на чем прилетел?
— Но куда он ушел?
— Только не мимо меня.
— Заккур! Он ведь пришел через этот люк, так?
— Не знаю…
— Но вышел-то наверняка через него?
— He-а, — сказал Лазарь. — Этот люк не открывался — все пломбы на месте.
Кинг осмотрел пломбы.
— Но не мог же он сквозь…
— Не смотри так на меня, — сказал Лазарь, — я ни капли не суеверен. Куда пропадает изображение, когда экран выключают?
И он удалился, напевая про себя какую-то песенку; Кинг никак не мог ее вспомнить. А слова, которые Лазарь не стал петь вслух, звучали так:
Прошлым вечером на крышуПрогуляться гномик вышел…
4В нежданном радушии хозяев подвоха, как будто, не было. Сами себя эти существа не называли никак, потому что не имели разговорного языка, и люди прозвали малышей Малым Народцем[115]. И Малый Народец, действительно, был рад гостям и помогал им, чем только мог. Туземцам без труда удалось убедить землян в своих добрых намерениях, ведь препятствий в общении, как в предыдущем случае, не было. И даже самые сокровенные мысли Малого Народца стали достоянием людей, но человеческие мысли «гномики» читали только те, что были обращены непосредственно к ним. Казалось, они либо не хотят, либо не могут воспринимать то, что предназначено не для них, а потому телепатическая связь подчинялась контролю не хуже обыкновенной речи. Между собой земляне общались по-прежнему — им телепатические способности не передались.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
