машины.
Они зашли в просторную, светлую хату, и сели за большой стол, накрытый белой скатертью с вышивкой.
— Давай, поторапливайся, — с деланной строгостью произнес Мишка, — У нас времени мало.
— Да у меня уже все готово, — весело ответила красавица, доставая из русской печи чугунок и половником, разливая из него в глубокие эмалированные миски аппетитно пахнущий борщ. — Хлеб на столе. И вот сметанку еще берите, накладывайте, не стесняйтесь, — и она пододвинула тарелку с белоснежной сметаной, в которой вертикально стояла воткнутая ложка.
— Слышь, Любка. Под такой обед и сто грамм не мешало бы, — отрезая кусок хлеба, вопросительно произнес Мишка.
— Так, а почему бы и нет, — и Любка, подойдя к стене и отодвинув занавеску, выставила на стол бутылку, мутноватой жидкости и, выйдя из кухни, вернулась с тремя старинными гранеными стопочками, — И я тогда с вами выпью. Не часто к нам гости из Квасквы приезжают.
Мишка деловито, вытащил газетную пробку из бутылки и разлил самогон.
— Мне чуть, чуть, — остановил его руку Сидор, — Мне еще ехать.
— За что пить будем, — беря рюмку, игриво произнесла Любка.
— Предлагаю за хозяйку дома, — поднял свою рюмку Сидор.
— Ой, спасибо. Уже забыла, когда за меня последний раз пили, — улыбнулась Любка, отпив из стопки. — Вы ешьте, ешьте. Вам еще работать.
— А я бы еще выпил, — потянулся за бутылкой Мишка, — Я же не за рулем.
— Да, пей. Чего уж там, — согласилась Любка и снова обратилась к Сидору, — Ну, как там в Кваскве? Два месяца не была, а уже соскучилась.
— Ты это брось, — делано строго, произнес Мишка, и постучал пальцем по столу.
— Ты пей, пей, — ответила Любка, наливая Мишке третью рюмку.
— А почему бы и нет, — согласился Мишка и выпил.
— А Красный факел не закрыли еще, — поинтересовалась Любка, — А то говорили, пожарники на него дело завести хотели.
— Да, нет, работает, — с аппетитом налегая на борщ, ответил Сидор, — У них там солидная клиентура. Побоятся.
— А я, пожалуй, еще выпью, — налил следующую рюмку Мишка, — До завтра весь хмель выйдет.
— Это да. Люди там все солидные всегда собирались. Охрана абы кого не пустит, — улыбаясь, пустилась в воспоминание Любка, — Лучшие годы мои там прошли. И честно не жаль нисколько. Ну, чем бы я тут в этой деревне занималась?
— Тем же чем и там, — хохотнул Мишка, наливая следующую.
— Ты язык то попридержи. Черт чумазый, — стукнула полотенцем по столу Любка и любезно посмотрела на Сидора, — Да вы кушайте, кушайте. Не обращайте на него внимания.
— Да, я уже все съел, — отодвигая тарелку, произнес Сидор, — Спасибо вам большое. Замечательный борщ. Но нам ехать пора. А то магазины закроют. — И он, встав, посмотрел на Мишку, но тот уже сидел, откинувшись на спинку стула, закрыв глаза, и тихо похрапывал.
— Никак он не может научиться нашу самогонку пить, — приподнимаясь, произнесла с укором Любка, — Эй, каебунец, не русский. А ну давай просыпайся.
— Не надо, не надо. Пусть спит, — остановил ее Сидор, — Я один съезжу.
— Да и то верно. Толку от него все равно никакого, — махнула рукой Любка.
Они вышли с Сидором на улицу и Любка, подойдя к трактору, взяла лежащий на капоте снятый трамблер и, завернув его в тряпку, протянула Сидору, — Вот возьмите. Покажите в магазине.
— Вы я смотрю, прямо механик, — похвалил ее Сидор, забирая трамблер.
— Так, я многое чего еще умею — ответила Любка, и искоса взглянув на Сидора, добавила, — Молодым фору дам.
— Да вы еще вполне молодо выглядите, — искренне произнес ее Сидор, отходя к машине.
— Вот спасибо, хоть один живой человек заметил, — расплылась в улыбке Любка, — Вы возвращайтесь, давайте скорее. А я пока вареников с картошкой налеплю. И поужинаем заодно.
— Спасибо, — смущенно улыбнулся Сидор и, запрыгнув в Ниву, поехал в сторону поворота.
На въезде в город, он притормозил у Уазика, с дежурившим в нем сержантом с молоковозки, чтобы уточнить как проехать к магазину автозапчастей. Тот оказался на противоположном выезде из города, в направлении Квасковского шоссе. Другого варианта не оставалось, и Сидор поехал в указанном сержантом направлении. Однако подъезжая к центру, он вдруг неожиданно встал в настоящий затор из местных Жигулей, Волг и старых иномарок. Выйдя из машины, чтобы узнать, что случилось, он увидел, как навстречу, под красными флагами с зелеными крестами шла военизированная колонна. Впереди двигался бронированный джип Тигр. За ним несколько бэтээров с сидящими на броне вооруженными нацгвардейцами в касках и бронежилетах, а замыкали колонну несколько полицейских автобусом, со спящими внутри синими омоновцами.
— И зачем к нам эта армия пожаловала, — спросил удивленно лысый дядька из Жигулей шестой модели.
— Мне сосед говорил, Нахальный собирается к нам в N-ск приехать. Вот они нашим подкрепление из Квасквы прислали, — ответил худой дядечка из старенького фордика.
— Что ж за зверь этот Нахальный. «Интересно посмотреть», — с удивлением произнес лысый.
— Я слышал, что он типа Нестора Махно, хочет анархию ввести в стране. Чтобы никакой власти значит, — выглянул из окна рейсового автобуса водитель.
— Да, нет, — возразил ему мотоциклист с коляской, из которой выглядывала на длинной шее, важная голова гуся, — Говорят он на немцев работает и у ихней президентши в любовниках ходит. Забыл, как ее зовут.
— Меркель, — напомнил лысый из Жигулей.
— Во. Во. Точно. Мергель, — согласился мотоциклист.
— Вот бы, увидеть этого Нахального. «Давно в наших местах такого атамана не было», — с завистью произнес водитель автобуса.
В это время колонна нацгвардейцев наконец прошла и стоящий на дороге местный гаишник, покрутив жезлом, разрешил движение.
Доехав наконец до автозапчастей Сидор купил трамблер, взяв подороже, не китайский и еще прихватив несколько баллончиков с краской, и той же дорогой стал возвращаться обратно. На улице уже начало темнеть, когда он, проезжая центр, снова попал в пробку возле модельного агентства Анжелы, куда выстроилась длинная очередь из приехавших в город нацгвардейцев и синих омоновцев. Очередь вытянулась аж на проезжую часть дороги и стесняла движение. Из скрытых динамиков на улицу разносилась громкая музыка, а фасад бывшего клуба переливался разноцветными лампочками. Вся обстановка вокруг говорила о том, что наконец-то в тихий N-ск пришел большой, настоящий праздник.
***
К Мишкиному дому Сидор подъехал, когда уже совсем стемнело. Деревня давно спала, лишь в нескольких хатах тускло светились огоньки, да где-то однообразно — беззлобно лаяла собака.
Зайдя в хату, Сидор чуть не столкнулся с Любкой у входа.
— А, приехали, — устало улыбнулась она и поставила на стол что-то, завернутое в полотенце, — А я вот вареников вам завернула в кастрюлю, чтобы не остыли.
— В пробку попал.
