— Полагаю, — задумчиво произносит капитан, — то, зачем привел нас Малахов, находится вон за теми дверьми.
Двери, на которые показывал капитан, сохранились, пожалуй, лучше всего в зале. Две гладкие черные плиты, по виду очень даже каменные, ни ручек, ни замков не видать.
Ну да ладно, думаю, если что задействуем еще раз наш замечательный камушек… хотя… может, лучше будет сначала гранатами попытаться рвануть — вдруг от моего стенобойного огнемета там, за дверьми, чего-нибудь важное пострадает?
Обошлось. Пока я думал, Коля Аваров то ли налег на эти плиты, то ли просто ладонью уперся, — а они дрогнули и сами по себе наружу поехали.
За ними был еще один зал. Круглый, метров сорок в поперечнике. Стены тоже круглые, в смысле, наклонные, и куполом смыкаются.
А в самом центре зала, над выдолбленной: прямо в полу черной чашей, висел без всякой опоры, словно сам по себе, большой кристалл, от которого волнами шел злой, багровый отблеск.
И только сейчас я, наконец, поверил — получилось!
— Это оно, — тихо так говорю. — То самое. Амулет Силы. Ну, теперь этот черный козел у меня попляшет.
Эпилог
Обратный путь тоже прошел без сучка и задоринки — маг не подвел. Я просто зажмурился, а когда через миг открыл глаза, то уже стоял на узком каменном мосту. Далеко внизу клубился туман, по сторонам громоздились серой стеной горы Границы, лишь рядом с мостом рассеченные полосками ущелья…
А в нескольких метрах впереди стояли Вальвик, Кара… и «додж» по имени Аризона.
Первой опомнилась рыжая. Бросилась ко мне, обняла, прижалась… и отшатнулась, испуганно глядя.
— Сергей! Что с тобой?!
Я со злостью глянул на мага — не мог хоть как-то девчонку подготовить, сволочь? Тот отвернулся, пряча взгляд.
— Убит я, — говорю. — Но это сейчас неважно. — ЧТО?!
Я шагнул вперед, взял ее лицо в ладони.
— Кара, послушай меня, — шепчу, — любовь моя, милая, дорогая, родная… я столько тебе сказать должен… но времени нет, совсем нет. Сейчас здесь… а-а, черт! Ты все достала?
— Д-да, — кивает она. — Автомат с заговоренными пулями… и железный бочонок…
— Канистра. Молодец, умница, чудо… девочка моя.
Я горжусь тобой… и люблю, безумно, люблю, люблю… и всегда буду любить… и прости… прости, что сейчас тебе уйти надо будет! Маг! — ору через, ее плечо. — Ты вызов этому черному гаду послал?
— Да, он прибудет сюда с минуты на ми…
— Тогда забирай ее… и ВАЛИТЕ ОТСЮДА, БЫСТРО!
— Сергей!!! Я люблю тебя! И найду, где бы ты ни…
Кара рванулась ко мне — яростно, отчаянно… но сине-фиолетовый овал портала уже вспыхнул позади нее… и невидимый тугой кулак отбросил ее назад, прямо в сияние, на полузвуке обрезав крик.
Я медленно стянул пилотку. Вытер лоб. Подошел к «доджу», распахнул дверцу, сел, уронил на соседнее сиденье мешок с Амулетом… и ткнулся лбом в прохладную твердость руля.
— Черт! Как же я устал! Ладно. Немного осталось.
Я перебрался в кузов. Поднял автомат, отщелкнул диск — ну да, те самые, магистровые, вщелкнул обратно и повесил «ППШ» на шею. Подумал, достал пистолет, вытащил из обоймы верхний патрон — черная пуля, красный поясок — и сунул его в карман. Для надежности, чтобы не выстрелить по горячке, да и вообще, мало ли как оно повернется. Затем взял канистру, отнес ее метров на десять назад, вернулся к машине и достал из вещмешка Амулет.
Проволоки Князь не пожалел — и граната, и сам кристалл едва проглядывали под рядами витков. Я вставил эту связку между сиденьями, подергал — засело хорошо — и начал потихоньку разматывать ту проволочку, что была затянута на чеке.
Всего получилось метров пять. Хвост я затянул на левом запястье, двойным узлом. Затем обошел «додж» и присел на корточки перед капотом.
— Значит так, — говорю. — «Додж»… по имени Аризона. У меня к тебе есть дело. Очень важное. Самое главное дело из всех, что тебе когда-нибудь за твою железную жизнь выпадали. Кто другой бы сказал: глупость. Но я-то знаю, ты у меня машина умный и все поймешь. Особенно, — что я в тебя верю!
И «додж» мигнул мне в ответ фарой.
Главный Черный Гад, как я мысленно его припечатал, появился на сцене минут через шесть. Без фанфар, но с помпой — сначала по мосту зазмеились черные молнии, затем возник матово-серый шар, лопнул — и на его месте остались Дарсолана и этот самый ГЧГ.
Выглядел он, к слову, совсем не страшно. Никаких рогов и копыт — невысокий человечек в чем-то вроде эсэсовской парадки… таких иногда еще плюгавенькими называют.
Я даже вяло удивился — и это Великий Черный? Как по мне, он и на роттенфюрера с трудом тянул.
Интересно, думаю, а не может ли он и а самом деле быть из них? В смысле — из СС? Помнится, со всякой оккультной символикой и прочей мистикой гитлеровцы баловались уже давно. И если такой вот фюрерок году в 34-м взял да провалился… за десять лет вполне мог выслужиться.
Ладно. Меня на самом деле куда больше волновало, как дела у Дары. Внешне-то все было нормально — в смысле, кроме пары-тройки новых синяков никаких особых изменений не усматривалось. А вот… впрочем, волшебник должен был следить и, если что не так, отсигналить незамедлительно!
Я поднял левую руку — так, чтобы он разглядел проволоку и сообразил, что к чему, и шагнул навстречу.
— Ты и есть тот самый Малахов?
— А ты, — спрашиваю в ответ, — и есть самый главный урод в здешней кунсткамере?
— Нахальства тебе не занимать, — цедит черный. — Впрочем, это было ясно с самого начала. Предложить выменять девчонку на мой же собственный Амулет Силы… какова наглость?!
— Был он твой Амулет, — говорю. — А стал мой. И… неохота, по правде говоря, мне с тобой попусту языком трепать. Обмен производить будешь?
— Обмен, — задумчиво повторяет ГЧГ. — И как же ты, Малахов, представляешь его ход?
— Просто. Ты снимаешь чары или чего у тебя там с Дарсоланы, она уходит на нашу сторону и, как только я получаю сигнал, что королева в безопасности…
— …то сразу же дергаешь за свою нитку! — скрипуче смеется черный. — Неужели ты думаешь, что я настолько туп, чтобы поддаться на примитивнейшую ловушку… мертвеца! Тебе ведь уже нечего терять… герой! Дурак! — неожиданно каркает он. — Чем ты только думал? Своими застывшими мозгами? Угрожать мне, ха! Попробуй, поугрожай! Ну же…
Я дернул за проволоку… вернее, попытался дернуть — левая рука до самого локтя была словно зажата в невидимых тисках, намертво. Не хуже, чем в бетон вмуровали.
— Что, не получается? — оскалился черный, подходя ко мне. — Неужели?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
