Нет, разумеется, нет. — Они и впрямь не были похожи на других, и комиссионные в размере четырех тысяч двухсот пятидесяти долларов с каждой секундой представлялись мне все более реальными. — Я сейчас же позвоню мистеру Хёрти.
— Скажите ему, что полковник и миссис Брэдли Пекем интересуются его усадьбой.
Пекемы прибыли в такси, поэтому я повез их в усадьбу Хёрти в своем стареньком двухдверном седане, за который извинился, что, судя по выражению их лиц, было нелишне.
В их собственном лимузине, сообщили они мне по дороге, появился какой-то опасный скрип, поэтому пришлось поручить его заботам местного мастера, который поклялся своей репутацией, что устранит этот скрип.
— Чем вы теперь занимаетесь, полковник? — спросил я, чтобы завязать беседу.
Брови у него поползли вверх
— Чем занимаюсь? Тем, что мне интересно. А в критические времена тем, в чем нуждается моя страна.
— В настоящий момент мой муж наводит порядок в государственной сталелитейной промышленности, — вставила миссис Пекем.
— Там творится что-то подозрительное, — сказал полковник, — но потихоньку разбираемся, разбираемся…
Мистер Хёрти лично вышел встретить гостей, в твидовом костюме, начищенных штиблетах и приподнятом настроении. Его семья пребывала в Европе. После того как я представил полковника с женой мистеру Хёрти, они больше не обращали на меня никакого внимания. Тем не менее, им нужно было еще хорошенько постараться, чтобы моя гордость, стоившая в данном случае четыре тысячи долларов с хвостиком, почувствовала себя оскорбленной.
Я вел себя смирно, как собака-поводырь или дорожная сумка, слушая лишь, как с легкой непринужденностью обменивались добродушными шутками покупатели и продавец восьмидесятипятитысячной собственности.
Никаких мелочных вопросов о том, во что обходится отопление и содержание дома или налоги и нет ли сырости в подвале. Ничего подобного.
— Я так рада, что здесь есть оранжерея, — сказала миссис Пекем. — Я возлагала на этот дом большие надежды, но в объявлении об оранжерее ничего не было сказано, так что мне оставалось лишь молиться, чтобы она здесь оказалась.
«Никогда не следует недооценивать силу молитвы», — мысленно вставил я.
— Да, хорошо вы все здесь устроили, — сказал полковник. — Лично я больше всего рад тому, что бассейн у вас сделан на совесть, не то что эти лужи в бетонном корыте.
— Есть еще кое-что, что вам будет интересно узнать, — заметил Хёртли: — вода в бассейне не хлорирована. Она обезвреживается ультрафиолетовыми лучами.
— Я очень на это надеялся, — признался полковник.
Хёртли довольно хмыкнул.
— А есть ли у вас лабиринт? — поинтересовалась миссис Пекем.
— Что вы имеете в виду? — не понял Хёртли.
— Лабиринт из декоративного кустарника. Они так живописны.
— Простите, вот этого нет, — ответил Хёрти, дергая себя за ус.
— Неважно, — примирительно сказал полковник. — Мы можем сами его устроить.
— Да, — согласилась его жена. — О, господи, — пробормотала она вдруг, глаза у нее закатились и, схватившись за сердце, она начала сползать на пол.
— Дорогая! — Полковник поймал ее за талию.
— Пожалуйста… — задыхаясь, прошептала она.
— Что-нибудь взбадривающее! — скомандовал полковник. — Бренди! Что угодно!
Нервничая, Хёртли схватил графин и плеснул немного в стакан.
Жена полковника, почти не разжимая губ, с трудом влила в себя глоток, и щеки у нее чуть-чуть порозовели.
— Еще, дорогая? — спросил полковник.
— Капельку, — шепотом ответила она.
Когда стакан опустел, полковник понюхал его.
— О, какой отличный букет! — Он протянул стакан Хёртли, и тот снова наполнил его. — Первоклассный напиток, ей-богу! — произнес полковник, смакуя и вдыхая аромат. — М-м-м. Увы, все меньше остается людей, наделенных терпением, чтобы по-настоящему наслаждаться такими изысками. Большинство просто глотают, глотают, не распробовав, и продолжают свою безумную погоню неизвестно за чем.
— Верно подмечено, — согласился Хёртли.
— Тебе уже лучше, дорогая? — обратился к жене полковник.
— Намного. Ты же знаешь, как это у меня бывает: накатывает — потом проходит.
Полковник снял с полки книгу, посмотрел выходные данные — видимо, чтобы убедиться, что это первое издание, и сказал:
— Ну, мистер Хёртли, думаю, по нашим глазам вы видите, как нам понравилось это место. Кое-что мы бы, конечно, изменили, но в целом…
Хёртли взглянул на меня. Я откашлялся.
— Итак, как вы, должно быть, догадываетесь, есть несколько покупателей, весьма заинтересовавшихся этим поместьем, — солгал я без зазрения совести. — Полагаю, если вам оно действительно нравится, следует как можно скорее оформить сделку.
— Вы же не собираетесь продать его кому попало, правда? — сказал полковник.
— Разумеется, нет! — солгал теперь уже Хёртли, стараясь вернуть себе кураж, немного подувядший во время эпизодов с лабиринтом и бренди.
— Ну, юридическую сторону дела можно будет уладить довольно быстро, когда придет время. Но сначала, с вашего позволения, мы хотели бы почувствовать дух этого места, изжить ощущение новизны.
— Да, конечно, безусловно, — сказал несколько озадаченный Хёртли.
— Ну, тогда, если не возражаете, мы немного погуляем вокруг, как будто это уже наш дом.
— Нет, то есть, да, конечно, гуляйте, пожалуйста.
И Пекемы отправились на прогулку. Я остался нервничать в гостиной, а Хёртли заперся в кабинете. Всю середину дня они ходили по дому, кормили морковкой лошадей, рыхлили землю у корней растений в оранжерее, нежились на солнце возле бассейна.
Раза два я попытался к ним присоединиться, чтобы показать им то одно, то другое, но они реагировали на меня, как на назойливого дворецкого, и я сдался.
В четыре часа они попросили горничную подать чай, и получили его — с маленькими пирожными. В пять Хёртли вышел из кабинета, обнаружил, что они все еще здесь, умело скрыл свое удивление и сделал всем коктейли.
Полковник сообщил, что всегда требует от своей прислуги натирать изнутри бокалы для мартини чесноком, и поинтересовался, есть ли поблизости хорошее поле для игры в поло.
Миссис Пекем затронула тему парковки автомобилей при большом съезде гостей и спросила, нет ли в здешнем воздухе чего-нибудь вредного для масляной живописи.
В семь Хёртли, подавляя зевоту, извинился и, сказав, чтобы Пекемы продолжали чувствовать себя как дома, отправился ужинать. В восемь, помелькав мимо ужинавшего Хёртли по пути туда-сюда, Пекемы объявили, что собираются уезжать, и попросили меня довезти их до лучшего городского ресторана.
— Как я понимаю, вы заинтересовались? — спросил я по дороге.
— Мы бы хотели кое-что обсудить, — ответил
