— Масса Сэм, не уходите от нас, — жалобно сказал Эл.
— Не могу, Эл. Когда я вижу дорогу, которая тянется вдаль, меня подмывает пуститься в путь.
— Масса Сэм, а вас не подстрелят по дороге?
— Это не так легко, Эл. В лучшем случае, они могут рассчитывать на перестрелку.
Сэм пожал руки Тому и Элу и зашагал лёгкой походкой по пыльной дороге. Белый и негр долго смотрели ему вслед.
— Сэм хороший парень, — сказал Эл. — Он похож на моего брата Дэ́ви.
— У тебя есть брат?
— Есть. Он был рабом, но теперь он свободный.;
— Его отпустили?
— Нет. Он бежал с плантации в горы Мэриленда. У него ружьё. Он такой же храбрый, как масса Сэм.
— У меня тоже есть друг, — сказал Том, — но тот не с ружьём. Тот с книгой. И его тоже постоянно тянет в путь, только по другой дороге: в Вашингтон.
— Кто это, масса Том?
— Его зовут Эйб Линкольн. Он член конгресса.
— Ваш друг в конгрессе? О, масса Том, он поможет вам!
Том покачал головой.
— Эйб слишком честен. Для меня он просто старина Эйб из Иллинойса, и больше ничего. Может быть, мы когда-нибудь увидимся с ним.
Фигурка Сэма вдали становилась всё меньше и меньше. Вот он перешёл через мост, вот он обогнул холм и исчез, словно растворился в сиянии утреннего солнца.
Сэм Грегори ушёл делать жизнь. Пойдём и мы за ним.
Кровавый Канзас
Человек с котомкой шёл через прерию.
На вид ему было лет двадцать семь. Лицо его было покрыто бронзовым загаром. На нём была порыжелая куртка с ременным поясом. За поясом торчал большой охотничий нож.
В канзасской прерии не было дорог. Иногда попадались размытые дождями тропинки. Человек шёл прямо через целину. Он Держал курс на запад, ориентируясь по солнцу.
Кругом не было ни живой души. Вдали, над курганом, коршуны описывали неторопливые круги в небе, но не садились на землю. Путник долго и подозрительно смотрел на них, прикрыв глаза щитком от солнца. Потом он зашагал к кургану.
С расстояния шагов в полтораста он заметил две фигурки с котомками за плечами. Они рассматривали что-то на земле.
— Эй! — крикнул путник.
Две фигурки сорвались с места, точно одержимые, и в одно мгновение исчезли. Путник подошёл поближе.
На земле лежал, раскинув руки, молодой человек в клетчатой рубашке и штанах из оленьей кожи. Возле его головы почва была пропитана кровью.
Путник нагнулся к нему, прикоснулся к руке и отпрянул.
— Труп, — прошептал он. — И уже остыл давно… Индейцы? Нет, индейцы сняли бы скальп. Это…
За поясом убитого торчала бумажка. Путник поднял её.
На бумажке был нарисован крест. Внизу было написано: «Так будет со всеми проклятыми аболиционистами».
— Это пограничные головорезы из южных штатов, — сказ путник. — Вот он, кровавый Канзас! Вот он, вольный Запад!
Путник говорил громко. Вероятно, он привык рассуждать вслух, передвигаясь в одиночку по безлюдным степям. Но его голос услышали. Две фигуры поднялись из-за сухого куста в десяти шагах от него.
— Масса, вы с Севера или с Юга? — спросил один из них.
Это были негры. Один — рослый и мрачный, с головой, повязанной белой тряпкой, угрожающе держал в руке топор. Другой…
— Боже милостивый! — закричал другой, бросаясь вперёд. — Да ведь это Сэм Грегори с «Чертополоха»!
Путник вздрогнул, вперился в кричавшего и вдруг загоготал:
— Ах, чёрт тебя возьми, Эл Кимбс, дружище! Ах ты, старая косточка! Девять лет мы с тобой не виделись! Как ты сюда попал?
— Масса Сэм, масса Сэм! Я теперь беглый негр, как и работяга Дик! Вот он перед вами, этот Дик!
— Как ты можешь быть беглым, если ты свободный негр?
— Ах, масса Сэм, разве в Канзасе смотрят, кто свободный, кто раб? Здесь чёрная морда — значит, раб! Меня схватили посёлке Датч-Генри и сковали одной цепью с Работягой Диком. И мы бежали!
— Где же цепь?
— Ох, нет её, масса Сэм! Мистеры бандиты перепились после рейда. Эти головорезы убили молодого Та́унсенда и вечером напились, и в этом было наше счастье. Старая скво[4], которая служит у них кухаркой, принесла нам камень, и мы сбили цепь и убежали.
— Работяга Дик тоже свободный? — спросил Сэм.
— Нет, масса, — гортанным голосом ответил рослый негр, — я раб из Миссу́ри. Я бежал от хозяев. За мной гнались с собаками. Видите, масса, я ранен в голову.
— Куда же вы идёте? На Север?
Оба негра опустили головы.
— Нет, масса Сэм, — сказал Эл, — мы ищем капитана Бра́уна.
Сэм широко раскрыл глаза:
— Вы ищете Джона Брауна, который недавно убил четырёх человек?
— Масса Сэм, — сказал Эл, — он не убил их. Он их казнил. Они сами убийцы.
— Это белые господа из тех, которые весной устроили резню в городе Ло́уренсе, — добавил Работяга Дик, — это южане, да проклянёт их господь!
— Они хотят сделать эту землю землёй рабства, — сказал Эл Кимбс.
Сэм слышал о Брауне не раз. Словно опаляющий вихрь, носился этот пожилой человек по Канзасу с винтовкой в руках. Слово «Браун» наводило страх на рабовладельцев. Переселенцы с Севера произносили его с надеждой, погромщики из Миссури с ужасом. «Убийца Браун»… где он скрывается? «Мститель Браун»… Он возникает из тучи!
— Отлично! — проговорил Сэм после минутного молчания. — Я вижу, что здесь пахнет порохом на каждом перекрёстке. Это тебе не Брук-Фарм, миляга Эл.
Эл понимающе затряс головой.
— Что вы, там были настоящие люди, масса Сэм! Как жаль, что ассоциация распалась!
— Она не могла не распасться, Эл. Там были одни мечты. Но как здорово, что мы с тобой опять встретились в пути!
— Судьба, масса Сэм, — серьёзно сказал Эл. — Нам судьба вместе бродить по Америке. Идёмте с нами к Брауну.
— Какой мне толк от твоего Брауна? Я не аболиционист. Я ищу работу.
— Видать, что вы не разбогатели за девять лет, масса Сэм?
— Я ещё разбогатею, — отозвался Сэм. — Но лучше скажи мне, что делать с мёртвым телом?
— Это и есть молодой Таунсенд, масса Сэм. Надо дойти до фермы «Текучая Вода», милях в шести отсюда, и сказать его родителям. Нас там не тронут. Это фермеры из Иллинойса, они терпеть не могут охотников за неграми.
— Весёлая, однако, задача у нас с тобой, Эл! Сообщить родителям… Нет уж, возьмём тело и отнесём на ферму. Плохой подарок, но нельзя же оставлять его здесь на прокорм хищным птицам. Эй ты, Работяга, ты в состоянии помочь?
— Я могу даже целое дерево утащить на плечах, Сэм, — сказал Работяга Дик, — только замолвите за нас словечко белым, чтоб они не выдавали нас головорезам из Миссури.
— Со мной вам нечего бояться, — веско сказал Сэм. — Я Сэм Грегори, механик из Нью-Йорка!
После похорон молодого Таунсенда ферма «Текучая Вода» превратилась в крепость.
У старика Таунсенда было, помимо убитого, ещё четверо сыновей. Они днём и ночью несли караульную службу. Полевые работы прекратились. Даже женщины ходили к речке с ружьями за спиной.
Два негра и механик из Нью-Йорка оказались желанными гостями на ферме. Сэм получил ружьё, а Эл и Дик пистолеты. Они дежурили на дворе и на крыше фермы в очередь с сыновьями хозяина.
Так прошла неделя. Из посёлка Датч-Генри доходили слух что головорезы поклялись уничтожить ферму и ждут только подкреплений из соседнего штата Миссури.
— Мистер Таунсенд, — вежливо сказал Сэм хозяину, — на вашем месте я не стал бы ждать гостей. Я собрал бы соседей и попытался бы выкурить всю шайку из Датч-Генри.
— Сохрани меня господь! — важно отвечал старик. — Сказано в священном писании: «Не говори: я отплачу за зло, предоставь господу, и он сохранит тебя». Нечестивые хвастаются, что убьют нас, но на деле рука божия уже поднялась над ними.
— Это очень глубокомысленно, — заметил Сэм, — но как бы они не изловчились перестрелять нас, прежде чем рука божия опустится.
— Это хвастуны и трусы, — сказал старик. — Они не осмелятся. Ворота укреплены, ферма окружена высоким забором, окна закрыты щитами. Мои сыновья лучшие стрелки в Канзасе, а запасов продовольствия и воды у нас хватит на месяц.
Сэм почтительно посмотрел на карандашный портрет убитого Таунсенда-младшего, висевший на бревенчатой стене в рамке из засохших цветов, и отправился восвояси, прижимая к груди ружьё.
В тот же вечер по холму невдалеке от фермы галопом проскакал всадник в широкополой шляпе и бросил на землю листок бумаги, приколотый к палке. Сэм хотел выстрелить вслед всаднику, но старик удержал его.
За бумагой отправилась вооружённая экспедиция. Через несколько минут Сэм читал текст, написанный неуклюжими каракулями:
«Капитан Хэйс сопчает, што у нево нету зла, но есть сто добровольцев первово сорта. И он даёт клятву на светой библие, што не тронет никово, есть ли проклятае абалиционисты уйдут сами па дабру па здарову и аставят чорных. И он будит ждат три сутки, а патом пеняйти на себя. С пачтением капитан Хэйс и вот ево знак».
