стянула с себя юбку и надела тонкие трикотажные черные брюки, спрятавшись в нише за шкафом. Переобулась из туфель в кроссовки. Перекинула через плечо тонкий ремешок сумки.
– Двинули?
– Едем за город? Осматривать наследство Пеклова?
– Да, но сначала заедем в коттеджный поселок, где Осетров имеет дом. Там какая-то тетя звонила в местный отдел и утверждала, что что-то такое видела перед тем, как художник исчез.
– А по телефону нельзя спросить? Обязательно ехать? – он все еще ворчал, но уже не так противно, как давеча.
– Тетя сказала, что расскажет все лично следователю. А ехать к ней, сам понимаешь, не очень кому-то охота. Участковый так некстати в отпуске у них. Заедем, нам почти по пути…
Путь оказался довольно долгим. Пробки в том направлении случались словно по колдовству. Подъехав к нужному дому, они обнаружили калитку запертой.
– Она же сказала, что будет ждать! – возмутилась Аня, пнув забор.
– Вы чего хулиганите? – заверещал голос пожилой женщины у них за спиной. – Вот я полицию вызову.
– Мы уже здесь. – Аня достала удостоверение, показала невысокой стройной даме в льняном сарафане в пол. – Нам нужна Анна Егоровна.
– Зачем она вам? – женщина в сарафане тут же нацепила на нос непроницаемо-черные солнцезащитные очки.
– Она звонила в местный отдел полиции и просила приехать к ней следователя. – Аня уже догадалась, кто перед ней. – У вас есть что нам сообщить, Анна Егоровна?
Женщина обошла их, вставила ключ в замок кованой калитки, толкнула ее со словами:
– Входите…
Конечно, был чай под старой грушей. И ванильное печенье. И вазочка с яблочным вареньем. Аня не стала его пробовать, она старалась не злоупотреблять сладким. Но по блаженно зажмуренным глазам Гены понимала, что варенье невероятно вкусное.
– Я вас не помню, – сказал Гена в самом начале беседы. – Когда проводил подомовой обход и опрос жильцов, мне открыл кто-то другой.
– Мой старший брат. Мы вместе живем после того, как похоронили своих супругов. Решили съехаться, чтобы не было так одиноко.
– И как результат? – проявил Гена неожиданное любопытство.
– Обратный эффект, – грустно улыбнулась женщина, приглаживая коротко стриженные волосы. – Теперь стараемся при любой возможности улизнуть из дома. Даже что-то вроде расписания у нас появилось: когда он дома, я ухожу, когда я дома, он удаляется. Так что говорили вы в прошлый раз с моим братом. И он, разумеется, не мог видеть художника Осетрова, раз того видела я.
– Что вы видели? При каких обстоятельствах вы видели его?
Аня сидела в плетеном кресле напротив Гены и вертела в руках ванильное печенье. Оно не казалось жестким и сильно крошилось в руках. Надо было либо положить его на стол, либо съесть. Но ни того, ни другого она сделать не могла. Сладкого не ела. А вернув его на тарелку, обидит хозяйку.
– Я пришла из магазина и разбирала покупки в кухне. И увидела Осетрова. Он выходил из своих ворот с огромным кейсом. Наверняка с картинами.
– Почему вы так думаете? – поинтересовался Гена, пережевывая третье по счету печенье.
– Я видела прежде, как он выносил его. И в нем совершенно точно были картины. И Лидочка в этом кейсе картины Осетрова возила на продажу. Она сама мне их показывала и даже предлагала купить.
– Он вышел из дома с картинами и? – поторопила ее Аня, глянув на часы.
Они теряли время. А еще предстояло ехать до населенного пункта, где Дмитрию Пеклову досталась в наследство какая-то недвижимость. Конечно, можно было бы и позвонить в местное поселковое управление, но…
– Нет там его. Не значится в списках, – мрачно изрек Ольховцев, наведя справки. – Недвижимость имеется, прописки нет.
– Он сел в свою машину и уехал, – ответила Анна Егоровна, расправляя клеенчатую скатерть на садовом столе.
– Погодите… – Аня недоуменно заморгала. – Насколько мне известно, его джип стоял и стоит в гараже.
– Так он уехал на машине, на которой прежде ездила его девушка.
– Лидия?
– Да. Лидочка все время ездила на этой машине. И хвасталась, что Валера ей машину подарил, – пояснила женщина, подливая Гене чая. – И на ней теперь, получается, ездит сам Осетров.
Анна с Геной переглянулись. Странно. Если Алена не врала, то на машине Лиды, после ее убийства, уехал ее друг детства – Пеклов. Забрал ключи и уехал. Выходит, он машину Осетрову вернул? Они общались?
Гена набрал номер Алены сразу, как они вышли за кованую калитку Анны Егоровны.
– Они были знакомы? Осетров и Пеклов?
– А как же! – немного возмущенно отозвалась девушка. – Пеклов – лучший друг Лиды. С детства. Она помогала ему, деньги у Валеры для него клянчила. Художник своих знакомых регулярно просил парня трудоустроить. То ремонт кому нехитрый сделать, то на даче покосить траву и сучья опилить.
– Их Лида познакомила?
– Конечно. Еще когда училась в колледже искусств. Просила посмотреть Митькины работы.
– Пеклов – тоже художник?!
Аня резко встала и сделала ему знак – включить на громкую связь.
– Ну, художник – громко сказано. Такая же бездарь, как я и Лидка. Они поэтому с детства и сошлись, что в одном кружке рисования занимались. Но Пеклов с амбициями. Валера Осетров ему как-то подработку выхлопотал в каком-то сельском доме культуры. Пеклов не очень справился. Так себе, одним словом, пожаловались на него. Не та концепция, типа мрачно очень, багровых тонов много. И даже платить не хотели. Осетрову пришлось исправлять. Но деньги он Митьке не отдал. Тот скандалил. И даже из колледжа ушел.
– Из какого колледжа? – нахмурилась Аня, вступив в разговор.
– О, командир, да у нас аудитория! – мурлыкающим голосом воскликнула Алена и тихонько рассмеялась, добавив. – А я имею право хранить молчание?
– Нет! – одновременно выпалили они.
– Принято, – ничуть не посерьезнев, отреагировала девушка. – Митька учился вместе с Лидой.
– В колледже искусств? – уточнила Аня.
– Да. В нем. Все мы оттуда. – В ее игривые интонации закралась меланхолия. – Только до финала дошли не все. И за это огромное спасибо Осетрову. Отсеивал безжалостно.
– Вам необходимо приехать к нам в отдел и дать показания под протокол.
Анна дошла до машины и полезла на водительское сиденье. Гена послушно следовал за ней с включенным на громкую связь телефоном.
– Ваши сведения очень важны для расследования, Алена, – оборвала Анна все хныкающие звуки. – Надо запротоколировать. И последний вопрос: у Пеклова была девушка?
– Была, и не одна. Он регулярно заводил романы. И всех знакомил с Лидой. Она для него была кем-то вроде эксперта.
– Они были его сокурсницами?
– Ой, всякие были… Некоторых он даже на лекции с собой таскал, пока Осетров не пресек это самоуправство.
– Алена, и еще вопрос. – Анна перевела дух, глянув на Гену округлившимися глазами, беззвучно качнула головой. – Пять лет назад Пеклов еще учился в колледже?
– Ой… Не могу сказать точно, – растерялась девушка. – Он все какие-то академы брал то и дело. Вот меня пять лет назад точно уже там не было. Отчислили не без вмешательства Осетрова. А посещал ли лекции Митька, не могу знать. У него и спросите…
Глава 15
Когда-то это было замечательное место для отдыха и семейной жизни. Когда-то… В прошлой жизни…
Небольшие аккуратные домики, все как один выкрашенные белым, стояли ровными рядами вокруг красивого чистого озера. Встав на берегу в солнечный полдень, стоило прищуриться, как сразу представлялось, что этот пейзаж ненастоящий. Что это самая красивая картина самого замечательного художника. Сумевшего написать счастье и безмятежность в том виде, в котором его транслировали солнечные лучи, заливающие деревню.
В этой картине не было ничего лишнего. Ни двухэтажных особняков за глухими высокими заборами. Ни своры собак и камер по периметру. Было только солнце, заглядывающее в окна домов. Густая сочная трава, стелющаяся ковылем на ветру. Чистое озеро, огромной каплей разделявшее берега. И люди…
Что это были за люди! Улыбчивые, добрые, отзывчивые. Их сюда словно сам Господь собирал, настолько все были хорошими и не испорченными никакими «благами» цивилизации. Лично он не помнил ни одной пьяной драки. Ни одного семейного скандала с битьем посуды. Ни одной хулиганской подростковой выходки.
Люди с полной отдачей работали, красиво отдыхали, сажали цветы в палисадниках, соревнуясь в разведении роз и флоксов с георгинами. По праздникам летом собирались на песчаном пляже, который сами же и устроили для себя всей деревней. Пели песни, играли в волейбол, загорали, пекли картошку на костре и поджаривали хлеб. Не было тогда моды на шашлыки, а слово «барбекю» никто даже и не слышал. Было это… в его прошлой жизни, которая понемногу начала стираться из памяти. Иногда в его воспоминаниях сложно было отличить вымысел от правды. И многие не верили. Ни в духовность местных жителей, ни в красоту деревни, ни в веселый отдых без алкоголя. Не верили и, выслушав очередной его рассказ, крутили пальцами у виска.
Но он не обижался.
