Часть шестая.
Во градѣ Святаго Петра, 1792 года.
OCR Бычков М. Н.
Свидѣтельствовалъ и подписалъ Коллежскій Совѣтникъ и отправляющій должность С. Петербургскаго Полицмейстера.
АНДРЕЙ ЖАНДРЪ.
ПОВѢСТЬ КЛАРИССЫ ГАРЛОВЪ
КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АННѢ ГОВЕ.
Во Вторникъ 9 Маія.
Естьли ты одобряешь, любезная моя, чтобъ я приступила къ дядѣ моему Гарловъ; то я желала чтобъ сіе какъ можно скорѣе исполнилось. Я нахожусь теперь въ такомъ несогласіи съ г. Ловеласомъ, что никогда преждѣ такъ съ нимъ не поступала. Я всегда замыкаюсь, дабы его не видать. Правда, обида его не чрезвычайна. Однако довольно огорчительна. Едва было онъ не вырвалъ у меня твоего письма. Но мнѣ теперь совершенно не льзя ни писать ни читать моихъ бумагъ въ той залѣ, въ которую дастъ онъ себѣ право входить. Къ щастію моему онъ не могъ прочитать ни одной строки; право ни одной строки я тебѣ въ томъ ручаюсь. И такъ ни о чемъ не безпокойся, и положись впредь на мою предосторожность. Здѣсь разскажу тебѣ случившееся между нами приключеніе. когда въ кабинетѣ моемъ стало свѣтло; то г. Ловеласъ вышелъ…
[Она разсказывала дѣвицѣ Гове сколько онъ ее изумилъ, перечитывая ея письма въ столовой, съ какою хитростію и смѣлостію взялъ онъ одно изъ оныхъ, и какія усилія прилагала она, дабы отнять у него оное, и проч.]
Теперь, продолжала она, я больше увѣрена нежели прежде, наипаче по той власти, которую онъ надо мною имѣетъ, что благоразуміе не позволяетъ мнѣ пробыть съ нимъ долѣе. Естьли мои друзья не подадутъ мнѣ ни малѣйшей надѣжды!… Но пока получу отъ тебя на то изъясненія, должна я притворствовать, хотя мало къ тому способна, и продолжать явную сію ссору. Такое притворство конечно представитъ меня собственнымъ моимъ глазамъ малодушною; ибо симъ буду я оказывать болѣе гнѣва, нежели сколько могу онаго ощущать въ себѣ. Но сіе должно почитать нѣкіимъ слѣдствіемъ того пагубнаго поступка, коего никогда оплакивать я не престану.
Кларисса Гарловъ.
Письмо CLXXII
АННА ГОВЕ къ КЛАРИССѢ ГАРЛОВЪ.
Въ среду 10 Маія.
Я хвалю твое намѣреніе къ побѣгу, хотя бы ты ни малѣйшаго ободренія отъ твоего дяди на то не получила; и я тѣмъ болѣе желаю видѣть совершеніе онаго, что за два часа узнала къ стыду твоего Ловеласа нѣсколько весьма вѣрныхъ извѣстій, кои принуждаютъ почитать его за злобнѣйшаго человѣка, наименѣе уважающаго достоинства нашего пола. Я тебя увѣряю, любезная моя пріятельница, что хотябъ онъ имѣлъ двенадцать жизней, естьли только все то правда, что говорятъ, то долженъ бы былъ всѣхъ оныхъ лишиться, и не быть болѣе на свѣтѣ по учиненіи двадцати преступленій.
Если ты когда ни будь позволишь ему разговаривать съ тобою дружескимъ образомъ, то спроси его о новостяхъ дѣвицы Беттертонъ, и что съ нею теперь дѣлается. Естьли онъ утаитъ; то спроси его также о дѣвицѣ Локіеръ. Ахъ! любезная моя, сей человѣкъ презрѣнія достоинъ.
Твой дядя будетъ вывѣданъ, какъ ты того желаешь, и весьма въ скоромъ времени: но я сомнѣваюсь о успѣхахъ по многимъ причинамъ. Не извѣстно какое дѣйствіе пожертвованіе твоимъ мнѣніемъ можетъ произвести надъ нѣкоторыми людьми: и естьли уже дѣло къ сему клонится; то я не позволилабъ тебѣ лишиться онаго произвольно.
Естьли твоя Анна не выздоровѣетъ, то я бы тебѣ совѣтовала, есть ли можно, привлечь къ своимъ выгодамъ Доркасу. Не оказывала ли ты ей излишняго пренебреженія? симъ не довольно былабъ ты благоразумна. Я хотѣлабъ также, чтобъ ты могла доставить себѣ нѣсколько писемъ отъ твоего тирана. Человѣкъ столь нерадивой какъ онъ, не всегда бываетъ остороженъ естьли онъ имѣетъ какія чрезвычайныя намѣренія, а естьли ты не можешь привлечь Доркасу къ своимъ выгодамъ; то оба они кажутся мнѣ подозрительны. Прикажи ему къ себѣ придти въ такое время, когда онъ держитъ перо, или когда сидитъ между своими бумагами, чтобъ поймать, его въ оплошности. Признаюсь, что такія старанія походятъ на тѣ, кои употребляются въ постояломъ дворѣ, когда страшася воровъ, осматриваютъ всѣ углы, и бываютъ въ смертельномъ страхѣ естьли хотя одного въ оныхъ находятъ. Но лучше находить ихъ въ то время, когда не спятъ, нежели ожидать отъ нихъ нападенія, когда лежимъ въ постелѣ и погружены въ глубокомъ снѣ.
Я весьма рада что къ тебѣ прислано платье, только нѣтъ денегъ, какъ ты видишь, нѣтъ другихъ книгъ выключая Спиры, Рекселя, или какой молитвенной книжки. Тѣ, которые тебѣ оныя присылаютъ, могутъ и сами имѣть въ нихъ большую нужду. Но отвратимся отъ столь непріятнаго предмѣта.
Ты чрезвычайно меня встревожила тѣмъ извѣстіемъ, что онъ намѣренъ, похитить одно изъ моихъ писемъ. Я знаю, по новымъ освѣдомленіямъ, что онъ начальникъ той шайки разбойниковъ, [тѣ, коихъ онъ тебѣ представлялъ были конечно изъ числа оныхъ] которые соглашаются измѣнять невиннымъ дѣвицамъ, и кои безъ угрызенія совѣсти употребляютъ насиліе. Естьли онъ узнаетъ съ какою вольностію я о немъ отзываюсь; то не буду болѣе никогда выходить изъ дома безъ провожатыхъ.
Мнѣ весьма прискорбно тебя о томъ увѣдомлять; но я имѣю основательныя причины думать, что твой братъ не оставилъ еще сумозброднаго своего умысла. Какой то матросъ съ обожженнымъ лицемъ, теперь только отъ меня вышедшій, сказалъ мнѣ съ таинственнымъ видомъ, что Капитанъ Сенглетонъ могъ бы оказать тебѣ великую услугу, естьлибъ удостоился чести съ вами поговорить. Я отвѣчала, что не знаю вашего убѣжища. Сей человѣкъ столь былъ наученъ, что я не могла проникнуть причины порученнаго ему дѣла.
Я весьма горько часа съ два плакала, прочитавъ то изъ твоихъ писемъ, которое присоединено было къ увѣщанію двоюроднаго твоего брата Мордена. Любезнѣйшая моя пріятельница, собери всѣ свои силы. Позволь своей Аннѣ Гове, слѣдовать движенію той нѣжной дружбы, которая составляетъ въ насъ единую душу, и употребить всѣ свои усилія, дабы подать тебѣ хотя малое утѣшеніе.
Я не удивляюся тѣмъ меланхолическимъ размышленіямъ, коихъ довольно вижу въ твоихъ письмахъ, и о томъ поступкѣ, къ коему ты приведена съ одной стороны, насильственными средствами, а съ другой коварствомъ. Странное злощастіе! Кажется, что небо хочетъ симъ явить суету всего того, что называютъ человѣческимъ мудрованіемъ. Я желаю, любезная моя, чтобъ ты и я, какъ ты говоришь, не весьма надмѣвались отъ внутренняго засвидѣтельствованія нашего превосходства надъ многими другими людьми. Я долѣе не простираю своихъ желаній. Слабыя души стараются искать внѣшнихъ причинъ къ объясненію всѣхъ чрезвычайныхъ происшествій справедливѣе бы и вѣрнѣе относить оныя самимъ себѣ, и дражайшимъ нашимъ пріятелямъ, нежели Провидѣнію, которое во всѣхъ своихъ опредѣленіяхъ единыя токмо мудрыя намѣренія имѣть можетъ.
Но не думай, какъ ты мнѣ говоришь въ одномъ изъ твоихъ писемъ, что твои нещастія служили тебѣ токмо къ возвѣщанію новыхъ злоключеній. Ты будешь въ то же самое время такимъ изящнымъ примѣромъ, какимъ надѣялась быть и въ самыхъ щастливѣйшихъ твоихъ положеніяхъ. И такъ, исторія твоихъ нещастій будетъ имѣть сугубую силу для тѣхъ, кои о всемъ томъ узнаютъ: ибо естьлибъ случилось что такія достоинства, какъ твои не обнадѣжилибъ тебя великодушнымъ поступкомъ со стороны одного своевольнаго человѣка; то ктожъ можетъ надѣяться когда нибудь найти хотя малѣйшей признакъ честности въ людяхъ сего свойства?
Естьли ты почитаешь себя неизвинительною, учиня такой поступокъ. которой подвергаетъ тебя развращенному человѣку, хотя ни малѣйшаго намѣренія не имѣла съ нимъ бѣжать; то что же должны думать о самихъ себѣ всѣ тѣ безразсудныя дѣвицы, которые не имѣвъ и половины твоихъ причинъ, и не уважая нимало благопристойности, скакиваютъ со стѣнъ, спускаются изъ оконъ, и переходятъ въ тотъже день, изъ отцовскаго дому на ложе своего обольстителя?
Естьли ты укоряешь себя съ такою жестокостію, что воспротивилась запрещеніямъ самыхъ безразсудныхъ родственниковъ, но притомъ такимъ запрещеніямъ кои не имѣютъ въ себѣ достаточнаго основанія, то чтожъ могли бы сдѣлать тѣ жестокосердыя дочери, которыя уклоняютъ ухо свое отъ мудрѣйшихъ совѣтовъ, и можетъ быть въ такихъ обстоятельствахъ, въ которыхъ ихъ гибель очевидно бываетъ плодомъ предумышленной ихъ нескромности.
Наконецъ, ты будешь служить для всѣхъ тѣхъ, которые узнаютъ твою исторію, преизящнымъ примѣромъ той неусыпности и предосторожности, коею благоразумная особа, почитаемая нѣсколько уклонившеюся отъ своего пути, старается усильно исправить свое заблужденіе, и ни мало не теряя изъ виду своей должности, дѣлаетъ все то, что зависитъ отъ нее, дабы вступить паки на ту стезю, отъ коей можно сказать, что она больше отреяна, нежели сама отъ оной отступила.
