— Конечно, Джим. Посиди здесь, пока я подгоню мою машину. Мы не можем допустить, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Ты нужен городу.
Как будто я этого не знаю, подумал Большой Джим, сидя на скамье и глядя на большой черный шрам в небе.
— Найди Картера Тибодо и скажи ему, пусть встретится со мной там. Он мне нужен.
Большой Джим хотел дать Элу и другие инструкции, но тут его сердце остановилось полностью. На мгновение пропасть разверзлась у его ног, черная и бездонная. Ренни ахнул и опять ударил себя в грудь. Сердце рвануло с места в карьер.
Не подведи меня сейчас, мне надо так много сделать. Не вздумай, ёханая тикалка. Не вздумай.
20
— Что это было? — спросила Норри высоким, детским голосом, потом сама же и ответила: — Самолет. Самолет, полный людей. — Она разрыдалась.
Мальчишки попытались сдержать слезы, но не смогли. Ромми почувствовал, что и ему хочется плакать.
— Да, — кивнул он. — Думаю, самолет.
Джо повернулся к фургону, который направлялся к ним. Спустившись с холма, он ускорился, словно Расти не терпелось вернуться в город. Когда фургон остановился и медик выпрыгнул из кабины, Джо понял, что у Расти есть и другая причина для спешки: он лишился свинцового фартука.
Прежде чем Расти успел произнести хоть слово, зазвонил его мобильник. Он откинул крышку, посмотрел на номер, принял звонок. Ожидал, что звонит Джинни, но услышал голос новичка, Терстона Маршалла.
— Да, что? Если насчет самолета, я видел… — Он послушал, сначала хмурясь, потом кивая. — Ладно, да. Хорошо. Уже еду. Скажите Джинни или Твитчу, пусть дадут ему два миллиграмма валиума. Нет, лучше три. И предложите ему успокоиться. Для него это внове, но пусть попробует. Сыну дайте пять миллиграммов. — Он захлопнул мобильник и посмотрел на них. — Оба Ренни в больнице, старший с аритмией, что с ним уже случалось. Чертову дураку следовало поставить кардиостимулятор двумя годами раньше. Терстон говорит, что у младшего симптомы глиомы. Я надеюсь, он ошибается.
Норри посмотрела на Расти. По ее лицу текли слезы. Одной рукой она обнимала Бенни Дрейка, который яростно тер глаза. Когда Джо подошел и встал рядом с ней, она обняла его свободной рукой.
— Это опухоль мозга, да? — спросила Норри. — Злокачественная?
— Если такие опухоли появляются у молодых людей возраста Ренни-младшего, они почти всегда злокачественные.
— Что ты там нашел? — осведомился Ромми.
— И что случилось с вашим фартуком? — добавил Бенни.
— Я нашел то самое, что и предполагал Джо.
— Генератор? — уточнил Ромми. — Док, ты уверен?
— Да. Ничего такого я прежде не видел. Я практически уверен, что никто на Земле раньше такого не видел.
— Что-то с другой планеты, — произнес Джо слишком тихо даже для шепота. — Я знал.
Расти строго глянул на него:
— Ты не должен этого говорить. Никому. Никто не должен. Если вас спросят, мы смотрели и ничего не нашли.
— Даже моей маме? — жалобно спросил Джо.
Расти почти смилостивился, но потом взял себя в руки. Этот секрет уже знали пять человек, слишком много для обеспечения безопасности. Но детки имели право знать, да и Джо Макклэтчи все равно догадался бы.
— Даже ей, во всяком случае, пока.
— Я не смогу ей солгать, — признался Джо. — Да и не получится. У нее материнская интуиция.
— Тогда скажи, что я заставил тебя дать слово никому ничего не говорить, и для нее так лучше. Если она будет настаивать, предложи ей поговорить со мной. Поехали, мне надо как можно быстрее вернуться в больницу. Ромми, сядь за руль, я весь на нервах.
— Ты не собираешься… — начал Ромми.
— Я расскажу вам все. По пути назад. Возможно, мы даже сообразим, что, черт побери, с этим делать.
21
Через час после того, как «Боинг-767» авиакомпании «Эр Айленд» врезался в Купол, Роуз Твитчел решительным шагом вошла в полицейский участок Честерс-Милла, держа в руках накрытую салфеткой тарелку. Стейси Моггин сидела за столом, выглядела уставшей и печальной. Те же чувства испытывала и Роуз.
— Что это? — спросила Стейси.
— Ленч. Для моего повара. Два поджаренных сандвича с беконом, салатом и помидором.
— Роуз, я не могу позволить тебе спуститься туда. Я никому не могу позволить спуститься туда.
Мел Сирлс говорил с двумя новыми рекрутами о шоу грузовиков, которое он видел в Общественном центре Портленда прошлой весной. Теперь повернулся к Роуз:
— Я отнесу их ему, миз Роуз.
— Ты не отнесешь, — возразила Роуз.
На лице Мела отразилось удивление. И обида. Он всегда любил Роуз, и она вроде бы благоволила к нему.
— Я не доверяю тебе, потому что ты можешь выронить тарелку, — объяснила Роуз, хотя сказала не всю правду: она вообще ему не доверяла. — Я видела, как ты играешь в футбол, Мелвин.
— Да перестаньте, не такой уж я неуклюжий.
— И еще потому, что я хочу посмотреть, все ли в порядке с Барби.
— К нему никто не должен заходить. Так велел чиф Рэндолф, а он получил такой приказ от члена городского управления Ренни.
— Что ж, я иду вниз. Тебе придется воспользоваться «Тазером», чтобы остановить меня, а если ты это сделаешь, то никогда больше не получишь клубничных вафель, как ты их любишь, с растопленным посередине маслом. — Она огляделась: — А кроме того, названных тобой людей я здесь не вижу. Или они прячутся от меня?
Мел хотел было изобразить крутого и произвести впечатление на новичков, потом передумал. Роуз ему действительно нравилась. И ему нравились приготовленные ею вафли, особенно пропитавшиеся маслом. Он подтянул штаны.
— Ладно. Но я должен пойти с вами, и вы ничего ему не отнесете, пока я не загляну под салфетку.
Роуз подняла салфетку. Под ней лежали два сандвича с салатом и помидорами и записка, написанная на обороте чека, какие получали в «Эглантерии» клиенты: «Держись. Мы в тебя верим».
Мел взял записку, скомкал. Бросил в сторону корзинки для мусора. Не попал, и один из рекрутов поспешил поднять ее и переправить в корзинку.
— Пошли. — Он уже двинулся к лестнице, остановился, взял с тарелки половину сандвича, откусил здоровенный кусок. — Ему все равно столько не съесть.
Роуз промолчала, но, когда он первым спускался по лестнице, подумала, а не оглушить ли его тарелкой?
Они прошли половину подвального коридора, когда Мел остановился.
— Ближе вам подходить нельзя, миз Твитчел. Остаток пути тарелку понесу я. — Она передала ему тарелку и с тоской наблюдала, как Мел присел, просунул тарелку сквозь прутья и объявил: — Ленч подан, мон-говнёр.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
