— Тёплую воду провести при всём желании не удастся!
— Ах-ах, — я оценила шутку. — Почему бы и нет? Если подключить генератор…
— Простите?
Так, леди Маргарет Берти. Эпик фейл! Тут нет электричества? Нет телеграфа? Никто не изобрёл лампочку и телефон? Великолепно…
— Машину, которая работает на электричестве, — пояснила я с трепетом. Если Нокс сейчас высмеет меня и скажет, что я сошла с ума, то всё. Конец всему. Как бы ни был лоялен ко мне дворецкий, сумасшедшую графиню поместят в дурку…
— Мне кажется, но я могу и ошибаться, что изобретатель подобной фантазии, то есть, электрической машины, был высмеян в столичных газетах.
— Что вы говорите, — пробормотала я. — Дикари, настоящие дикари!
— Его опыт в Ландренском Королевском научном сообществе был не слишком удачным, хотя и провальным его назвать нельзя, — деликатно добавил Нокс.
Я вздохнула. Мысль о горячей воде была очень заманчивой. Очень хочется немного удобства в этом мире. Вот только нет умов, которые могли бы придумать…
Стоп!
А если…
Ведь я прогрессивный человек, хоть и женщина! Я могу попробовать спонсировать этого неудачного изобретателя и подсказать ему, что знаю. Конечно, я не физик, а скорее лирик, но кое-какие знания из школы вынесла.
— Нокс, вы можете связаться с этим человеком и попросить его придумать машину, которая нагревала бы воду в доме?
Дворецкий посмотрел на меня широко раскрытыми глазами. Думаю, мысль о моём сумасшествии промелькнула в его мозгу, но он сейчас старательно запихивал её куда-нибудь в дальний угол. После нескольких секунд раздумий Нокс осторожно спросил:
— Вы желаете поджечь поместье? Это можно сделать и без посторонней помощи.
Я оценила шутку юмора, но не поддержала. Сказала твёрдо:
— Я желаю самолично оценить потенциал изобретённой им машины. Свяжитесь, пожалуйста, с этим человеком и скажите, что я готова поддержать материально его исследования.
К чести Нокса, он не стал изображать глубокое изумление, как Лили, а только склонил голову и ответил:
— Как вам будет угодно, миледи.
А мог бы побороться, ха-ха, я уже настроилась. Но нет. Ладно, перейдём к следующему насущному вопросу.
— Во-вторых, Лили сказала мне, что завтра день выдачи жалования прислуге.
— Точно так, миледи.
— Полагаю, раньше этим занимался Фалкинс, так что зарплатный список должен быть у него.
— Я немедленно отправлюсь искать его в бумагах, миледи.
— Нет, сначала письмо изобретателю!
— Как скажете.
— И ещё одна просьба.
Я посмотрела на дворецкого с улыбкой. Он склонил голову к плечу, и в его глазах появилось странное выражение. Как будто спрашивал себя: «Что ещё выкинет эта баба?» Я не стала обманывать его ожидания и сказала:
— Задержите Лили в доме, мне хочется побыть немного одной. Я возьму Клауса и прогуляюсь по поместью, заодно и осмотрю его.
Чёрт! Осмотрю своё собственное поместье, которое должна знать уже давно! Поспешно добавила:
— Я имела в виду, где лучше будет проложить трубы для водопровода.
Нокс спрятал взгляд и поклонился. Боже, лучше мне никогда не узнать, что думает обо мне этот мужчина! Хотя, говорят, мужики любят эксцентричных особ… С ними весело.
Через несколько минут мы с Клаусом уже шагали по травке отлично подстриженного газона. Нокс выполнил мою последнюю просьбу, и от Лили мне удалось ускользнуть. Я накинула пальто, но перчатки надевать не стала — не в город иду, а гуляю. Шляпкой тоже не заморачивалась — не нужна мне такая красота, с которой надо ходить будто с ведром воды на голове.
Клаус радостно шнырял по кустам, обрамлявшим лужайку, а я вертела головой направо и налево, любуясь чисто английский пейзажем, который открывался с заднего двора поместья. Хорошо, что ветер дул не со стороны туалета! Хорошо, что у меня отличное зрение! Хорошо, что сапожки удобные!
Я свернула с лужайки на песчаную дорожку и попала в парк. Здесь деревья росли заключёнными в круглые декоративные бордюры, а под деревьями цвели невзрачные, но красивые именно этой невзрачностью мелкие кустистые цветочки. Чуть дальше я заметила лабиринт из фигурно подстриженных кустов, и там как раз трудился один из садовников с большим секатором. Мужчина орудовал им так ловко, что я даже полюбовалась его работой пару минут, пока Клаус вынюхивал что-то под кустами. А потом повернулась, чтобы идти дальше, и заметила Дорис, которая, оглядываясь, спешила куда-то с узелком.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Куда это она направилась, интересно мне знать!
— Дорис! — окликнула я девочку, и та аж присела от неожиданности. А я пошла к ней, улыбаясь. Очень хотелось узнать, куда сирота идёт с узелком. Может быть, Хэтти выгнала её?
Реакция Дорис удивила меня. Девочка обернулась, взмахнула руками, как будто хотела хлопнуться на попу, но удержалась, и даже рот раскрыла. Не ожидала увидеть меня! Напуганный какой-то ребёнок, с ума сойти!
Я улыбнулась ещё шире:
— Дорис, куда ты идёшь?
В моём голосе звучало искреннее любопытство, но помощница кухарки растерялась, забормотала что-то невнятное, тиская узелок у груди.
— Что там у тебя такое? Вещи?
Она уставилась на свою ношу диким взглядом, потом спрятала его за спиной и наконец-то закрыла рот. Снова присела, но уже в неуклюжем книксене, и сказала тихо, опустив глаза:
— Простите, миледи.
Так, начинается. Что она такое задумала?
Я внимательно оглядела Дорис, но никаких странных признаков, кроме узелка и скрытного поведения, не заметила. Приблизившись к девочке, спросила:
— Почему ты извиняешься? Ты сделала что-то нехорошее?
— Нет, миледи… Я думаю, что нет.
— Ладно, уже легче. Скажи теперь, куда ты идёшь? Мне просто интересно! Я не стану тебя ругать, честно.
Дорис замялась. Она выглядела нашкодившим ребёнком, который вроде и хочет признаться, но боится наказания. А я молчала, нарочно усиливая давление этой паузой. Наконец Дорис не выдержала и пробормотала:
— Я не могу вам сказать, миледи.
— Почему?
— Я дала слово никому не говорить.
О как! И что нам на это скажет современная педагогика? Дал слово — держи? Конечно, это весьма похвально, но Дорис не слишком сообразительна, скажем так. И ею могли воспользоваться в корыстных целях, а то и в преступных! Поэтому надо обязательно выведать, что она скрывает.
Я задумалась, потом сказала всё ещё стоящей с виноватым видом девочке:
— Давай мы поступим так: ты иди, куда шла, а я просто тебя сопровождать буду. Как будто я гуляю сама по себе.
— А как же данное слово? — спросила она, морща лоб.
— Ну, ты же мне так ничего и не сказала, правда? Значит, своё слово ты сдержала. Не беспокойся, я не выдам тебя.
— Ну, если так, то хорошо, — кивнула Дорис, повеселев. — Очень бы не хотелось прослыть кляузницей.
Она сделала быстрый книксен и резво зашагала в сторону от лабиринта под сень отцветающих вишен. Я поправила ворот манто, с независимым видом пошла вслед за ней. Клаус, помедлив, присоединился ко мне, бесшумно скользя у ног. Такой дружной компанией мы пересекли почти весь сад, и я смогла насладиться видом отлично ухоженных плодовых деревьев, предвкушая богатый осенний урожай фруктов и банки закатанного варенья. Хотя, кто знает, варят ли тут варенье из вишни? А может, делают яблочную пастилу? Или сок давят? Надо будет узнать у Хэтти…
Дорис привела меня к небольшой роще, где в окружении не слишком молодых липок и тополей стоял огромный кряжистый дуб. Место было уединённое, вдали от дома и сада, только дорога — две проложенные в траве земляные колеи — указывала на то, что тут ездят кареты или телеги. Чуть дальше был перелесок, а за ним в долине виднелись редкие крыши городка Уирч.
Я огляделась, спросила у Дорис тихо:
— Это здесь?
— Да, миледи.
Она указала мне на дуб. В его ветвях я заметила деревянные перекрытия, а потом нашла и лесенку, которая круто поднималась, огибая ствол.
Да это же домик на дереве!
Я восхищённо уставилась на него, пытаясь разглядеть замаскированные детали сооружения, а потом спросила:
