пятна островов видел, главное догрести и дальше легче будет. Снимайте обувь, пихайте под жилетку и поплыли за мной.
– Та ти шо?
– Хорош, а? Нормально по-русски говорите, я бывал в Одессе.
– Ой, да шо вы говорите? – с деланным говором ответил говорун; видимо остановить этот поток суржика было невозможно, то ли от нервов, то ли просто от характера.
– Звать-то вас как, хлопцы? Меня зовут Пётр Алексеевич, – сразу обозначил я и возраст, и положение лидера.
– Таки и я Петро, а этот говорливый – Тарас. Шо там по островам? Я таки не понял.
– Мы когда на воду падали, я видел белые круги на воде, как на Мальдивах, это коралловые рифы, значит там рядом должны быть острова, и скорей всего там может быть вода и, возможно, птицы. Надо туда добраться, и ждать пока нас спасут.
– Добре, Алексеич, принял, держимся за вами.
Ну вот, уже проще, как минимум втроем мы сможем как-то организовать спасение, плюс еще Крис; эта девочка-начальник вроде тоже не теряется в сложных ситуациях. На мозги на стене второго пилота и полутруп первого реагировала спокойно и без истерик, как будто для неё это привычная история. Плюс, похоже, ее коллеги всё-таки воспринимают ее как начальника. Вот уже и команда собралась, способная выполнять задачи.
– Петро, а кто у вас еще на плоту?
– Та хрен пойми: какие-то китайцы, я по-иханному ничо не понимаю, а по-англицки они почти не гутарят.
– Кристина, – обернулся я к ней, – ты умеешь говорить по-китайки? Ну или кто-то из экипажа?
– Да сэр, я знаю путунхуа, общий китайский.
– Объясни соседям, что мы собираемся делать, чтобы они не дергались и не нервничали.
Крис, перегнувшись через борт, начала объяснять всю ситуацию, и то, что мы собираемся делать.
– Они все поняли, и они согласны, это группа китайских народных музыкантов, они летели с фестиваля домой. Нам нужно пересадить на тот плот кого-то, кто знает английский и китайский, будут переводить команды. Это Амина, она говорит на китайском и английском языках, – указала она мне на хрупкую малайку.
– Крис, спроси, кто из них готов перейти на наш плот.
Она проговорила очередной набор звуков, и один из пассажиров, сухой дедок с жиденькой седой бородкой, как у настоятеля храма Шао Линь из боевиков девяностых, поднял руку.
– Это Ван И, он готов перейти в нам на плот.
– Хлопцы, давайте меняться: у меня тут мелкая девчушка-переводчик, давайте нам сюда вон того субтильного, он вроде согласился.
– А нам за это що? Отец родной, давайте приданное, вон у нас какой старичок авторитетный, а вы мне девочку какую-то парите, – гыгыкнул Петро.
– Уважаемый, я сейчас всё это отменю, и поплывете вы вдвоем на все четыре стороны с десятью китайцами, – уже без шуток рассердился я.
– Тю, та вы шо такой нервозный? Шутковать нельзя, шо ли?
– Петро, давай сначала найдем сушу, а потом хоть обшутись.
– Понял-принял, босс! – и расплылся в улыбке.
– Вот так-то. Слышь, Петро, а Тарас немой, что ли? Тарас, ты хоть голос подай, а то непонятно, слышишь ты или нет.
– Так о чем говорить? – басовито ответил второй одессит, – будет причина – побалакаем.
– Хорошо, ребят, сейчас нам нужно держаться вместе; я думаю, можно связать плоты веревкой, чтобы случайно нас не разбросало по океану, – я отвязал плавучий якорь и бросил конец веревки Тарасу, – привязывайся.
Надо сказать, что нам в очередной раз сильно везло: на море стоял штиль, и нас не бросало по волнам. С учетом того, что плоты не имели ни руля, ни киля, сие плавучее средство во время даже легкого волнения становилось неуправляемым, но хотя бы плохо потопляемым предметом. Текущая погода позволила провести все переговоры и манипуляции с объединением плотов легко.
Я оглянулся по сторонам: нашу парочку уже отнесло в сторону от основной части спасшихся, ветер поддувал в натянутый тент, и мы незаметно парусили в сторону от всех остальных, видимо сориентировавшихся не так быстро. Посмотрел на компас: чёрт, нас несет совсем не в ту сторону, надо начинать грести.
– Взяли вёсла, – скомандовал я, – курс норд-норд-ост. И показал рукой, в какую сторону нам нужно плыть.
Глава 9. 8 марта. Ольга Завадская
Музыка – это универсальный язык, который сопровождает нас на протяжении жизни. Сейчас, когда доступ к прослушиванию стал настолько простым, и заключался всего лишь в нажатии пары кнопок на телефоне, музыка стала повседневным спутником. Люди не осознают, насколько изменился фон жизни благодаря этой доступности: раньше, еще сто лет назад, для того чтобы услышать музыкальное произведение, необходимо было куда-то идти, и слушать только то, что играет музыкант. Ну или брать инструмент в свои руки, и пытаться играть то, что тебе нравится. В наши времена для большинства людей она стала вечным спутником, невидимым одеялом, пропитанным эмоциями и воспоминаниями. Радио в машине, наушники или колонки дома, фоновая мелодия в спортзале. Музыка окружает нас и заставляет подстраиваться под нее наш ритм жизни. Она способна создавать атмосферу, вызывать эмоции и даже менять наше настроение. Когда мы слушаем энергичные мелодии по утрам, это заряжает нас бодростью и хорошим настроением. Под хорошие треки можно свернуть горы: такая настройка на свершения. В то же время спокойные и меланхоличные композиции позволяют нам расслабиться после долгого рабочего дня, создавая пространство для глубоких раздумий.
Музыка делает личные слепки с людей и событий: услышав определенную песню, ты способен собрать образ человека и переживаний, с ним связанный. Каждый аккорд, каждая мелодия несет в себе глубину переживаний, радостей и печалей, которые мы накапливаем на протяжении лет. Музыка обрисовывает моменты, превращая их в неподвластные времени картины.
Она пронизывает повседневность, делая монотонные моменты волшебными – будь то сборы на работу, вечер с книгой или встреча с любимыми. Мы живем в ритме мелодий, которые никогда не покинут нас.
«Whenever, Wherever» – из динамиков лилась Шакира, а я порхала по дому, как будто каждый уголок, каждый предмет были декорацией на сцене пред многотысячным залом.
Смузи из овощей и фруктов на завтрак, и в фитнес на работу. Петька сегодня прилетит из Малайзии, нужно постелить ему свежее белье. Приедет, упадет от усталости: столько времени лететь с пересадками сложно, еще и с его ростом – пусть выспится на свежем и чистом. Сама постель сделаю, прислуге в наши спальни доступа нет. Не могу, так и не сломала свои установки: никто чужой туда заходить не может. Смешно, конечно, самой этим заниматься, но принципы есть принципы. Прям выворачивает, когда думаю, что кто-то по моей спальне
