А истинные мотивы несколько другие… По данным протокола осмотра трупа, убийство это сопровождалось изнасилованием, что Михасевич отрицал. Но не мог объяснить, почему убитая оказалась раздетой. «Может быть, одежда сбилась, когда я ее тащил?» Но это предположение опровергается заключением судебно-медицинской экспертизы.
И это обнажение тела в дальнейшем тоже повторится.
Второй жертве повезло: она осталась жива.
«29 октября 1971 года, в пятницу, на окраине Витебска за керамзитовым заводом на меня совершил нападение неизвестный мужчина. Внешность преступника я не рассмотрела. Он молодой, рост выше среднего, одет в серое пальто. Сначала он обогнал меня и прошел вперед, потом пошел навстречу. Поравнявшись со мной, остановился, спросил, который час. Я наклонилась, чтобы посмотреть на часы, и почувствовала, что у меня на шее оказалась веревка, которую преступник стал затягивать. Я успела рукой перехватить ее изнутри и не давала затянуть петлю. Преступник одной рукой удерживал шнур, но затянуть не мог, второй рукой закрывал мне нос. Мне попали в рот его пальцы, и я их кусала. В ходе борьбы я упала лицом вниз. Он продолжал меня давить. Я кричала. Преступник неожиданно оставил меня и убежал. Оказалось, что мои крики услышали школьники и бежали с фонариком ко мне». Эта женщина — единственная уцелевшая из всех жертв Михасевича. И спасло ее не только активное сопротивление, но и счастливая случайность.
Эх, если бы тогда, в октябре семьдесят первого, удалось схватить маньяка! И все, казалось бы, складывалось удачно. Школьники, те самые, услышав женский крик, от страха громко запели, чем, по-видимому, и спугнули преступника. А когда пошли дальше, увидели, что навстречу бежит высокий мужчина в пальто… Как потом стало известно, это и был Михасевич. А за несколько минут до нападения видели на железнодорожном мосту над Сурожским шоссе неизвестного, по приметам схожего с Михасевичем. Наконец, в руках у следствия была неоценимая улика — веревка, и на одном конце ее была завязана петля, точно такая же, как и та, которой позже будет удавлена еще одна жертва. И наконец — на той, первой веревке была обнаружена кровь первой группы, которая не могла принадлежать жертве, но вполне могла принадлежать укушенному ею насильнику.
Но тогда Михасевича не поймали. И его кровавый след растянулся еще на долгих четырнадцать лет.
«В то время у меня возникало желание напасть на какую-либо женщину, чтобы ее задушить. Поэтому, когда я бывал в Витебске, то ездил по его окраинам, где и нападал на первых попавшихся мне женщин, после чего я испытывал большое облегчение. Мое состояние и настроение от этого сразу улучшалось». Это, как следует из текста, откровения самого убийцы.
Следующую жертву К. он задушил в тот же день, когда «не получилось» с предыдущей. Вернулся на автобусе в Витебск, сел на другой. Когда автобус где-то остановился, он пошел следом за новой девушкой. Место это называется Новый поселок. Спустя почти пятнадцать лет Михасевич с точностью укажет ельник, где происходили жуткие подробности, несмотря на то что вместо пешеходной дорожки там уже появилась асфальтированная дорога, помещение автобусной кассы вместо деревянного стало кирпичным, а ельник заметно вырос…
«Утром 30 октября 1971 года в ельнике, в 12 метрах от грунтовой дороги, которая вела из поселка Руба к поселку Новый, был обнаружен труп гражданки К., который находился в положении сидя под елкой, опираясь спиной на ее ветку. В рот трупа был вставлен кляп из части шарфа потерпевшей».
Заключение судебно-медицинской экспертизы: смерть наступила от механической асфиксии, вследствие закрытия дыхательных путей кляпом. Отмечались также ссадины и кровоподтеки на лице и шее — они могли образоваться, когда маньяк закрывал жертве нос и сдавливал шею.
Ну, а он, разумеется, «почувствовал от этого облегчение».
С небольшими временными интервалами и почти на одном и том же месте Михасевич еще несколько раз «облегчался». На окраине Витебска, вблизи района Лучеса, 15 апреля 1972 года он оставил мертвой и изнасилованной С., 30 июля того же года — Е., 11 апреля 1973 года — Г. Место это, видно, так полюбилось ему, что он вернулся туда еще раз, позже, спустя много лет.
Но пока что в жизни нашего «героя» происходят перемены. В семьдесят третьем он заканчивает Городокский техникум, возвращается в родную деревню Ист и начинает работать в совхозе «Дисненский». Поэтому пока что жители и особенно жительницы Витебска и Витебского района могли спать спокойно. Зато в Полоцке, куда с 1975 года зачастил Михасевич, началась кровавая вакханалия…
17 мая около деревни Зуи он задушил Х. — «она была, наверное, моложе всех моих жертв».
28 сентября среди бела дня возле полевой дороги, ведущей от шоссе Полоцк — Глубокое к деревне Нача, погибла Л.
«На этой дорожке я встретил женщину лет двадцати пяти. Она шла от автобусной остановки, в руках у нее была сумка. Я стал душить ее руками за шею, женщина сопротивлялась. Я ее задушил и оставил лежащей на земле. Отойдя от нее, повернулся, увидел, что она поднимается. Когда она сопротивлялась, упала ее сумка и выпало все, что в ней было. Я схватил… ножницы и стал наносить женщине удары, бил куда придется, и не один раз».
Объяснение своим действиям Михасевич дал вполне резонное: «Давить руками я мог только однократно». Поэтому потом в ход пошла палка, а за ней и ножницы.
С 28 апреля 1976 года Михасевич стал работать в племсовхозе «Двина» Полоцкого района в должности мастера-наладчика и в мае переехал с семьей — к тому времени он обзавелся собственной семьей — в деревню Солоники, километрах в трех от Полоцка. Соответственно, и место его «успокоения и облегчения» передвинулось. Теперь он облюбовал участок между Полоцком и Новополоцком, вблизи деревень Коптево, Ропно и Перханщина.
«Там я удушил четырех женщин. В тот район я специально приезжал и сходил на автобусной остановке, чтобы потом подкараулить какую-нибудь женщину. Туда без затруднений можно проехать и уехать на автобусе. Когда у меня удачно произошло первое удушение, я посчитал это место вполне подходящим и меня влекло туда».
В результате этого влечения 2 июля 1976 года погибла Н. - удушена руками, затем на шее затянута петля-удавка из ремня сумки, рот заткнут кляпом «из плавок потерпевшей». Но этой «разрядки» хватило ненадолго, и уже в ночь с 24 на 25 июля Михасевич изнасиловал и убил гражданку Ш., притом затянул у нее на шее жгут из стеблей клевера, как уже раньше сделал с Е., только в тот раз фигурировал жгут из стеблей ржи. 22 октября жертвой маньяка стала К. - ее он изнасиловал и задушил руками, петлей-удавкой и кляпом из ее же перчатки. 1 ноября в поселке Ветрино изнасилована и убита гражданка Т., почти через год, 26 августа уже 1978 года, та же участь постигла М. Она стала четвертой среди задавленных в живописном местечке у деревни Ропно.
К этому времени Михасевич стал приносить домой кое-что из вещиц, которыми разживался у своих жертв. В частности, ему приглянулись пассатижи и импортные кусачки, найденные в одной из сумок, и он прихватил их с собой, а жене сказал, что получил их в совхозе. Кроме того, трофеями стали два золотых обручальных кольца — одно из них он галантно отдал жене на изготовление зубного протеза и коронок. Брал он и деньги, притом иной раз суммы оказывались значительными.
Проходит больше года. 9 сентября 1979 года в Полоцке была убита Ш. И снова значительный перерыв. 18 октября 1980 года изнасилована и задушена С. - опять-таки в облюбованном Михасевичем месте у деревни Ропно. Время идет. 15 июля 1981 года Михасевич подвозил на совхозной «Техпомощи»-летучке студентку М. Результат — удушена руками и поясом собственной куртки, а также обобрана. Обручальное колечко с насечкой позже найдут в доме маньяка. Впоследствии Михасевич не раз будет подбирать голосующих на перекрестке женщин и увозить их на машине. Больше их живыми никто не увидит…
12 сентября 1981 года убита гражданка П. 23 октября задушена В. Летом 1982 года удавлена П. К тому времени у Михасевича уже был собственный «Запорожец», что очень облегчало ему поиски «разрядки». Но и служебный транспорт вполне подходил для этих целей.
7 июля 1982 года список жертв пополнила А., изнасилованная и убитая. Чуть позже, 22 июля, та же участь постигла К. Обратите внимание, как опасно сокращаются сроки — «облегчения» маньяку хватает ненадолго, он снова выходит на кровавую тропу. Вернее, выезжает. 14 августа удушена П. 23 августа — гражданка М.
После этого снова затишье почти на год.
И место действия опять переносится на Вигебщину.
Но прежде чем продолжать печальный мартиролог, спросим себя: а что же делали органы правопорядка? Как могли допустить, чтобы убийца действовал среди бела дня, при массе свидетелей, практически безнаказанно?
Ну, с этим проблем не было. Вы же знаете, как у нас принято работать, — и дело Михасевича не стало исключением. Начальство приказало разобраться — разберемся. Начальство велело найти виновных — найдем, притом немедленно и в любых количествах. Такие подозреваемые очень быстро в умелых руках становятся обвиняемыми. В связи с убийством одной из первых жертв были привлечены к ответственности Ковалев, Пашкевич и Янченко. За убийство Г. сел Мацкевич. За удушение Ш. расплачивался Бакулин. В убийстве Т. обвинили Орла. После гибели М. схватили Францевича, а после смерти А. — Лушковского. В убийстве К. обвинили Блинова, а еще позже за смерть следующей гражданки К. будет невинно расплачиваться некто Адамов.
