цели, подтвердились полностью — белогвардейская сволочь, пользуясь постоянным отсутствием тов. Троцкого, по причинам совершенной непригодности, канцелярской сущности, разгильдяйства и заскорузлому бюрократизму тех товарищей, на которых наша партия возложила ответственность за действительное осуществление контроля в высших военных учреждениях, творит свое гнусное дело безнаказанно, применяя самые разнообразные приемы. Многомесячный опыт работы на фронтах, где я нахожусь буквально с июня прошлого года, опыт работы в Наркомвоен с самого начала учреждения этого комиссариата, знание старой империалистической армии привели меня к глубочайшей уверенности в изложенном выше. Вот факты, не требующие никаких пояснений. Первое. Чем можно объяснить, что Полевой штаб, имея совершенно точные сведения о положении на Кас[пийско-]Кав[казском] фронте, отдает приказ об отправке 33[-й] дивизии, уверяя Совет обороны в полной обеспеченности этого района, в то время, когда дивизия уже частично исполняла боевой приказ [по] наступлению на Кизляр. Второе. По каким причинам часть этой дивизии, как это мы предлагали, не была передана в 10[-ю] армию в момент, когда эта армия была готова нанести удар на Ростов и Новочеркасск с тыла и захватить ст[анцию] Тихорецкую. Третье. Почему 33[-я] дивизия, это с трудом организуемое войсковое соединение, раздирается на части (одна бригада на Вост[очный] фронт, две бригады — на Юж[ном] фронте, один полк в 10[-й] армии, инженерный батальон оторван от дивизии) — почему сделано все, чтобы не послать дивизию туда, куда нужно, почему сделано все, чтобы разрушить дивизию как мощное целое. Только искусная белогвардейская рука при содействии ничего не видящих и не знающих комиссаров и заместителей может так ловко творить свое контрреволюционное дело»[1823]. Как видно из документа, Мехоношин не подозревал в случившемся Жданова (который мог быть в какой-то степени причастен к раздергиванию частей дивизии), а возлагал вину на Полевой штаб и контрреволюционеров в нем. Вопрос о том, мог ли Мехоношин подпасть под влияние бывшего генерала, остается открытым. Остается открытым и вопрос о том, почему советская Ставка столько раз меняла свои распоряжения, что привело к путанице и конфликтам. Как бы то ни было, сведения Мехоношина, будучи доведены до Ленина, вполне могли служить одним из оснований для раскручивания летом 1919 г. дела Полевого штаба РВСР, в ходе которого были арестованы Вацетис, Костяев и их окружение[1824].
Жданов уехал в Москву, где некоторое время велось расследование его распоряжений в отношении 33-й дивизии, а сам он якобы болел. Как сообщал Жданов в своих показаниях белым, главком Вацетис и начальник Полевого штаба РВСР Костяев «к счастью… попали в тюрьму»[1825](арестованы по делу Полевого штаба РВСР летом 1919 г.), в результате чего Жданов остался не разоблаченным.
Завершая изложение астраханского периода деятельности Жданова, нужно отметить, что в конце июня 1919 г. чекистами был раскрыт контрреволюционный заговор в Астрахани. В руках у подпольщиков оказался список ответственных советских работников, подлежавших ликвидации в случае восстания. Как выяснилось, подпольщиками велась агитация в рабочих батальонах, а руководители заговора находились на службе в военных учреждениях, в штаб армии являлись агенты Деникина с подложными документами, через Астрахань проезжали курьеры с белого Юга на Восток и обратно. Аресты участников заговора прошли 1–2 июля. В общей сложности было арестовано около 160 человек[1826]. О связи Жданова с этой организацией данных нет. Тем не менее в городе у него могли быть сообщники.
По распоряжению Л.Д. Троцкого и нового главкома С.С. Каменева Жданов был направлен на Украину[1827]. В черновых учетных материалах РККА по кадрам Генштаба есть упоминание об откомандировании его с Южного фронта в Харьковский укрепрайон в июне 1919 г.[1828] Впрочем, вероятно, это было только на бумаге. Реально же 11 августа он выехал из Москвы в Киев в распоряжение командующего 12-й советской армией бывшего Генштаба генерал-майора Н.Г. Семенова. Согласно приказу РВСР по личному составу армии № 177 от 14 августа 1919 г. Жданов с 1 июня освобождался от должности командующего 11-й армией и назначался в распоряжение командующего 12-й армией с боевым окладом, присвоенным по должности начальника дивизии[1829]. Отправка была вызвана тем, что новый главком Каменев распорядился всех генштабистов, не занимавших должностей, направить на фронты[1830]. С 17 августа 1919 г. Жданов занимал пост инспектора запасных войск в Киеве, а 26 августа получил назначение на должность начальника 2-й сводной советской дивизии, находясь на которой 17 (30) августа бежал к белым[1831]. В РККА его разыскивали уже в сентябре 1919 г., однако в штабе 12-й армии его не оказалось, в итоге Жданов числился пропавшим без вести при эвакуации Киева и находящимся в неизвестном отсутствии[1832].
2 (15) сентября 1919 г. Жданов должен был дать показание, почему не смог перейти на сторону белых ранее[1833]. Судебно-следственная комиссия 3 (16) октября просила начальника отдела Генерального штаба военного управления назначить экспертов из офицеров Генштаба по делу Жданова. Эксперты пришли к заключению, что на службу большевикам Жданов поступил добровольно[1834]. 20 октября (2 ноября) было вынесено постановление судебно-следственной комиссии при штабе главнокомандующего ВСЮР о прекращении производства по делу Жданова. Однако главный военный прокурор ВСЮР генерал-лейтенант И.А. Ронжин 20 ноября (3 декабря) наложил на документ резолюцию: «Не согласен. Дело представляется гл[авнокомандую]щему»[1835].
13 (26) ноября 1919 г. в Ростове-на-Дону было составлено заключение главного военного и военно-морского прокурора по делу Жданова: «Расследование[м] по делу устанавливается, что большевистский переворот в октябре 1917 г. захватил генерала Жданова на фронте, где он командовал дивизией. Когда дивизия в феврале 1918 года отходила в тыл, генерал Жданов под Люцином был взят немцами в плен, откуда, однако, вскоре бежал. В начале мая под Севском его захватила банда Ремнева и едва не повесили. Перехваченный бандой генерал Жданов был сначала отправлен в Брянск к генералу Сытину, а затем в Калугу в распоряжение генерала Егорьева, который взял его на учет и послал в Оршу командовать отрядом против немцев. 1 июля генерал Жданов был вызван в город Москву и оставлен при окружном комиссариате военным руководителем. В этой должности генерал Жданов пробыл до 1 февраля 1919 года. Проболел три месяца, уклоняясь от посылки на фронт. Окружным комиссаром в Московском округе был Муралов, правивший округом по-диктаторски и не признававший чужого мнения. Фактически все распоряжения по округу отдавал сам Муралов. Генерал же Жданов оставался все время в стороне, не пользуясь ни авторитетом, ни влиянием, хотя и присутствовал при всех докладах начальника штаба. Штаб у Муралова доверием не пользовался, а у него были свои доверенные лица, ведавшие различными отделами.
В ноябре 1918 года,
