Глава 11
ОЧЕНЬ ДОЛГАЯ НОЧЬ
Плененный варвар говорил теперь более чем охотно, но из всего того, что он под страхом жуткой смерти в пасти белого змея вывалил на слушателей, полезной информации было чуть. И не потому, что дикарь что-то скрывал — куда там, он готов был, кажется, выболтать все свои самые постыдные тайны. Просто слов — русских и финских вперемешку — «язык» знал очень мало, да и в племени он, судя по всему, был воином самого низшего ранга, не имевшим понятия об истинных замыслах вождей.
В общей сложности из его сбивчивого, косноязычного мычания удалось лишь понять, что людей в племени «много-много», что жили они «далеко-далеко» в лесах, а потом у них «стать шека», и они все куда-то «ходить» — в смысле, пошли. Шли «долго-долго», а по дороге «крушить каупунки»[11] и «убивать ихмисет».[12] Теперь они пришли сюда. Тоже крушить и убивать, соответственно.
— Что еще за «шека»? — сдвинул брови Сошин, обведя для чего-то хмурым взглядом своих подчиненных. — Навязчивая идея? Нужда какая?.. Ну-ка, переводчик, — кивнул он Велопутову, — что это за хрень, знаешь?
Красный как осенняя рябина Велопутов лишь растерянно развел руками. Зато неожиданно ответил сам дикарь:
— Шека главный! Самый храбрый, самый сильный найнен!
— Что еще за найнен? Вождь?..
— Воджть! — закивал варвар. — Йохтая.[13] Найнен-йохтая. Главный дженчин!..
— Что?!.. — полезли на лоб глаза у начальника охраны. — Женщина?!.. Что еще за хрень?..
— Найнен по-фински — точно женщина… — пробормотал Велопутов.
— Это ты, конечно, успел выучить!.. — фыркнул Сошин.
Лицо несчастного охранника запылало так, что, казалось, сейчас на нем вспыхнет одежда. А начальник охраны продолжал недоумевать:
— Но неужели ими заправляет баба?!.. Вот те на!..
Собравшиеся заулыбались, запереглядывались. Это не ускользнуло от внимания Сошина.
— И что?! — прихлопнул он ладонью по столу. — Это что-нибудь меняет, по-вашему?.. Кандалакшу-то они разрушили! И не ее одну, похоже. Вот, Николай говорит, что они распределяются по всему нашему периметру, до нас, во всяком случае, точно добрались… — Тут он вспомнил, что его слушает и один из варваров, поморщился и приказал стерегущим пленного охранникам: — Уберите его!
— Куда? — встрепенулся один из них. — Совсем?..
— Я тебе дам «совсем»! — погрозил бойцу начальник охраны. — Мы-то ведь пока еще не дикари!
— А куда тогда? В городскую каталажку, что ли, везти?..
— В каталажку сейчас не надо… — задумался Сошин, а потом махнул рукой: — Да бросьте пока в подвал. И покормите чем-нибудь…
— Эн!!! — подскочил, словно ужаленный, варвар. — Не надо подвал!!! Не надо кормить!!!
— Чего это он?.. — удивленно заморгал начальник охраны.
— Так мы же грозились им змея в подвале накормить, — сказал Нанас. — Вот он и…
— А-а!.. — заулыбался Сошин и сказал дикарю: — Змея мы выпустили. Ты же его не хочешь кормить, вот и пусть его твои друзья в лесу попотчуют. Так что подвал свободен, садись смело.
Когда пленного увели, начальник охраны, прищурившись, окинул Нанаса подозрительным взглядом.
— Насчет змея этого ты хорошо придумал, но дикарь-то почему тебе поверил?
— Да не придумал я ничего! — подскочил парень. — Я ведь рассказывал: он меня едва насмерть не задавил!
— Змей?
— Змей! Белый змей.
— Что, в самом деле белый? Может, то заяц был? — хмыкнул Сошин, и его поддержали несколькими неуверенными смешками.
— Не заяц! Он длинный, толстый, обвил меня, сжимать сильно начал, потом за руку зубами схватил. Вот… — подтянул Нанас обшлаг рукава и выставил напоказ багровеющее кровоподтеками запястье. — И шерсть у него короткая, жесткая и белая, а лап нет, только плавники какие-то спереди…
— Ну, ты прям все собрал, — недоверчиво помотал лысиной Сошин. — И шерсть, и плавники, и волчьи зубы… Только вот на змея мало похоже. Тому, вроде как, плавники и шерсть не полагаются. Да и не слышал я, чтобы у нас такие страхолюдины водились.
— Но это правда! — обиженно заморгал Нанас. — Зачем мне придумывать? Можете у Киркина спросить, а еще лучше — у Сорокина. Он в этого змея три пули всадил и меня спас…
— Ладно, спросим, — отмахнулся начальник охраны, потеряв интерес к белому змею. Потом обвел присутствующих взглядом и сказал уже куда более серьезным тоном: — Главное нам сейчас разбить варваров. А для этого необходимо наметить тактику действий…
Нанас почувствовал, что голос командира стал его убаюкивать. Произносимые тем слова стали складываться в совершенно непонятные фразы, словно Сошин тоже стал разговаривать на финском языке. Голова юноши то и дело норовила упасть, а глаза закрывались, как бы он их ни старался таращить. Дикая усталость давала о себе знать, но признаться о своем состоянии ему было стыдно.
К счастью, Сошин сам все быстро понял.
— Иди-ка ты спать, герой, — сказал он парню. — Ты свое дело на сегодня исполнил. Да и раньше утра, думается мне, варвары не нападут, им тоже спать требуется. Так что с утра сюда и явишься.
— А… куда же мне идти?.. — кое-как разлепил сонные веки Нанас.
— И впрямь… — почесал лысину начальник охраны, а потом взял со стола рацию и сказал в нее: — Парсыкин, Костя, слышишь меня? Подойди.
Почти сразу же дверь распахнулась, и в комнату вошел водитель.
— Слушаю вас, Сергей Викторович!
— Бери этого героя и вези его в общежитие. Скажешь коменданту: я велел поселить. Пусть найдет ему койку и поставит на довольствие. Документами позже оформим, когда с дикарями разберемся.
— Есть везти в общежитие! — заулыбался Парсыкин. — А мне назад возвращаться?
— Не надо, я все равно здесь до утра пробуду, если что — вон, на лавке прикорну. А ты Лопареву помоги устроиться, покажи, где там и что. А утром доставишь его сюда. Все понятно?
— Так точно!
— Тогда исполняй. Да, зайдите в оружейку, пусть сдаст автомат… — Заметив, как дернулся Нанас, начальник охраны буркнул: — Не навсегда, до завтра. Ты не внутренник, чтобы с оружием по городу шляться.
Когда пошатывающийся от усталости Нанас вышел из теплого помещения на холод, сонливость слегка отступила. Во всяком случае, достаточно для того, чтобы вспомнить о Наде. Парня даже бросило в жар, несмотря на вполне ощутимый морозец: как же он мог так надолго забыть о любимой?!.. А ведь она-то наверняка переживает сейчас о нем, беспокоится… А если еще Надя догадалась обратиться на пост и ей ответили, что его отправили драться с варварами, — вообще сейчас с ума сходит!..
— Костя, — обратился он к Парсыкину, — давай сначала съездим к Наде? Пожалуйста!
У водителя, который как раз открывал дверцу машины, лицо сразу сделалось очень кислым.
— Ну куда мы ночью поедем? Она, поди, уже спит давно…
— Не спит, — принялся уговаривать его юноша, — она меня ждет! Она ведь не знает, что со мной, как… Ну давай съездим легохонько! Очень тебя прошу!
— А, ладно!.. — махнул рукой Костя. — Поехали. Только быстро. Покажешься ей — и назад. Я тоже, между прочим, спать хочу. А до утра не так долго осталось.
— Вот спасибо-то тебе огромное! — заулыбался Нанас.
— Садись, давай, — буркнул водитель. — Или ты от радости пешком побежишь?.. Да, и говори, куда ехать.
— Я ведь уже сказал: к Наде.
— На деревню к девушке?.. — хмыкнул Парсыкин. — Ты точно спишь уже, Колян! Адрес говори.
— Как это?.. — заморгал Нанас.
— Ну, так, ртом. Улица, дом, квартира… или что там — комната, если это общага.
— А я… — испуганно сглотнул парень, — не знаю улицу… и дом… Я думал, ты знаешь…
— Я-то откуда могу это знать?
Нанас почувствовал, как его снова объяло жаром. Ему вдруг на миг показалось, что он потерял Надю навсегда. Впрочем, саам тут же подумал, что город — это не дремучий лес; тут человек просто так потеряться не может. Во всяком случае, мэр Сафонов точно должен знать, где теперь живет Надя, ведь именно он обещал предоставить ей жилье.
— Но ведь кто-то же должен знать, — озвучил он вслух свою надежду. — Сафонов, например…
— Ты предлагаешь поехать разбудить мэра? — фыркнул Костя. — Я даже догадываюсь, какой он тебе на радостях адрес скажет.
— Какой?..
— Трехэтажный. Слушай, брось дурить, поехали спать! Завтра будешь решать свои семейные проблемы. В любом случае твоя Надя сейчас не на улице мерзнет. В отличие от нас, кстати.
Резону в этих словах было куда больше, чем в его совершенно бредовых уже от волнения, усталости и недосыпа мыслях, поэтому Нанас обреченно кивнул и полез в машину.
* * *
Как и куда вез его Костя, Нанас не видел — вырубился сразу же, как только опустился в мягкое кресло автомобиля. И как они вошли в двери какого-то здания — помнил с трудом. Вроде бы в нем было много этажей — больше двух точно, — и в одном из окон нижнего горел свет.
