Он сказал, что обращается к нему как начальнику полиции и попросил немедленно блокировать дорогу на Блондуос и Рейкьявик и запретить любому кораблю покидать рейд. Он объяснил свою просьбу тем, что на борту «Ватны» ему сообщили, будто рыболовное оборудование использовалось в незаконных целях. Он подал жалобу против неизвестного лица и хотел немедленно проверить, обоснованны ли эти заявления. С этой же целью он просил мэра отправить отряд полиции встретить его в порту.
Его весьма удивленный соотечественник пообещал сделать все необходимое. Просьба Брондстеда, поступившая после диверсии на трансформаторе, заставила его подумать, что этим вечером в городе творятся странные дела.
Но Коплан почувствовал себя более спокойно: если неожиданное возвращение «Ватны» станет известно противнику и он поддастся панике, все пути отхода отрезаны.
Пройдя в радиорубку, он спросил у Тулиниуса, заработал ли вновь телерадар.
Капитан включил приемник, и через несколько секунд на экране возникла картинка в форме круга, где портовые сооружения и берега фьорда были обозначены светящимися линиями.
— Мы вот здесь, — сказал моряк, указывая согнутым пальцем на маленькую точку возле мола.
Кремер подошел посмотреть на передвижение этой светящейся точки, изображающей корабль.
— Действительно очень практично, — признал Коплан. — Единственное неудобство в том, что оператор радара нас тоже видит. Я бы, несмотря ни на что, предпочел, чтобы эта штука была неисправна.
Перейдя затем на английский, он продолжал разговор с Брондстедом до самой швартовки.
* * *
Электроснабжение было восстановлено. На набережной десяток агентов полиции с мэром во главе ждали, пока между каботажником и твердой землей будут переброшены сходни.
По-прежнему подчиняясь инструкциям Коплана, Брондстед представил его как эмиссара французских спецслужб.
Франсис испытал большое облегчение, когда мэр весьма любезно поздоровался с ним, поскольку для него это был самый критический момент. Если он ошибся, поставив на добрую волю и моральную прямоту Брондстеда, тот не преминет использовать случай арестовать его.
Бизнесмен, однако, и не подумал об этом. Он рассказал историю, которую ему придумали, с взволнованным видом, выдававшим его собственное желание вывести дело на чистую воду.
Он поведал мэру, что подозрения нависли над директором отдела оснащения Ларусом Бернхофтом и над инженером Харальдом Олафсоном. Есть веские основания полагать, что они торговали информацией.
Обычно флегматичный и хладнокровный мэр выслушал эти новости, энергично разминая подбородок, — верный признак волнения.
Поскольку обвинения были серьезными, он заявил о решимости вести расследование энергично и отдал соответствующие приказания полицейским. Он подписал ордера на обыск и арест, не вписывая имен, чтобы узаконить их действия, если придется заходить не только в принадлежащие Брондстеду помещения.
Уверив, что он один может определить ценность улик, которые, возможно, будут найдены в кабинетах подозреваемых или их домах, Коплан без труда получил руководство операциями. Он специально оговорил, что в случае перестрелки подозреваемых нельзя убивать.
Все это время Тулиниус и Кремер благоразумно оставались на борту «Ватны». Они наблюдали за сценой с высоты рулевой рубки, еще ошеломленные совершившимся менее чем за два часа переходом из гангстеров в ряды служителей порядка.
Когда люксембуржец увидел, что две полицейские машины отъехали, он расстался с капитаном, чтобы выполнить последнее задание, данное ему Копланом: стать незаметным телохранителем Брондстеда на время облавы.
* * *
Машины понеслись прямо к дому Ларуса Бернхофта — современной вилле, построенной на краю холма и окруженной небольшим парком.
Супруга директора, удивленная визитом полицейских в столь поздний час, заявила, что ее муж уехал вскоре после аварии с электричеством и до сих пор не вернулся.
Лейтенант, командовавший отрядом, выразил сожаление, что вынужден оставить двух агентов снаружи и одного внутри дома. Он также попросил женщину не пользоваться телефоном и даже не снимать трубку, если позвонят.
На тревожные просьбы дамы дать объяснения он ничего не сказал, отдал честь и вернулся в машину вместе с Копланом, сопровождавшим его в походе.
Машины поехали в отдел оборудования — здание из темно-серого камня, расположенное в деловом квартале, в центре города.
Черный «студебеккер» стоял перед домом, в окнах второго этажа горел свет.
Полицейские вышли без шума, не хлопая дверцами. Их начальник поставил двух людей по обеим сторонам выхода с приказом не впускать и не выпускать никого.
В сопровождении двух других агентов он направился к входу в кабинеты — боковой двери с массивными узорчатыми медными молотками.
Дверь уступила повороту кольца, заменявшего ручку, открылась с легким скрипом.
Четверо мужчин вошли в вестибюль, освещенный большой лампой под абажуром из кованого железа, свернули направо, поднялись по широкой мраморной лестнице. На площадке они увидели две двустворчатые двери с табличками.
Офицер на секунду остановился, чтобы выбрать, в которую постучать, но в этот момент одна из дверей открылась. Увидев форму, человек не смог сдержать испуганный крик. Он быстро отступил, хотел закрыть дверь, но Коплан и офицер бросились вперед и не дали этого сделать.
В три прыжка они настигли типа, убегавшего в соседнюю комнату и непрерывно кричавшего об опасности. Он был скручен, брошен на руки агентов, а Франсис с оружием в руках бросился в смежный кабинет.
Стоявшие возле рабочего стола два исландца высокого роста поднимали полы пиджаков, чтобы вытащить пистолеты, лежавшие во внутренних карманах.
Глава 13
— Стоять! — приказал Коплан, держа указательный палец на спусковом крючке.
Мужчины, не закончив движения, замерли. Офицер полиции встал рядом с Копланом и тоже наставил на них пистолет большого калибра.
В комнате повисла тяжелая тишина.
Находящиеся под прицелом служащие Брондстеда медленно подняли руки, потом один из них рявкнул на родном языке гневную фразу, которая, очевидно, была просьбой об объяснениях. Но в эту секунду в другом помещении послышались тяжелые шаги, открылась вторая дверь на лестничной площадке и прозвучал выстрел. Раздался хриплый крик, за ним последовал шум падения тела.
Четверо находившихся в директорском кабинете уловили шум борьбы, потом глухой удар и падение второго тела. Пол задрожал от приближавшихся быстрых шагов. Лейтенант обернулся, но расслабился, узнав одного из своих агентов. Тот произнес прерывистым голосом несколько слов; в руке он еще держал револьвер.
Офицер сразу же перевел для Коплана:
— Один из подозреваемых пытался бежать, а так как он был вооружен, мой подчиненный его застрелил. Тип, которого мы перехватили при входе, воспользовался этим, чтобы вырваться, его оглушили ударом рукоятки пистолета.
— О'кей! — одобрил Коплан, не сводя глаз с противников, внезапно еще больше побледневших. — Попросите вашего агента обезоружить двух этих субъектов.
Английский, должно быть, был знаком руководителям оснащения траулеров, поскольку они побледнели еще сильнее и без сопротивления позволили обыскать себя. В мгновение ока на них нацепили наручники.
— Который из вас двоих Бернхофт? — спросил Коплан. Ему не пришлось ждать ответа, чтобы догадаться: тот, что постарше, смотрел на него с яростью. — Вы меня, несомненно, узнаете? — спросил его Коплан сладким голосом. — Мое описание вам передали из Рейкьявика по телефону, как я полагаю. Харальд Олафсон — это друг, стоящий возле вас?
— Нет, моя фамилия Хельгасон, — возразил второй со злым лицом. — Что означает ваше вторжение? В чем вы меня обвиняете?
— Где Олафсон? — спросил Коплан более сухо.
— Вам это должно быть известно лучше, чем нам, — буркнул Ларус Бернхофт.
Франсис подавил приступ веселья: значит, инженер по двигателям был одним из двух типов в «крайслере», которых он отправил во фьорд Акранес! Но поскольку этот инцидент не касался полиции, он поспешил продолжить:
— Облегчите нашу задачу, Бернхофт. Где вы храните документы?
— Идите к дьяволу! В чем вы нас обвиняете? Что пытаетесь на нас навесить? Мы порядочные граждане и...
— Закройте пасть, — сказал Коплан. — Убийц Энгельбректа взяли сегодня днем.
Черты Бернхофта исказились. Отметив эффект своего блефа, Коплан усилил давление.
— Вы не выкрутитесь. Вы очертя голову бросились в поставленную вам ловушку: почему после инсценированного нами похищения вашего патрона вы не предупредили полицию? Три свидетеля могут подтвердить, что ваш «студебеккер» подъехал к радарной станции с опозданием в одну минуту: следовательно, вы были в курсе.
Бернхофт и Хельгасон стиснули зубы. Коплан отчеканил:
