Резону в этих словах было куда больше, чем в его совершенно бредовых уже от волнения, усталости и недосыпа мыслях, поэтому Нанас обреченно кивнул и полез в машину.
* * *
Как и куда вез его Костя, Нанас не видел — вырубился сразу же, как только опустился в мягкое кресло автомобиля. И как они вошли в двери какого-то здания — помнил с трудом. Вроде бы в нем было много этажей — больше двух точно, — и в одном из окон нижнего горел свет.
Очнулся он лишь, когда услышал грубый женский голос:
— Э-э!.. А это еще кто с тобой?!..
Нанас проморгался и увидел, что перед ними с Костей стоит, уперши руки в боки и загородив собою проход, высокая грузная женщина в длинной синей юбке, толстой серой кофте и пушистом, тоже сером платке, из-под которого выбивались темные, с густой проседью, пряди.
— Это новенький, — сказал Парсыкин, пытаясь обойти женщину. — Сошин велел коменданту сказать, чтоб его поселили…
— Ночью, что ли? — раскинула та в стороны руки, не оставив Косте ни малейшего шанса. — Пусть утром приходит. Михалыч спит давно.
— Где же он до утра-то будет, Анна Александровна?.. Человек вторую ночь уж не спит, а сейчас только с разведки вернулся, «языка» привел. Герой, можно сказать, а вы… Нажалуюсь ведь Сергею Викторовичу! Он злой сейчас.
Неизвестно, что больше произвело впечатления на женщину — жалость к геройскому парню или страх перед возможной нахлобучкой, но она все-таки опустила руки и проворчала:
— Иди тогда сам Михалыча буди, мне его матюки неохота выслушивать. А этот пусть здесь пока ждет. Герой…
— Я сейчас, — повернулся к Нанасу Костя, — я быстро! Жди меня тут. — И он, протиснувшись между Анной Александровной и стенкой, умчался вдаль по коридору.
Юноша, вздохнув, остался стоять там, где стоял.
— Что, правда «языка» привел? — сменив тон на более добродушный и убрав под платок выбившиеся пряди волос, спросила женщина.
— Правда, — вяло кивнул Нанас.
— Какие они хоть, варвары эти?
— Обычные, — пожал плечами саам, — заросшие только легохонько.
— Легохонько? — усмехнулась Анна Александровна. — У меня свекруха так говорила, царствие ей небесное!.. — Женщина зачем-то потыкала себя собранными в щепоть пальцами в лоб, живот и плечи и сказала чуть дрогнувшим голосом: — Много их там? Справимся?..
— Лично я только одного видел, — признался Нанас. — Ну, еще на экране у Сошина… Но, похоже, их много, да. Только я думаю, мы все равно с ними справимся… — Парень, не в силах побороть одолевающую его сонливость, вдруг широко, с прискуливанием, зевнул, и услышал, как сочувственно вздохнула его собеседница.
— И правда умаялся, сердешный!.. Иди, вон, пока в мою каморку посиди.
Но посидеть Нанасу не удалось. Где-то в конце коридора раздались тяжелые, с непонятным пристуком шаги и послышался голос, басовито бубнящий что-то неразборчивое.
Вскоре в поле зрения появился и тот, кто производил эти звуки. Это был крепко сбитый — почти такой же квадратный, как идущий рядом Парсыкин, — мужчина выше среднего роста и довольно преклонных лет. Во всяком случае, на это явно намекали глубокие морщины, избороздившие его широкое лицо, и абсолютно седые волосы. Непонятный же стук издавала его правая нога — удивительно тонкая ниже колена, словно палка. Приглядевшись, Нанас понял, что это и впрямь круглая деревянная палка с черной нашлепкой на конце. Увиденное поразило его настолько, что он даже забыл про сон.
— Чего уставился? — вывел его из прострации густой зычный бас. — Инвалидов не видел?
— Не видел, — честно признался Нанас. — Я даже не знаю, что такое инвалид. То, что вместо вашей ноги, да? А почему он там?
— Ты идиот или прикидываешься?.. — тяжело засопел одноногий мужчина.
— Прикиды… То есть, идио… то есть я… это… не это самое… — замямлил несчастный парень, не в силах расшевелить свои сонные мозги, чтобы ответить на кажущийся таким легким вопрос.
К счастью, на помощь ему пришел Костя Парсыкин.
— Александр Михайлович, он и правда не знает. Он еще неделю назад в дикар… в первобытном племени жил!
— Погоди, — задвигал бровями одноногий. — Так это его, что ли, сегодня поймали? Это и есть тот самый варвар… ну, который «язык»?..
— Нет, «языка» взял как раз он. Он не варвар, просто он жил в этом самом… как его?..
— В сыйте, — буркнул Нанас, которому такой разговор совсем перестал нравиться. — И я никакой не варвар. И не идиот! — сумел он ответить наконец на предыдущий вопрос. — Вот, у меня и справка есть… — Он полез за пазуху и достал из внутреннего кармана выданную мэром бумагу.
Непонятно хмыкнув, мужчина взял листок, развернул и, почему-то далеко отставив его на вытянутых руках, стал тщательно рассматривать.
— Ага… Николай Лопарев, стало быть… Место рождения — поселок Ловозеро… Погоди-ка, так ты что — лопарь?
— Я саам, — обиженно пробурчал Нанас. — И вообще-то родился не в самом Ловозере, а чуть дальше…
— Погоди… — опустив бумагу, повторил Александр Михайлович и будто погрустнел. — Я ведь тоже родился и вырос в Ловозере. У меня мать саамкой была, русский я только по отцу. Но и этого хватило… После этой катастрофы, едрить ее, там, в Ловозере, прыщ один выскочил, Силантий Ведерников… Главой администрации до этого работал, а тут на тебе — колдуном с какого-то ляду стал!.. И ладно бы так-то, каждый ведь по-своему с ума сходит, лишь бы других не трогал, а он против русских взъелся, стал саамов на бесчинства подбивать… Короче говоря, довелось мне хлебнуть дерьмеца. Ладно, хоть жив остался — сбежал вовремя. Сюда вот добрался, приняли.
— Как, вы говорите, его звали?.. — онемевшими враз губами прошептал Нанас. — Силантий?.. — Он хорошо помнил, что именно так главного его врага называл в подслушанном разговоре старейшина Ародан.
— Ну да, — удивленно посмотрел на парня мужчина. — Он потом себе какое-то дурацкое имя придумал. Солидол, Солидон… как-то так, не помню уже.
— Силадан… — выдохнул Нанас.
— Что, знаешь его? Неужто жив еще, кардинал хренов?..
— Еще как жив!.. Я ведь тоже из-за него убежал. Он убить нас с моим псом собирался.
— Так мы с тобой, Николай, не только земляки, а еще и, считай, побратимы!.. Михалычем меня, кстати, зови, — положил мужчина тяжелую ладонь на плечо Нанасу. — Ну а вообще я — Смурнов Александр Михайлович, если официально нужен буду. Пошли, заселю тебя, отдохнешь как следует. Небось, на постели с бельем и не спал еще никогда?
— Спал. Один раз. На подводной лодке.
— Где?!.. — отшатнулся от парня и, неловко подвернув свою деревяшку, едва не упал Михалыч. — Да с тобой, я гляжу, не соскучишься!.. Интересно будет твою историю послушать… — но, увидев, что Нанас и сам едва держится на ногах, добавил: — Но уж не сегодня, а как время будет.
Потом комендант, которым, как уже понял Нанас, и был Александр Михайлович Смурнов, повел его в самый конец коридора. Там одноногий открыл ключом комнату, заставленную стеллажами с матрасами, одеялами и постельным бельем. В ней же стояли возле стены какие-то металлические решетки.
— Кровати только панцирные остались… — кивнул на них комендант. — Соберешь сам?
— Да я ему помогу! — сказал Костя Парсыкин, который так и не ушел до сих пор к себе. Мало того, он вдруг спросил у Михалыча: — А куда вы его поселите? Свободных-то комнат нет, вроде…
— Свободных нет, — вздохнул тот. — Кому-нибудь придется потесниться.
— А давайте ко мне? Я-то все равно один, мне уже с тоски порой вешаться хочется!..
— Я вообще не пойму, чего ты в общаге ошиваешься! Неужто Сергей Викторович перед городским начальством не может за тебя словечко замолвить, чтобы отдельную квартиру дали?
— Он предлагал вообще-то, — погрустнел Костя, — но я ж говорю — и так с тоски впору в петлю лезть, а в квартире, одному!.. Здесь все-таки люди кругом. И, может, найдется все же сосед мне… Вот, Колька — пусть он со мной поселится! Ну, правда, Александр Михайлович, давайте, а?..
— Да мне-то не жалко, — засмеялся комендант, — да ведь и Колька от тебя сбежит тоже, как все остальные сбегали!
— Ну, может, хоть сколько поживет!.. Да и зачем мы сейчас будить кого-то будем…
— А ты сам-то согласен? — тронул плечом о плечо почти уже спящего стоя Нанаса Михалыч.
— Согласен, — мотнул тот головой, не вполне понимая, о чем вообще идет речь. И на всякий случай добавил: — Легохонько только…
Глава 12
ПЕРВЫЙ БОЙ
Нанас проснулся рано, когда в комнате еще было темно, и спросонья не сразу сообразил, что с ним и где он находится. Полное отсутствие света на какое-то время заставило подумать, что он снова в видяевских подземельях. Может, провалившись туда, он потерял сознание и все, что было дальше, ему просто привиделось?.. Но нет, тогда бы под ним был холодный каменный пол, а не теплая мягкая постель, да и такого слова — «постель» — он тогда попросту не знал. И… Надя… Уж ее-то рассудок точно не смог бы выдумать просто так.
