— Хочешь знать, мертва ли она, чтобы стать главой семьи? — выдавил Дилан злобно и схватил девушку за плечо, сжимая пальцы.
Хильда побледнела, словно увидела воскресшего мертвеца. Она шевелила обескровленными губами, не издавая звука. В глазах девушки встали слезы, и лишь тогда, когда несколько капель скатились по щекам, Дилан отпустил руку. Съедаемый чувством вины за внезапную вспышку ярости, юноша сухо извинился, но Хильда, пусть и расстроенная брошенными словами, покачала головой.
— Это место принадлежит Рии… — выдавила Хильда, затем утерла слезы тыльной стороной ладони. — Я никогда не желала стать преемницей главы.
Дилан нахмурился, задумавшись, насколько искренна собеседница. Теперь он сомневался в окружающих, видя, как резко переменился отец и как легко дядя Иларии отказался от первой наследницы, объявив публично о расторжении семейных уз. Скоро весь город обрастет ещё большими слухами, и тогда пожар не остановить. Злостные языки людей способны жалить мучительнее любого яда.
Но взгляд Хильды был прямой и уверенный, поэтому Дилан смягчился.
— Давай поговорим об этом в более укромном месте…
Юноша невзначай осмотрелся и обнаружил, что их беседа привлекала внимание жителей. Многие знали, кем приходились друг другу молодые люди, поэтому особо оживленно обсуждали их неожиданную встречу.
Дилан улыбнулся толпе, а затем попросил Хильду следовать за ним. Юноша развернулся на пятках и поспешил покинуть площадь. Девушка неловко двинулась вперед, но вскоре поравнялась с ним, чем еще сильнее поспособствовала провожавшему их шуму.
— Кажется, они что-то не так поняли, — пробормотала Хильда, чтобы скрасить неловкое молчание.
— Они наверняка считают, что мы вскоре поженимся, ведь твоя сестра якобы мертва, а наши семьи не расторгали договоренность о браке.
Дилан поморщился от собственных слов и ловко завернул в узкий просвет между зданиями, скрываясь в их тени. Шаги стихли, отчего юноша засомневался, что девушка решила идти с ним до конца. Но вскоре ее фигура появилась из-за угла. Хильда замедлилась, ушла в свои мысли, будто что-то потрясло ее до глубины души.
— Я не хочу выходить замуж вот так…
Девушка вскинула голову, и в ее взгляде проявилась незнакомая эмоция, которую Дилан не смог распознать. Он потянул девушку за запястье, чтобы их не было видно снаружи, а затем заговорил шепотом:
— Я тоже против и прекрасно понимаю твои чувства… Я попытаюсь остановить всё это и обязательно верну на свои места. — Дилан сглотнул тяжелый ком, вставший в горле. — Лора жива — я видел её, но не смог забрать из цепких лап нечестивых. Сейчас она действительно проходит этапы обращения, страдает в агонии… Ничего не изменится, даже если Илария лишится человеческого рассудка. Это всё еще твоя сестра. И моя невеста. Я найду способ спасти её…
Хильда всхлипнула и закрыла лицо ладонями, содрогаясь всем телом. Послышались рыдания, и Дилан похлопал собеседницу по плечу в попытке успокоить. Ведомый моментом, охотник обнял девушку, теперь поглаживая по спине. Хильда растворялась в теплых прикосновениях. Вскоре рыдания стихли, но пара объятия не разрывала. Они наслаждались единой эмоцией, мучавшей их, — потерей самого дорогого сердцу человека.
— Это правда возможно? — пробормотала Хильда, измученная слезами.
— Если есть яд, то существует и противоядие, — многозначительно ответил Дилан.
Хильда кивнула в ответ. Девушка отдалилась, смущенно пробормотала извинения за мокрые пятна на рубашке и потупила взгляд. Юноша рассмеялся и развел руками, показывая, что извиняться совершенно не за что.
Неловкая атмосфера охватила молодых людей, и оба, почти синхронно, отдалились друг от друга еще на шаг.
— У меня есть пара гипотез относительно ситуации Иларии, поэтому я поделюсь выводами позднее… — заговорил Дилан снова. — Однако есть серьезная проблема — время. Нечестивые не навредят новой обращенной, пока она будет придерживаться их стороны, но главы четырех великих родов, включая Эстебан, намерены не только отказаться от Иларии, как охотницы, но и действительно планируют ее скорую смерть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я помогу переубедить дядю! Но с остальными…
Хильда замолчала — от прежнего воодушевления не осталось ни следа.
— Я буду признателен за помощь. Еще, возможно ли, отыскать информацию в архиве о старых делах семьи Эстебан в борьбе с нечестивыми? Я перевернул поместье вверх дном, но не обнаружил у себя ничего полезного.
Девушка насупилась и отрицательно мотнула головой.
— Посещение доступно лишь главе и прямому наследнику, прошедшему инициацию… Отец признал способности Иларии еще в детстве, так что дядя не смог повлиять на процедуру наследования. Почему-то он недолюбливает Рию… Даже всегда хмурится, стоит им встретиться ненадолго.
Дилан тяжело выдохнул.
— Я предполагаю, с чем это связано. Ее темные волосы всегда рождали слухи, и пусть преемственность невозможно было расторгнуть, теперь у противников есть шанс.
— Тогда как нам выиграть время?
— Надо пустить им пыль в глаза. Они и опомниться не успеют, как угодят в мой капкан.
После короткого разговора молодые люди разошлись недалеко от центральной площади. Дилан вернулся в родовое поместье, и тут же слуги сопроводили его в кабинет отца, не позволив ни переодеться, ни перевести дух. Юноша не удивился развернувшимся событиям, ведь теперь ожидал от отца любую подлость. Дилан не прогадал: его встретил не только отец, но и маркиз Диассийский. Оба, как коршуны, взирали на юношу с высокомерием и нескрываемой жаждой наживы. Тот факт, что Дилан стал хранителем, к тому же растворился на глазах у глав великих четырех домов, подтвердив магию гримуара, вскружил старшим головы.
— Как ты исчез? И куда? — первым нарушил тишину глава Баретти.
— Ты создал самый настоящий переполох, — добавил дядя Иларии с усмешкой. — Нам с трудом удалось успокоить остальных.
Дилан вздохнул и приблизился к дивану, где вальяжно расселись старшие. Судя по закускам и напиткам на столе, они что-то праздновали. Уловив натужную атмосферу, сопровождавшие юношу слуги попросились откланяться и поспешили покинуть комнату.
— Я предлагаю тебе сделку, единственный наследник Баретти. Все-таки ты мне как сын. — Мужчина расплылся в сальной, торжествующей улыбке. Дилана передернуло, но он старался держаться стойко. Омерзение расползалось по его коже, будто яд, отравляя тело и мысли. — Я поклянусь своим титулом, что не стану преследовать обращенную племянницу намеренно. Пусть живет тихо-мирно, пока не перешла черту и не напала на человека. Все равно ее жизнь сейчас хуже, чем в глубинах Ада. Это ее проклятие, сущее наказание.
Дилан заскрежетал зубами, сжал руки в кулаки.
— У вас, погляжу, особая любовь к первой племяннице, раз так быстро сбросили ее со счетов.
— Если переживать о каждом пустяке, то я бы не оправился после смерти старшего брата. Мы живем в неспокойное время. Приходится принимать такие же непростые решения.
Юноша хмыкнул в ответ. Генрих Эстебан виделся теперь крайне скользким и изворотливым человеком, преследовавшим свои цели, как раненую добычу. Он ловко манипулировал эмоциями окружающих, но, зная его методы, преемник Баретти не поддался влиянию.
— Не знаю, поражаться ли вашему хладнокровию… — съязвил Дилан, благодаря чему удостоился злобного смешка.
Между ними метались молнии, воздух тяжелел, но никто не желал уступать, ведь ценой спора становилась новоявленная обращенная, ставшая камнем преткновения двух семей.
— Ну-ну, хватит препираться друг с другом, — влез в диалог отец юноши и примирительно расплескал руками. — Присядь, сын мой, разговор предстоит долгий.
Дилан нехотя сел напротив старших, понимая, что пока те не выговорятся вдоволь, ему не сбежать. Рана заныла, боль разливалась по груди, отчего юноша задышал медленнее. Он чувствовал себя, как на иголках, под цепкими взглядами взрослых.
— Говорите. Давайте быстрее покончим с этим спектаклем. Я устал и голоден, — пожаловался Дилан, скрестив на груди руки, — лишь бы это помогло ускорить процесс.
