какого они не ели уже много месяцев: мяса, хлеба, сухих селедок было так много, что они не могли съесть все сразу.
— Может быть, кушанье отравлено, — сказал Фой, жадно нюхая принесенное.
— Какая корысть отравлять нас, — сказал Мартин. — Поедим сегодня, а завтра — смерть.
Как истощенные голодом животные, принялись они за еду, а затем, несмотря на все свои несчастья и опасения, уснули крепким сном.
Через несколько минут, как им показалось, в действительности же через девять часов, дверь снова отворилась, и вошел Адриан с фонарем в руке.
— Фой, Мартин, вставайте и пойдем со мной, если хотите остаться живы.
Они в минуту совершенно проснулись.
— Идти за тобой, за тобой? — проговорил Фой, запинаясь.
— Да, — спокойно отвечал Адриан. — Конечно, может случиться, что вам и не удастся убежать, но если вы останетесь здесь, что ожидает вас? Рамиро, мой отец, скоро вернется, и тогда…
— Сумасшествие вверяться вам! — прервал его Мартин, и презрение, слышавшееся в его голосе, больно отозвалось в сердце Адриана.
— Я знал, что ты подумаешь это, — сказал он покорно, — но что же остается делать? Я могу вывести вас из города. У меня уже приготовлена лодка для вашего бегства. Я рискую собственной жизнью, что же я могу сделать больше? Почему вы колеблетесь?
— Потому что не доверяем тебе, — возразил Фой, — и, кроме того, я не уйду без Эльзы.
— Я предвидел это, — отвечал Адриан. — Эльза здесь. Эльза, подите сюда, покажитесь.
Эльза спустилась по лестнице в погреб, уже изменившаяся Эльза, так как и ее накормили, и в ее глазах светилась надежда. Необузданная радость наполнила сердце Фоя. Почему она смотрит так? Она же подбежала к нему, обхватила руками его шею и поцеловала его, а Адриан не сделал никакого движения и только отвернулся.
— Фой, — поспешно заговорила она, — он в конце концов честный человек, только очень несчастный. Пойдем скорее, воспользуемся случаем бежать прежде, чем вернется дьявол. Теперь он в совете офицеров, обсуждающих, кто должен быть казнен, но он скоро вернется, и тогда…
Оставив всякое колебание, заключенные двинулись в путь.
Они вышли из дома, и никто не остановил их, так как сторож ушел, чтобы принять участие в грабеже. У ворот разрушенной стены стоял часовой, но он или не обратил внимания на проходящих, или был пьян, или подкуплен. Адриан сказал ему пароль, и, кивнув головой, солдат пропустил его с его спутниками.
Через несколько минут они дошли до берега Гаарлемского озера, где в камышах стояла лодка.
— Садитесь и уезжайте, — сказал Адриан.
Они вошли в лодку и взялись за весла, между тем как Марта начала отталкивать ее от берега.
— Адриан, что будет с вами? — спросила Эльза.
— Зачем вам беспокоиться об этом? — ответил он с горькой усмешкой. — Я иду на смерть, и моя кровь будет платой за вашу свободу. Я ваш должник.
— Нет! — воскликнула она. — Поедемте с нами.
— Да, — поддержал ее Фой, хотя снова почувствовал приступ ревности, — поедем с нами, брат.
— Ты от души приглашаешь меня? — спросил Адриан нерешительно. — Подумайте, я могу выдать вас.
— Если так, то почему вы не сделали этого теперь? — спросил Мартин. — И, вытянув свою огромную костлявую руку, схватил Адриана за ворот и перетащил его в лодку.
Лодка отчалила.
— Куда мы едем? — спросил Мартин.
— Предполагаю, что в Лейден, — сказал Фой, — если только возможно будет добраться без паруса и оружия, что, кажется, весьма невероятно…
— Кое-какое оружие я положил в лодку, — прервал его Адриан, вынимая из трюма простую тяжелую секиру, пару испанских мечей, нож, небольшой топор, арбалет и несколько железных полос.
— Недурно, — сказал Мартин, гребя левой рукой, а правой размахивая большой секирой. — А все же жаль моего «Молчания», который проклятый Рамиро отнял у меня и повесил себе на шею. И что он нашел в нем? Он слишком велик для такого карлика.
— Не знаю, — сказал Адриан, — но когда в последний раз я видел его, он возился над его рукоятью с отверткой. Он давно говорил об этом мече. Во время осады он предлагал большую награду тому, кто убьет тебя и принесет ему меч.
— Возился над рукоятью с отверткой? — переспросил Мартин. — Ах, Бог мой, я и забыл… Карта-то, карта! Какой-нибудь негодяй сказал ему, что карта того места, где скрыты сокровища, спрятана в рукояти. Вот почему ему понадобился мой меч.
— Кто же мог сказать ему это? — спросил Фой. — Тайна была известна только тебе, мне да Марте, а мы не такие люди, чтобы проговориться. Как? Выдать тайну сокровищ Гендрика Бранта, из-за которых он умер и хранить которую мы поклялись?.. Да этого никто и подумать не смеет!
Марта слышала и взглянула на Эльзу, и под ее вопросительным взглядом бедная девушка вся вспыхнула, хотя, к счастью, никто при плохом освещении не мог видеть ее румянца. Она чувствовала, что должна говорить, чтобы снять подозрение с других.
— Мне следовало сказать это раньше, — тихо проговорила она, — но я забыла, то есть я хочу сказать, что мне было ужасно стыдно… Я выдала тайну меча «Молчание».
— Ты? Откуда ты узнала ее? — спросил Фой.
— Тетушка Марта сказала мне в тот вечер, когда был сожжен собор в Лейдене, а вы бежали.
Мартин проворчал.
— Женщина доверилась женщине, да еще в такие годы. Какое сумасшествие!..
— Сам ты сумасшедший, тупоголовый фрис, — сердито перебила его Марта, — где тебе учить тех, кто умнее тебя! Я сказала ювфроу, думая, что всех нас может не стать и будет лучше, если она будет знать, где найти ключ к тайне.
