— Том, — прошептал Сэм «а ухо своему соседу, — ты что-нибудь понял?
— Гм, кое-что понял, — отвечал Том.
— Откуда эти ребята возьмут деньги на своё хозяйство?
— Гм, вероятно, в складчину, — отвечал Том.
— А по-моему, если все эти таланты сложатся, да ещё и мы добавим по доллару каждый, то всё равно денег не хватит.
В этот момент Рипли коснулся как раз вопроса о деньгах. Он выразил твёрдую надежду, что какой-нибудь разумный капиталист прочитает «Предвестник» (так назывался журнал Брук-Фарм) и поймёт, что лучшее место для его денег — это гармоническая ассоциация!
— Если сюда явится Корни Вандербильт с его миллионами, — не утерпел Сэм, — то моей ноги здесь не будет!
— Тише ты, полоумный, — зашептал Том.
— Я неграмотный негр, — сказал Эл Кимбс, — но я не могу представить себе, чтобы белые господа, которые покупают рабов на Юге, стали бы сидеть на одной скамье с чёрными.
— Доктор Рипли их убедит, — ответил Том.
— Никогда, Том! О, никогда!
— Я тоже думаю, что никогда, — сказал Сэм.
Тут все встали. Одна из леди заиграла на фисгармонии и хор запел:
К шагу шаг — и долгий путьМы пройдём, мы пройдём.К камню камень — мощный сводВозведём, возведём!Капля с каплей — и волнаС шумом вертит жернова.Лишь единством мы сильны —Так сомкнём тесней ряды!
После собрания Том Белл с трудом протискался к Рипли, который стоял в кружке поклонниц, протирая очки.
— Мистер Рипли, — прошептал Том на ухо великому оратору, — я хотел бы сказать вам два слова наедине.
— Пойдём, брат, — сказал Рипли. — Я хотел бы, господа, чтоб мы все называли друг друга «братьями». Пойдём, брат, и я надеюсь, что другие братья и сёстры извинят меня.
Они вышли в коридор.
— Мистер Рипли, то есть брат, — сказал Том, — я нынче ходил в Ро́ксбери за гвоздями, и по дороге мне привелось услышать разговор, которого лучше бы мне не слышать.
— Надеюсь, что выражения были приличными? — спросил Рипли.
— Дело не в выражениях. В рощице возле нашей территории были привязаны две верховые лошади, а на брёвнах сидело человек шесть из того сорта, который вы называете подонками.
— О, это господа в широкополых шляпах, жующие табак?
— Совершенно верно, мистер… то есть брат. По-моему, это охотники за беглыми неграми. Но один из них выглядел почище, в коричневом сюртуке и жёлтых брюках, цилиндр сдвинут на затылок.
— Кто бы это мог быть, брат Том?
— По-моему, это сыщик, мистер брат Рипли.
Рипли удивлённо посмотрел на Тома.
— Не удивляйтесь, — продолжал Том, — я это понял из их разговора. Они говорили о Брук-Фарм.
— И что же они говорили?
— Что наша ассоциация есть просто притон для всяких беглых… Что в ней находят себе приют уголовные преступники, неоплатные должники и негры, удравшие от хозяев. Что мы все заражены подрывными идеями, привезёнными из-за океана, и что надо с нами расправиться…
— Брат Том, — возмущённо сказал Рипли, — с нами можно расправиться, только нарушив закон!
— А я полагаю, — простодушно промолвил Том, — что для них нарушить закон самое обыкновенное дело. Они получают за это деньги.
— Они называли какие-нибудь имена?
— Называли. Вернее, сыщик расспрашивал их, а они отвечали. Был упомянут молодой механик Сэм Грегори, за ним негр Эл Кимбс. Про вас было сказано, что вы, извините, «старый попугай в очках»… И что лучше всего было бы всех нас «выкурить отсюда дымом».
— Ну, — сердито сказал Рипли, — я вижу, что это действительно подонки! Не говори об этом ничего ни Грегори, ни Кимбсу. Я уведомлю совет директоров, и мы обратимся за охраной к полиции.
Том покачал головой.
— Сомневаюсь, сэр… то есть брат, что полиция поможет нам в этом деле. Не лучше ли обзавестись дюжиной дробовиков?
— Том, мы не прибегаем к оружию! — торжественно сказал Рипли.
Новое общежитие — фаланстер — было уже наполовину построено. К весне 1845 года собирались закончить первый этаж, а к осени — всё здание. Работали все вместе. Даже профессора, поэты и философы носили доски и заколачивали гвозди.
Вечером 14 марта Сэм Грегори шёл от колодца с двумя вёдрами воды и остановился как вкопанный, услышав за забором своё имя, произнесённое вполголоса.
— Смотри, Джим, ведь это Грегори!
— Да, кажется, он.
— Вот бы сейчас его… а, Джим?
— Не надо. Мы своё дело сделали. А этот молодчик от нас не уйдёт.
Сэм поставил вёдра на снег и бросился к забору. Но там уже никого не было. Сэму показалось, что вдали, по дороге, пронеслась вскачь лошадь, запряжённая в широкие сани.
В этот момент на территории Брук-Фарм отчаянно зазвонил колокол. Раздались крики «пожар».
Горел фаланстер. Все проёмы второго этажа были ярко освещены пламенем. Сухое деревянное здание, лишённое штукатурки, вспыхнуло, как трут. Багровые отсветы метались по сугробам. На вечернем облачном небе вставал оранжевый полог. Высокий столб серого дыма устремился вверх, и снопы искр осветили округу.
Братья бежали со всех сторон с вёдрами, ломами и крючьями.
Рипли в ночном халате и белом колпаке с кисточкой давал распоряжения, но выполнить их не было возможности. Сэм пробовал вынести доски из нижнего этажа, но через несколько минут выскочил оттуда в дымящейся одежде. Огонь бушевал с необыкновенной силой. Головни падали и, шипя, зарывались в снег.
— Мистер брат Рипли, — сказал Том, — на вашем месте я приказал бы спасать крышу «Орлиного гнезда».
«Орлиным гнездом» называли дом на холме, который непосредственно примыкал к фаланстеру.
— Да, да, — тихо сказал Рипли, — спасайте что можете… Но ассоциацию вам не спасти.
По его старческим щекам катились крупные слёзы.
— Сэм и Эл, со мной на крышу! — скомандовал Том. — Остальные по крышам, в мастерские, амбар и жилой дом!
Через полчаса во двор Брук-Фарм влетела пожарная паровая машина с тройкой разгорячённых коней. Из её трубы валил дым. Люди в медных касках, с топорами в руках, рассыпались вокруг пылающего дома. Зашумела высокая струя воды. От пожарища потянуло чёрной копотью.
Сэм, Эл и Том окатывали крышу «Орлиного гнезда» водой из вёдер.
— Они выбрали плохую ночь для поджога, — сказал Сэм вытирая копоть со лба. — Ветра почти нет, и сжечь все дома им не удастся.
— Ты думаешь, что нас подожгли? — спросил Том.
— Не думаю, а уверен. Двое в широкополых шляпах. Я слышал их голоса за забором.
— «Выкурить их отсюда дымом», — прошептал Том. — Пожалуй, ты прав, Сэм. У нас нет никакой охраны. Ах, мистер брат Рипли!
— Не трогайте его, масса Том, — сказал Эл. — Это очень добрый старый масса брат.
— Слишком добрый. За вёдра, парни! Подуло в нашу сторону!
Облако искр налетело на крышу «Орлиного гнезда». Но ветер тут же стих. Луна осветила снега, догорающую тёмную массу фаланстера и суетящиеся фигурки людей во дворе. Вода замерзала на обугленных стропилах дома.
— Семь тысяч долларов погибло, — сказал Сэм, — а денег нет.
— Не всё ещё потеряно, — отозвался Том. — «Лишь единством мы сильны…», как поётся в песне.
Церковный колокол в Роксбери отметил его слова унылым, словно погребальным звоном. Спустя три часа прибыла пожарная команда из Бостона. Она застряла в пути из-за снежных заносов. Но тушить было уже нечего. Рипли ушёл к себе на второй этаж. За ним последовали директора ассоциации.
Нью-йоркская газета «Трибуна» писала в 1847 году: «Начатая без капитала, без опыта и промышленных возможностей, без знания планов Фурье или других систематических планов, расположенная в неблагоприятном месте, купленном за большие деньги, вдобавок неоднократно заложенная в банках ассоциация Брук-Фарм находится накануне развала».
Весной 1847 года Том и Эл провожали Сэма Грегори в дальний путь.
На Сэме были его старые штаны с надписью: «Крупитчатая мука». Он уверял, что эти штаны приносят ему счастье.
— Не сердитесь на меня, ребята, — сказал он, вскидывая котомку на плечо. — Нищим я сюда пришёл, нищим и ухожу. Но я не хочу больше оставаться здесь. Может быть, из-за меня и произошёл пожар.
— Незачем тебе брать на себя вину, Сэм, — сказал Том. — Нас не любят в Америке.
— Я пойду на вольный Запад, — сумрачно проговорил Сэм, — пойду к новосёлам за Миссисипи. Ищите меня в Канзасе, а может быть, у индейцев или у мексиканцев. Передайте привет старине Рипли и братьям. Они хорошие люди, но нельзя изобрести счастье. Его можно только завоевать. Помните — я жду вас, ребята!
— Масса Сэм, не уходите от нас, — жалобно сказал Эл.
— Не могу, Эл. Когда я вижу дорогу, которая тянется вдаль, меня подмывает пуститься в путь.
— Масса Сэм, а вас не подстрелят по дороге?
— Это не так легко, Эл. В лучшем случае, они могут рассчитывать на перестрелку.
