проявлять милосердие к врагу — не самое умное решение. Поэтому Линь Цюши молча наблюдал, и выражение его лица было схожим с Жуань Наньчжу.
— Отпустите меня, я не хочу умирать!.. — завывала Ху Де. — Я ведь ничего не сделала, я не хочу умирать!..
Но Жуань Наньчжу удивлённо посмотрел на неё, будто не понимая, о чём та говорит:
— Ты ничего не сделала? Уверена?
Ху Де всхлипнула.
Жуань Наньчжу:
— Неужели ты правда не понимаешь, что натворила?
Ху Де медленно повернула голову, посмотрела на Жуань Наньчжу и спросила:
— Я ничего не знаю.
После этой фразы с телом Ху Де стали происходить какие-то жуткие изменения. Живот раздулся, словно у беременной, она застонала, задёргалась, похожая теперь на огромную личинку какого-то насекомого.
Затем послышался звук рвущейся плоти, и Линь Цюши ясно увидел, как нечто, растерзав живот Ху Де изнутри, выбирается наружу. Вначале Линь Цюши решил, что это ребёнок, но когда «оно» выбралось окончательно, перед ними предстало и незнакомое, и в то же время уже знакомое лицо.
Линь Цюши уже приходилось видеть его в кабинете главврача. Светлые волосы, привлекательная внешность… тот самый врач с фотографии.
Догадка Жуань Наньчжу получила мгновенное подтверждение.
Врача действительно не было в санатории. Он жил в теле другого человека, используя его как сосуд, который помогал ему спрятаться от медсестры, пытающейся каждую ночь его прикончить.
Но вот что Линь Цюши не давало покоя: те люди, в тела которых он подселялся, были задверными тварями или же попаданцами из реального мира? Цзян Инжуй и Ху Де… существовали ли они на самом деле?
Жуань Наньчжу нарушил планы врача, лишив его возможности найти себе новый сосуд. А сам врач, похоже, был слишком слаб даже для того, чтобы самостоятельно встать.
Жуань Наньчжу не приблизился к нему, только издали наблюдал за невероятным и причудливым действом.
Линь Цюши спросил его:
— От нас ещё что-то требуется?
— Думаю, нет, — ответил Жуань Наньчжу. — Просто дождёмся вечера.
Врач остался без защиты чужого тела, и теперь медсестре не составит большого труда разделаться с ним.
Судя по тому, что они узнали из подсказки к этой двери, труп младенца, который Ху Де выкрала из кабинета, был плодом, от которого пыталась избавиться медсестра. А светловолосый мужчина — отец неродившегося ребёнка.
Он принялся сыпать проклятиями, но в его голосе уже слышалось отчаяние. И Линь Цюши просто притворился, что не слышит.
Жуань Наньчжу произнёс:
— Пойдём, Фэн Юнлэ и так прождал нас всю ночь.
Линь Цюши кивнул.
И они, больше не обращая внимания на мужчину на полу, отправились в свою палату.
Линь Цюши шёл следом за Жуань Наньчжу, и вдруг замедлил шаг, спросив:
— Ху Де и Цзян Инжуй… обитатели мира за дверью или пришли из реальности?
— Должно быть, второе, — ответил Жуань Наньчжу.
Линь Цюши:
— …
Значит, они всё-таки реальные люди.
Жуань Наньчжу равнодушно пояснил:
— В матрёшке было две куколки. Это значит, что он мог ещё раз сменить носителя, покуда не останется только одна. Вот только ему не повезло — натолкнулся на нас. И его замысел провалился.
Тварь изначально спряталась в теле Цзян Инжуя, а потом перебралась в тело Ху Де. Линь Цюши озадаченно спросил:
— Но почему Цзян Инжуй стал помогать ему спрятаться?
— А что ему оставалось? Допустим, он бы рассказал остальным. Думаешь ему бы поверили? А даже если поверили бы, для Цзян Инжуя в этом не было никакой выгоды. Поэтому он решил помогать твари.
Линь Цюши:
— …
— Что же до самого врача, — продолжил Жуань Наньчжу, — покуда он прятался в чужом теле, медсестра должна была соблюсти определённые условия, чтобы убить его, при всём желании.
Да и сам врач, очевидно, хотел как можно скорее погубить остальных членов команды, ведь чем быстрее все умрут, тем больше вероятность, что последним выжившим останется именно Цзян Инжуй.
Но чем полагаться на судьбу, лучше вершить её самому. Цзян Инжуй в результате всё-таки не смог переиграть Жуань Наньчжу. Конечно, окажись на месте последнего кто-то другой, возможно, первому могло бы и повезти.
Когда они добрались до своей палаты и открыли дверь, первым делом увидели Фэн Юнлэ, нарезающего круги по комнате. Тот при виде них громко и с явным облегчением выдохнул:
— Ну наконец-то вы вернулись! Напугали меня до смерти. Я думал, с вами что-то случилось!
Жуань Наньчжу кивнул ему:
— Всё в порядке.
— Ну как, нашли тоннель?
— Нашли, и ключ, скорее всего, появится сегодня ночью.
— Ого, вы и ключ нашли??? — Фэн Юнлэ заметно взбодрился и снова принялся нарезать круги по комнате, теперь уже от радости. — Замечательно! Выходит, мы скоро сможем выбраться отсюда?
— Если не случится ничего непредвиденного.
Врач остался без внешней защиты, и медсестра с лёгкостью сможет его убить, нужно лишь дождаться наступления темноты.
И пустая рамка в кабинете наконец обретёт свою фотографию.
Линь Цюши однако вспомнил ещё кое-что и напечатал на телефоне: «Мне вот что интересно: зачем Ху Де понадобилось выкрадывать труп младенца? Может быть, он тоже несёт какую-то функцию?»
Жуань Наньчжу задумался на минуту, но в итоге лишь покачал головой и ничего не ответил.
Значит, такая вероятность действительно существовала, однако проверить достоверность этой догадки они не могли, оставалось только предполагать.
Фэн Юнлэ, который ничего не знал о случившемся, посмотрев на экран телефона Линь Цюши, озадаченно переспросил:
— Что? Ху Де выкрала труп младенца? Да чем же вы занимались этой ночью?
Вновь посыпались вопросы. Однако Жуань Наньчжу лишь многозначительно посмотрел на него, ничего не сказав в ответ.
Фэн Юнлэ даже немного обиделся:
— Я всего лишь нормальный человек…
Жуань Наньчжу:
— Я, стало быть, — нет?
— Конечно, нет! Вы даже между собой разговариваете какими-то загадками, ну неужели нельзя объяснить всё более доступно?
— Нельзя.
Фэн Юнлэ:
— …
Как можно вот так в лоб отказывать человеку?!
Линь Цюши стоял рядом и притворялся немой.
В итоге Фэн Юнлэ так и не узнал, что произошло этой ночью, ему пришлось оставить попытки докопаться до истины.
Днём они отправились проверить тоннель. Он действительно вёл наружу из санатория. Однако внутри всё оказалось завалено чёрными мешками, одним своим видом пугающими любого, кто заглядывал за дверь. В итоге создавался эффект места, в которое никто
