нам досталась в Дурбане отличная база флота, со всей сопутствующей инфраструктурой. А флота и в помине нет, кроме двух переделанных в минные заградители торговых калош и нескольких пограничных катеров, чтобы гонять контрабандистов и браконьеров.
Я понимаю, что сами по себе, крейсера являются не более чем бесполезной грудой железа, но мы уже навербовали себе со всего мира кучу отличных специалистов, мало того, отправили своих людей учиться в Германию и Россию, так что, худо-бедно наберем команды. Естественно, никто не собирается воевать с британским флотом, это тупое самоубийство, но для поддержания наземных операций, два крейсера прибрежной зоны очень пригодятся. Особенно после того, как мы нейтрализуем большую часть лоханок мелкобританцев. Не спрашивайте, каким способом, сам не особенно верю, но шансы есть и немалые. К тому же, два крейсера у нас — это минус два крейсера у японцев. Вряд ли сей маневр особенно поможет России, но все-таки хоть как-то облегчит задачу. Деньги на покупку есть, выдрал из горла фольксраада, а недостающее заплачу сам, прикончив вконец свое состояние, но корабли у нас будут. И не только броненосцы, но еще пара эскадренных миноносцев! И миноноски! Клянусь своей шляпой! Ну да ладно, надо ковать железо пока горячо.
— Кстати о Японии…
На стол легли несколько листочков бумаги.
— К нам совершенно случайно попала часть доклада первого лорда адмиралтейства Великобритании кабинету министров. Так вот, японцам в его видении, отводится роль вашего главного противника в Тихоокеанском регионе. Именно для этого британцы и поддерживают Японию в противостоянии России. И мы посчитали своим долгом предупредить вас об этом. А что касается броненосцев — перекупив их мы спутаем планы не столько Японии, у них и так достаточно сильный флот, а самой Британии.
Рузвельт мельком глянул на документы, убрал их в стол и скупо поблагодарил меня.
— Мы ценим вашу помощь. Продолжа йте, Майкл.
— Бурам никто не продаст крейсера, пусть даже мы заплатим тройную цену. Британия моментально ветирует сделку. Но через третью страну, при вашем посредничестве, это вполне возможно сделать. А сдать нам в аренду, а точнее в субаренду, два своих эскадренных миноносца типа «Тракстан», вы можете даже особо не скрываясь. Сейчас этот тип кораблей называют истребителями.
— Два миноносца? — машинально переспросил Рузвельт.
— Увы, три мы не потянем, — я скромно пожал плечами. — А вдобавок, в часть оплаты, мы передадим вам технологию производства новейшего оружия. Именно того, за которое ваш военный атташе в Претории предлагает совершенно неприличные деньги.
— Вы удивительный человек и мужественный человек, Майкл… — Рузвельт искренне улыбнулся. — На самом деле, вы практически в одиночку противостоите Британии.
— А наше непростое время, Теодор, властвует право сильного. А чтобы быть сильным необходимо мужество. Но оставим пока эмоции.
— Конечно, Майкл. Кстати, вы не откажетесь принять группу наших кадетов для обучения вашим методам войны?
— С удовольствием. Правда у нас несколько своеобразная система. Все начинают с низов, простыми солдатами. Впрочем, я что-нибудь придумаю. Создадим специальное учебное подразделение. Но пусть потом не жалуются.
— Пусть только попробуют, — усмехнулся Рузвельт. — Итак, идем дальше…
— Кстати, будет ответная просьба. Насколько мне известно, в честь окончания мирной конференции планируется устроить большой благотворительный прием с большим числом приглашенных. Не могли бы вы устроить мне приглашение, скажем, на имя американского промышленника Джеймса Бонда с супругой, Клеопатрой Бонд?
— Ха-ха… — Рузвельт рассмеялся. — Вы хотите… представляю лица британцев. Хорошо, я устрою это! Но только никаких ваших штучек!
— Обещаю!
Разговор с американским президентом закончился чуть-ли не под утро. Переговоры получились трудные, но в отличие от бесед с кайзером и царем, я остался уверенным, что Америка поможет нам. Конечно, не в том объеме, какой я запрашивал, но и этого хватит, чтобы заставить умыться кровью Британию. Черт побери, достучался, наконец!
— Мистер Игл… — в коридоре меня снова встретил Артур О`Брайн. — Прошу следовать за мной.
Но вместо выхода он привел меня в небольшой кабинет.
— Мистер Игл, — суровая рожа ирландца вдруг расплылась в улыбке. — Простите великодушно за задержку, но я не могу не выразить вам свое восхищение.
«Здрасьте… — ухмыльнулся я про себя. — Надо же, еще одним поклонником обзавелся. Ну что же, и такое случается. Даже самые суровые люди имеют право на слабости. В моей прошлой жизни, один из моих сослуживцев, настоящий брутальный убивец, чистых кровей, дико фанател от одного из попсовых певцов. Того, что румынских кровей. И когда заполучил его автограф, чуть ли не плясал от радости. Но какого хрена он меня сюда притащил?»
Но задавать этот вопрос я не стал и просто вежливо улыбнулся в ответ.
— Я ваш искренний поклонник! — начальник охраны вцепился мне в руку и несколько раз тряхнул ее. — Не могли бы вы… — он смущенно запнулся.
— Смелее, мистер О`Брайн… — подбодрил я ирландца.
— Артур! Можете называть меня просто Артуром! — воскликнул начальник охраны. — Не могли бы вы мне написать что-нибудь на память? Или какой-нибудь… сувенир…
Я сразу насторожился, но после короткого раздумья решил не усложнять. Почему бы не осчастливить человека.
Снял с пальца перстень и положил ему в ладонь.
— Держите, Артур. На память.
— Мистер Игл!!! — ирландец вытаращил на меня глаза. — Святой Патрик! Я буду хранить его как… как… — он вдруг сунул руку во внутренний карман своего пиджака и вытащил массивную серебряную флягу. — А это вам! Внутри настоящее ирландское пойло! Не то что остальная дрянь, которую называют виски. Клянусь Святым Патриком!
Расстались мы с ним совершеннейшими друзьями.
Американцы на расстоянии сопроводили меня почти к самому берегу Женевского озера. Впрочем, предосторожности оказались излишними — ничего из ряда вон выходящего во время прогулки по ночным улочкам Монтре не случилось.
Настроение просто зашкаливало. Миссия практически закончилась, да еще успешно. Почему не порадоваться. Правда остались некоторые мелочи, но и с ними в скором времени будет покончено. Хватит шляться по Европам, домой надо, делами заниматься.
Отвязал лодку от причала, на мгновение залюбовался гладью воды,
