Девочка постарше плюхнулась на место рядом со мной и улыбнулась, подобрав ноги под себя.
–– Знаешь, ты не должна больше его носить.
–– Что носить? –– не поняла я.
–– Ошейник, –– сказала она, кивая на мое ожерелье. –– У меня тоже было такое. Я знаю, ты забываешь о нем через какое-то время. Но ты можешь его снять. Ощущение от того, что оно не на тебе, исчезнет через день.
Рукой я автоматически потянулась к амулету, который дала мне Алекса.
–– Это не ошейник, –– сказала я.
–– Я знаю, так о нем думать легче. –– Девочка наклонилась вперед, чтобы посмотреть на меня поближе. –– Это мило, я понимаю. Ты, должно быть, принадлежала кому-то шикарному. Искатели приключений, правильно? Я какое-то время была в гильдии. Гильдия никогда не заплатит даже за половину этой прелести. Я могу забрать его у тебя, если хочешь. Мне пришлось заставить кое-кого помочь мне с моим. Руки дрожали так сильно, что я не могла развязать узлы. –– Ее улыбка исчезла. –– Не бойся.
Я покачала головой.
–– Нет. Мне его дала сестра. На случай, если я попаду в беду.
Еще один ребенок рассмеялся.
–– Не хлопай ушами на своих занятиях по чарам, Эм. К этому времени ты уже должна была распознать защитную магию, только увидев ее.
–– Да, это сестра Алексы Хейл, –– горько произнес мальчик. –– Та, у которой есть семья.
Улыбка сошла с лица девочки.
–– О. Прости. Я не хотела... быть грубой.
–– Все нормально, –– сказала я, но она уже встала и попятилась к своим друзьям.
Я просмотрела на Фреда, который уставился на амулет на моей шее и тоже выглядел погрустневшим. Но как только я поймала его взгляд, он уткнулся обратно в свои записи.
На следующий день Димитрий устроил меня перед хрустальным шаром в углу зала и позвонил моим родителям. Дети в зале продолжали говорить так, как делают люди, когда они не хотят, чтобы вы знали, что они подслушивают весь ваш разговор, такие фразы как «я по вам скучаю» и «я люблю вас». Закончив беседу, я услышала спешащий вдогонку шепот о моей семье, и на мгновение снова оказалась в Ленноксе, на следующий день после моей Оценки. Фред сочувствующе пожал плечами и громко спросил меня во всю силу своих легких, что я думала о нашем домашнем задании по математике.
После третьей викторины от мисс МакКартни с незачетом, я поняла, что попала в беду. Я – середнячок, и полностью признавала это. Думаю, именно поэтому Джереми приехал прямо ко мне в день рождения и высосал все мозги, так что у меня в голове ничего не осталось. И так как мои родители не были известны разумными отношениями, я должна была принять радикальные меры до отсылки табеля с оценками.
Фред и я привыкли делать домашнее задание вместе. Не составило труда уговорить Фрэн присоединиться к нам, из нас троих обычно кто-нибудь да знал ответ.
Проблема состояла в том, что если мы приходили первыми и спрашивали Фреда, что у него получилось, он просто поднимал руки, извинялся и говорил:
–– Мы в школе, знаете ли, чтобы учиться. Чему вы научитесь, если скажу вам ответы?
–– Ты – милый, –– сказала Фрэн.
–– Я – милый, –– повторил Фред.
–– Ты – лучший, –– согласилась я. –– Как насчет этого? У меня получились «Битва Тривора» под «Этельредом Старательным».
–– Пойдете этим путем, –– усмехнулся Фред, –– то в слове Тривор будет ошибка.
–– В какой части? –– настаивала Фрэн.
Но Фред просто покачал головой, и нам пришлось вернуться в книги и узнать все самим, потому лишь, что он хотел честной игры.
А что с Питером? Питер едва показывался на уроках. Он раздражался, когда преподаватели задавали ему вопрос, но он всегда знал ответ. И, что самое важное, Питер, казалось, не знал, что такое справедливость. Я приглашала его присоединиться к нам пару раз, но он всегда возвращался в свою комнату после ужина и делал домашнюю работу в одиночестве.
Но три незачета по математике плюс эссе по великому поэту Дамоклу по литературе показали, что мне нужна помощь. После вбивания в наши головы почти в течение часа стихотворения – серьезно, в нем не было даже погони на ковре или поцелуев, ничего. Как можно было интересоваться чем-то наподобие этого? – я с хлопком закрыла книгу и встала.
–– Что ты делаешь? –– взволнованно спросил Фред.
–– То, что нужно. –– Я вышла из зала и пошла по коридору. И услышала, как Фред поплелся за мной.
–– Эбби, Эбби, Эбби... –– Фред попытался не дать мне уйти, но уроки Бекки по уклонению сделали свое, после нескольких попыток мне удалось вывернуться из-под рука и продолжить идти. Он выбежал передо мной и распластался перед дверью Питера. Технически это была и дверь Фреда тоже, хотя он никогда не входил в комнату за чем-то другим кроме сна. –– Подумай, Эбби. Ты... –– Он попытался схватить меня за руки, когда я забарабанила в дверь.–– Ты не хочешь этого делать.
–– Почему нет? –– спросила я.
–– Потому что он стремный.
–– Неправда. Ладно, правда, –– признала я, когда Фред удивился. –– Но он такой же ребенок, как и мы.
–– Нет, нет, нет, Питер не ребенок, он как голем. Он не родился, он был активирован.
Потом дверь распахнулась. Думаю, Питер пугал тем, что был очень высоким. Намного выше обычного двенадцатилетки. Он был похож на свою маму... темные кудри, густые темные ресницы... в сочетании с серыми глазами действительно пугали.
Фред указал на меня.
–– Это она. –– Я толкнула его локтем, что было ошибкой, потому что тогда он толкнул меня локтем в ответ. А у Фреда были самые острые локти в мире.
Питер перевел взгляд на меня.
–– Я на счет эссе по Дамоклу. Нам нужна помощь, –– произнесла я.–– Пошли в зал, поможешь нам с литературой и мы будем тебе вечно благодарны.
–– Вечно? –– повторил Фред.
–– Долгое время. Остальную часть года, по крайней мере. Можешь обвинить Джереми.
Питер посмотрел между нами, но его вопрос «Кого?» был таким же невозмутимым как и всегда.
–– Моего брата Джереми, –– сказала я. –– Он – умный, и я задавала ему вопросы о домашней работе – но он говорит, что не собирается отвечать, потому что это обман. Это не обман, это помощь, но он хочет быть учителем, и потому он говорит, что должен быть строгим со всяким таким. Конечно, Оливия – моя старшая сестра, ну, в общем, моя младшая старшая сестра...
–– Знаешь, мне вообще-то все равно.
–– Не будь злюкой. Нам нужна твоя помощь с домашней работой, –– надавила я.
–– Нет. Иди к Цезарю или Фрэн, или еще кому-нибудь, мне все равно к кому, –– разбушевался Питер. Я начинала соглашаться с Фредом. У Питера есть два режима: я раздражен и я-голем.
Я начала перечислять причины, загибая пальцы.
–– Фрэн уже выручает нас; Цезарь, ты не хуже моего знаешь, не умнее меня; девочки из Маджа не открывают дверь; а ты –– самый умный в классе. Почему бы мне не прийти к тебе?
Питер улыбнулся на это. Мимолетно, была улыбка и нет ее, но он на самом деле выглядел милым.
–– Просто возьми свою домашнюю работу и приходи в зал, –– сказала я и встала в дверном проеме, чтобы удостовериться, что он это сделал. –– Пожалуйста?
–– Ты очень настойчивая.
–– Ага, знаю. Оливия говорит, что это потому что я – младшая, и всегда все делаю по своему. Ты должен просто бросить все и сделать то, о чем я прошу. Так будет намного легче. Ну и я же сказала «пожалуйста», –– напомнила я ему, обратившись к Фреду для подтверждения. Он кивнул.
Пальцы Питера сжали дверной косяк.
–– Это не мои проблемы. Это ваше домашнее задание, делайте сами.
–– Хм, нет, это твоя проблема. Ты должен помочь своим друзьям.
Это заставило его замолчать. Всего на три секунды, но все равно… было приятно увидеть его совершенно ошарашенным.
Потом все прошло, вернулся прежний Питер.
–– Мы – не друзья.
–– Ладно, мы не друзья, но только потому, что ты суперзлючка. Но знаешь, кто друзья? Твоя мама и моя. –– Ладно, это было слегка притянуто за уши. Правильнее сказать, что мама и мисс Уиттлби были дружелюбны друг с другом, потому что мисс Уиттлби была душкой и не возражала, если мама звонила ей три-четыре раза в неделю, чтобы расспросить о разведении простаков. Но все же. –– Что ты думаешь произойдет, если моя мама узнает, что ты даже не помог мне с одним небольшим заданьицем в домашней работе?
Питер сузил глаза, потом усмехнулся.
–– Теперь ты – злючка.
–– Я знаю. Извини. Сама не рада.
Он схватил кучу бумаг со своей кровати.
–– Это не означает, что мы – друзья.
–– О, совершенно нет, –– согласилась я, кивая.
–– Ты мне все еще не нравишься.
–– Я многим не нравлюсь. –– К этому я привыкла. Я не была уверена, почему же я не нравилась Питеру. Дело не в семье, потому что мисс Уиттлби прямо обожала нас и звонила примерно через день. И не в школьной ревности, из-за того, что Питер был единственным, кого хвалила мисс МакКартни. –– Ты мне тоже не нравишься, так что мы квиты.
