— Или папеньку с маменькой вот взять? Они ж друг друга глубоко и искренне терпеть не могут. Хорошо, развелись, наконец…
— Ладно, — сказал князь. — Раз тебе не по душе традиционные конкурсы, проводи свои… по мировоззрению… или чего там. Только…
— Я не хочу жениться сейчас! И в прошлом году не хотел. И в будущем, может, захочу, а может, нет! Да и зачем вообще мне жениться⁈
— Чтобы род продолжить.
— У тебя трое сыновей. У моего деда тоже трое сыновей, то есть, у меня помимо папы — двое дядьев. И еще тетка. Сколько у меня кузенов? Близких? И это не считая родных старших братьев? Да ничего-то с родом не случится, если я вдруг не обзаведусь наследниками!
— Ага, — согласился Мор, поскребши себя за ухом. — И я так бате сказал.
— А он?
— А он подзатыльника отвесил, чтоб, стало быть, не умничал.
Мор потел макушку.
— Обидно…
— Этак последние мозги отобьет, — не выдержала Свята и показала кузену язык.
— Деда, а она обзывается!
Я опустила взгляд. Одна тарелка сменилась другой, причем я точно не скажу, когда именно это произошло. Но ничего, рыбу я тоже люблю.
— Начинаю думать, что жениться вам и в самом деле рановато… однако традиция — это традиция…
— Ага, а налоги — это налоги, — не удержался княжич. — И в целом подобный фестиваль оказывает благотворное влияние на экономическое развитие региона. По сравнению с прошлым кварталом продажи…
Князь прикрыл лицо ладонью.
А я что? Я рыбу ем. Вкусную. Сочную. В каком-то сложносочиненном соусе, который и сладкий, и мягкий, с легкой кислинкой и фруктовой свежестью. В жизни бы не подумала, что такое с рыбой сочетается.
— А Яна участвовать не хочет! — наябедничала Свята, которая рыбу ковыряла явно без особой охоты.
И все, позабывши про экономическое состояние региона, замолчали и посмотрели на меня. С удивлением и даже будто бы с укоризной.
— Извините, но какая из меня невеста? Я и готовлю не слишком хорошо… шить и вовсе не умею. Носки заштопать смогу или там дырку какую, но и только. И вообще не готова я к столь резким переменам в жизни.
— Вот! Даже она не готова! — радостно подхватил Мор. — А она уже старая…
Я?
Охламон рыжий!
— Мда… с подзатыльниками дядя явно перебарщивает, — Свята ткнула братца вилкой в бок. — Кто ж женщине такое говорит?
— Но она ж и вправду… извините, я не нарочно! Я просто говорю раньше, чем думаю.
— Это потому что думает он исключительно о бабах или по праздникам, — заметил княжич. — Но о бабах чаще.
— Так бабы и случаются чаще, чем праздники, — это Мор сказал вполне искренне. — Но и вправду… сколько вам лет?
— Двадцать восемь.
— Вот… старая уже!
— Сам ты старый! Мне тоже двадцать восемь! — возмутилась Свята.
Ей? Да ей больше шестнадцати не дашь!
— Ты — другое дело, — возразил княжич. — Нельзя сравнивать вашу продолжительность жизни и обыкновенного человека. Хотя, конечно…
Глаза у него были красными, прищуренными.
— Сейчас… раньше сил у вас было куда меньше. Я бы сказал, катастрофически мало, — это он произнес спокойно и явно не потому, что хотел меня обидеть. Кажется, такая вещь, как чужая обида Горислава волновала в последнюю очередь. — Между тем последние исследования подтверждают устоявшуюся парадигму наличия прямой зависимости продолжительности жизни от степени выраженности дара.
— Когда ты так говоришь, мне хочется хряснуть тебя по лбу, — Свята взвесила в руке вилку. — У тебя вот мозгов слишком много порой.
— Следовательно, можно сказать, что до последнего времени ваш биологический возраст вполне соответствовал фактическому.
Старая.
Мать вашу же ж… я старая. А я себе казалась молодой, потому что… потому что ни один человек в здравом уме не скажет, что двадцать восемь — это много. Это ведь даже не тридцать.
— Вместе с тем переданная сила воздействует на физиологию, что приведет к замедлению естественных процессов…
— Мы уже поняли, Гор, — жестко оборвал князь. — Хватит.
И наверное, стоило быть благодарной.
— Так вот… я что хотел сказать.
— Ты уже наговорил не на одно проклятье, — пробормотала Свята.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— В данный момент времени вы все еще пребываете в фазе открытого репродуктивного окна. И поэтому вполне можете принимать участие в отборе.
— Спасибо, но что-то не хочется.
— Разумно, — княжич со мной согласился. — Совершенно бестолковое действие.
Князь закатил очи.
А нам подали кофе.
И чай в высоком стеклянном чайнике, до того прозачном, что казалось, будто вот эта янтарная жидкость с распустившимся в ней цветком сама собой обрела форму.
— Да ладно, зато весело, — Свята потянулась к пирожному.
Их тоже подали.
Махонькие корзиночки, укрытые облаками взбитых сливок. Фруктовые палочки. Темные блестящие шары, столь глянцевые, что смотреться можно.
И… кажется, я объелась.
— Вот это попробуй, — Свята указала на что-то вытянутое, похожее на черную лодочку, на которой закрепили тройку шаров. — И вот то тоже. Все попробуй. А то кондитер опять обидится. И этих не слушай. У Мора мозгов нет.
— Я еще молодой! — обиделся Мор, но как-то не всерьез, что ли. — Мне еще рано думать. Мне, главное, папу слушать. Ну, когда получается.
— А Гор он вообще не от мира сего.
— Просто мое мышление практично и рационально.
— Слишком уж… — князь пил черный-черный кофе. — В кого ты только пошел… хотя ладно, твой отец приедет, пусть и разбирается. Со всем.
— Папа? — у Гора ровная горка безе треснула, выпустив клубнику с… с чем-то. — Он приедет? Когда?
— На днях обещался.
— А зачем?
— Понятия не имею.
Вкус у пирожных потрясающий, но, кажется, я все-таки объелась совершенно бесстыдным образом. И то, что в представлении нормальных людей бесстыдство и ведьма — синонимы, меня ничуть не извиняет.
— А… деда… а если его? Того?
— Выражайся яснее, рациональный ты наш.
— Папу женить. Смотри, если исходить сугубо из технических моментов, — Гор даже поерзал. — Он ведь свободен?
Князь нахмурился.
— Развод они еще десять лет тому оформили. А клятв никаких не приносили… Он, может, не первой молодости, но…
— Репродуктивное окно еще не закрыто? — в тон ему ответил князь.
— Именно! И с точки зрения брачных уз он куда более интересен, нежели я. Жениться ведь не обязательно. Но если мы заявим, что он участвует, это придаст мероприятию размах.
— А тебе размаха мало?
— Можно будет рекламу дать… — Гор зажмурился, явно предвкушая. — Контекстную. У меня есть хороший SMM-щик. Он давно проекты ведет… это будет бомба!
— Он тебе уши оборвет, — осторожно заметил его кузен. — И мне тоже…
— Это если сами. А если дед скажет… ну я-то ладно! Я и вправду молодой слишком, чтобы жениться. А он столько лет одинок… даже любовницы толковой нету. Тут же, мало ли, вдруг да кто глянется…
Что-то я этому неведомому мне княжичу посочувствовала.
Уговорят же.
Как пить дать. Вон, у князя и выражение лица презадумчивое, и пальцами шевелит, то ли стул гладит, то ли…
— А я… я на себя конкурсы возьму! — добил Гор.
— Мы! — рыжий его кузен подпрыгнул. — Вместе! Всех оконкурсим! Никто не уйдет обиженным.
Свята кивнула.
И облизнулась. Предвкушающе так…
Глава 12
— Дети, — наша с князем беседа продолжилась в той же гостиной, в которой началась. — Все-таки еще дети…
— Тогда зачем? — робко поинтересовалась я. — С этой женитьбой… он и в самом деле, как мне кажется, не совсем готов жениться. Какой смысл?
— Обычай, — князь на вопрос не рассердился. — Времена ныне другие. Моему прапрадеду было пятнадцать, когда он стал главой рода… война. Да…
Он опустился в кресло.
— Тогда-то и взял он себе жен.
— Жен?
— Трех, — уточнил князь. — Тогда многие рода оскудели. И даже те, кто кланялся Единому богу не стали возражать, ибо и государь первым привел в свой дом нескольких женщин.
