Бёртон наклонился и протянул руку, коснувшись ткани простынь. Его пальцы скользнули дальше, нащупав округлость — грудь Логу под тканью. Он попятился и выбрался из каюты.
Тихо, с сердцем, бьющимся так сильно, что ему казалось, будто звук биения слышен по всему кораблю, Бёртон двинулся к закутку Моната. Прижав ухо к двери, он вслушался. Тишина. Он выпрямился, открыл дверь и ощупал верхнюю койку. Моната там не было; впрочем, он мог быть и на нижней. Если так, то дыхания можно было и не услышать.
Рука Бёртона коснулась легкой ткани.
Тихонько выругавшись, он ощупью вышел на палубу. Казз выступил из тумана с поднятым над головой кулаком.
— Улла! В чем дело?
— Оба бежали.
— Но… но как это могло случиться?
— Не знаю. Может быть, Монат почувствовал что-то неладное. Он ведь самое чуткое существо из всех, кого я видел; он умеет читать по малейшим изменениям в выражении лица, ощущать ничтожные перемены в звучании голоса. А может, он услышал, как ты будишь Бесст, прислушался и заподозрил неладное. Я даже допускаю, что он подслушал наши разговоры у двери хижины.
— Ни Бесст, ни я шума не производили. Мы были бесшумны, как хорек, выслеживающий кролика.
— Я знаю. Погляди-ка кругом. Наш ялик цел?
Казз вернулся с другой стороны, противоположной той, куда он ушел.
— Все лодки тут.
Глава 27
Бёртон разбудил Логу и Алису. Пока все пили горячий кофе, он рассказал им все, что произошло у него с этиками. Они казались ошеломленными, но хранили молчание до конца рассказа. А затем на него обрушился шквал вопросов, но Бёртон заявил, что ответит на них позже. Скоро наступит рассвет, а это значит, что придется идти со своими граалями и ставить их на питающий камень, чтобы получить завтрак.
Только Алиса не сказала ни слова. Но по ее сузившимся глазам и крепко сжатым губам было видно, что она вне себя.
— Мне очень жаль, что все это пришлось скрывать от тебя, — сказал Бёртон. — Но надеюсь, ты понимаешь, насколько это было необходимо? Ведь если бы я рассказал тебе все, этики схватили бы тебя так же, как схватили меня. Они прочли бы твои мысли и узнали бы, что ошибались в своих предположениях, будто стерли из моей памяти все важные сведения.
— Они этого не сделали бы, — сказала Алиса. — И такая мысль вряд ли могла взбрести им в голову.
— Откуда ты знаешь, что они этого не сделали бы? — спросил Бёртон. — Ты же все равно потом ничего не смогла бы вспомнить.
Эта мысль ее потрясла. Но все равно до самого завтрака Алиса не сказала Бёртону ни слова.
Все события происходили при совершенно непривычных погодных условиях. Обычно солнце быстро прогоняло туман. Весь день в тропической зоне небо безоблачно, а в умеренных зонах — вплоть до второй половины дня. После обеда, как правило, в умеренных зонах быстро набегали облака, минут пятнадцать шел дождь, а потом облака расходились.
Но в это утро черные массы туч заволокли все пространство между солнцем и поверхностью планеты. Сверкали молнии, будто осколки ясного неба, простершегося над тучами, проваливались сквозь них. Гром бормотал где-то подобно гиганту, спрятавшемуся за горами. Свет приобрел странную мертвенную коричневато-желтую окраску. Лица людей, собравшихся вокруг питающего камня, выглядели так, будто их покрыла ржавчина.
Казз и Бесст согнулись над едой и искоса бросали взгляды по сторонам, будто ожидая появления нежеланного гостя. Казз пробормотал на своем родном языке:
— Медведь-Что-Собирает-Бедствия уже грядет… Бесст только что не стонала:
— Надо найти хижину, чтобы спрятаться. Нельзя оставаться у воды, когда слышен грохот его шагов.
Все остальные тоже выглядели так, будто были готовы искать убежище. Бёртон встал и громко сказал:
— Минуту внимания! Я хотел бы узнать, не пропала ли у кого-нибудь из вас лодка?
— А в чем дело?
— Двое из моей команды вчера дезертировали, так что, возможно, они украли лодку, чтоб бежать отсюда.
Забыв о приближающейся буре, толпа разбежалась, чтобы осмотреть берег. Через минуту какой-то мужчина явился и сообщил, что его долбленка исчезла.
— Ну, теперь они успели уйти далеко, — сказал Казз. — Но куда же они ушли — вниз или вверх по течению?
— Если тут действует сигнальная система, — ответил Бёртон, — то мы могли бы выяснить это очень скоро, разумеется, при условии, что они не вылезли на берег и не спрятались в холмах.
— Что же мы будем делать, Дик? — спросила Алиса. — Если мы останемся здесь и будем их искать, мы не сможем попасть на «Рекс».
Бёртон с трудом сдержал себя, чтоб не ткнуть ее носом в желательность воздерживаться от повторения всем очевидных замечаний. Алиса все еще кипела, и не было смысла доводить ее до взрыва.
— Монат и Фрайгейт сегодня могут забиться в какую-нибудь дыру, а ночью выползти из нее и украсть другую лодку. Глупо даже пытаться изловить их. Нет, мы лучше попытаемся попасть на борт колесного корабля. А те двое когда-нибудь обязательно попадутся нам на дороге, и если это случится…
— Мы разорвем их на кусочки? — спросил Казз. Бёртон пожал плечами и развел руками:
— Не знаю. У них есть выбор. Или они упадут мертвыми, или начнут врать. И пока мы не достигнем Башни…
И тут вмешалась Алиса, с глазами, затуманенными давней мечтой:
Велели мне вступить на ложный путь,Ведущий вниз по дикому ущелью,Чтоб Черный замок, мне служивший целью,Я потерял. Но гордость не дала мне повернутьТуда коня. Он поскакал левей, где лишь светился чутьОгонь надежды, хоть смерть корячилась за каждой черной елью.
Ведь я так долго странствовал по свету,Что поиск мой — потеха для невежд —Уже и мне не предрекал успехов, удач, добычи и надежд.Еще вчера, мне мнилось, пересечь лишь этуХолодную гряду, и в тот же миг обманчиво прельстительное летоПередо мной предстанет без одежд.
Теперь враги стоят и ждут упорно,Чтоб конь мой рухнул, выбившись из сил,А я — коленопреклоненный — у них пощады жалкой попросил.Я ж им кричу, что гибель не зазорнаИ что рассудку вопреки Роланд примчался все же к Башне ТемнойИ в мощный рог победно протрубил.
Бёртон усмехнулся:
— Браунинг признал бы… должен был бы признать… что обстановка на этой планете куда удивительнее, нежели в его фантастической поэме. Мне понятны твои чувства, даже если Браунинг и высказал их раньше тебя, Алиса. Отлично, итак, мы идем к Темной Башне.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
