— Женское рассуждение, — невозмутимо отозвался Мартин, — и оказалось оно никуда не годным: потому что если бы нас не стало, ювфроу вряд ли бы пришлось добыть мой меч. А каким образом ювфроу сказала такую вещь Рамиро?
— Я сказала потому, что струсила, — рыдая, отвечала Эльза. — Ты знаешь, Фой, я всегда была трусихой и всегда ею останусь. Я выдала тайну, чтобы спасти себя.
— От чего? — нерешительно спросил Фой.
— От замужества.
Адриан, видимо, страдал, и Фой, видя это, не мог устоять против искушения нажать больнее.
— От замужества? Насколько я понял — вероятно, Адриан может разъяснить мое недоумение — церемония была все-таки совершена.
— Да, — слабым голосом ответила Эльза, — была, я пыталась откупиться от Рамиро, сказав ему тайну, что служит вам доказательством моего ужаса при одной мысли о подобном замужестве.
Адриан глубоко вздохнул, а Мартин как будто поперхнулся.
— Мне так досадно, — смущенно продолжала Эльза. — Я не хочу обижать Адриана, особенно после того, как он был так добр к нам.
— Оставь в стороне Адриана с его добротой и досказывай, как все было, — сказал Фой.
— Рассказ не долог. Рамиро поклялся перед Богом, что если я дам ему ключ к тайне, он отпустит меня, а потом… когда я попалась в ловушку и опозорила себя, он сказал, что этого недостаточно и что меня все-таки обвенчают.
Тут Фой и Мартин прямо расхохотались.
— Что же ты ждала от него, глупая девочка? — спросил Фой.
— О, Мартин, простишь ли ты меня? — спросила Эльза. — Я сейчас же поняла, какую постыдную вещь я сделала, и увидала, что Рамиро станет преследовать вас, вот почему я все боялась сказать вам. Прошу вас, верьте мне, я сказала только потому, что страх и стыд заставили меня потерять голову. Прощаете вы меня?
— Ювфроу, — отвечал фрис, усмехаясь своей флегматичной улыбкой, — если бы Рамиро не знал меня и вы предложили бы ему мою голову на блюде, чтобы подкупить его, я не только простил бы вас, но сказал бы, что вы поступили хорошо. Вы — девушка, и вам пришлось защищать себя от ужасной вещи; стало быть, кто станет осуждать вас?..
— Я! — воскликнула Марта. — Меня Рамиро мог бы разорвать на куски раскаленными щипцами, прежде чем я сказала бы ему.
— Совершенно верно, — возразил ей Мартин, желавший поквитаться с ней, — только я сомневаюсь, чтобы Рамиро пожелал дать себе этот труд ради того, чтоб убедить вас выйти замуж. Ну, не сердитесь, по пословице: «У тупоголового фриса что на уме, то на языке».
Не найдясь, что ответить, Марта снова обратилась к Эльзе.
— Отец ваш умер из-за этих сокровищ, — сказала она, — и Дирк ван-Гоорль также; жених ваш и его слуга попали в застенок, я также кое-что сделала ради сохранения этого богатства, а вы при первом щипке выдали тайну. Правду говорит Мартин, что я сошла с ума, доверившись вам.
— Как жестоко с вашей стороны говорить так! — плача, проговорила Эльза в ответ на горькие упреки Марты. — Но вы забываете, что никого из вас не принуждали выходить замуж… Ах, Боже мой, зачем я говорю это!.. Я хотела сказать: не принуждали стать женой одного человека, когда… — ее взгляд упал на Фоя, и она решилась договорить, надеясь, что он станет на ее сторону, — когда вы очень любили другого…
— Конечно, нет, — сказал Фой, — тебе нечего объяснять дальше.
— Напротив, еще очень много, — продолжала Марта, — меня не проведешь сладкими словами. Но что теперь делать? Мы приложили все старание, чтобы спасти сокровища; неужели же в конце концов придется лишиться их?
— Как лишиться их? — переспросил Мартин очень серьезно. — Вспомните, что уважаемый Гендрик Брант говорил нам в тот вечер в Гааге. Он надеялся, что тысячи и десятки тысяч людей благословят то золото, которое он вверил нам.
— Я помню это и все его завещание, — подтвердил Фой, думая об отце и часах, проведенных им самим и Мартином в тюрьме. — Затем, взглянув на Марту, он кротко прибавил: — Тетушка Марта, хотя вас называют сумасшедшей, но вы самая умная из нас. Посоветуйте, что делать?
Марта подумала с минуту и отвечала:
— Несомненно, что, узнав о нашем бегстве, Рамиро поспешит взять лодку и отправиться на место, где скрыты сокровища, так как догадается, что иначе мы опередим его. На рассвете или часом позже он будет здесь. — Она остановилась.
— Вы думаете, что мы должны поспеть на остров раньше его?
Марта кивнула утвердительно.
— Если окажется возможным; но без стычки не обойдется.
— Да, наверное, — согласился Мартин. — Что же, я не прочь еще раз помериться с Рамиро. Этот двуязычный негодяй завладел моим мечом. Я хочу отнять его…
— Опять прольется кровь, — прервала его Эльза. — Я надеялась, что мы, по крайней мере на этот раз, спокойно отправимся в Лейден, где находится принц. Я до смерти боюсь крови, Фой. Мне кажется, я не вынесу и умру…
— Слышите, что она говорит? — спросил Фой.
— Слышим, — отвечала Марта, — но нечего обращать внимания на ее слова. Она много перенесла и ослабела духом. Я же, хотя и предвижу, что смерть ждет меня, говорю: поедемте туда, и не бойтесь.
— Я не боюсь, — заявил Фой. — Ни за какие сокровища на свете я не допущу, чтобы Эльза подверглась опасности, если она сама не желает того. Пусть она решает.
— Как ты добр ко мне! — проговорила Эльза и, подумав минуту, прибавила: — Фой, обещаешь ты мне одну вещь?
— После того как Рамиро давал тебе клятвенное обещание, я удивляюсь, как ты решаешься просить что-нибудь, — отвечал Фой, стараясь казаться веселым.
— Обещаешь ли ты мне, — продолжала она, не обращая внимания на его
