Как только он быстро обнял Кейтлин на прощание и пообещал поддерживать связь, мы вышли на улицу.
— Я поддерживаю Кейтлин, — сказала я. — Ненавижу ее.
Брюс одарил меня полуулыбкой. Часть его нормального «я», казалось, уже вползала обратно, как будто над этим местом была аура, которая вытягивала из него всю борьбу, но снаружи она могла безопасно вернуться.
— Хочешь пообедать, прежде чем мы вернемся в офис? — внезапно спросил он.
Я удивленно посмотрела на него.
— Что, как свидание?
— Деловая встреча, — быстро ответил он.
— Ты мне не платишь и не позволяешь делать ничего даже отдаленно важного. Я назову это свиданием, а ты как хочешь.
Он хмыкнул, но спорить не стал.
Брюсу удалось найти магазин с бананом, который соответствовал его требованием по пути в ресторан. Он съел его, пока мы шли.
Я посмотрела на часы на телефоне.
— Поразительно. Мы, по крайней мере, на полчаса отстали от твоего обычного бананового времени, Брюс. Не знаю, как ты это выдержал.
Он бросил на меня сухой взгляд.
— Да, у меня есть привычка, которой я предпочитаю придерживаться. Но я способен адаптироваться.
— Именно так и сказал бы робот.
Некоторое время спустя нас проводили за столик на ланч. Брюс сел напротив меня за маленький металлический столик, и нам дали поднос с маслянистыми, воздушными булочками и простую салатницу, одну на двоих, когда официантка принесла наши напитки.
Я заказала воду, потому что не хотела повторения нашей последней трапезы, когда я так напилась, что ему пришлось нести меня домой.
— Кстати, извини, — сказала я.
— За что? Я могу назвать довольно длинный список вещей, за которые тебе стоит извиниться, так что тебе нужно быть более конкретной.
— Очень смешной. Но я сожалею о сегодняшнем дне. Это не мое дело вмешиваться в твою жизнь. Ты пытался заставить меня остаться дома, и я должна была послушать.
— Я мог бы заставить тебя остаться в машине. Все в порядке. По какой-то причине я хотел, чтобы ты с ними познакомилась.
— Честное слово, — сказала я, — встреча с ними помогла мне понять, почему ты все время такая задница. Я бы тоже была такой, если бы мне пришлось иметь дело с этой женщиной.
Он кивнул, все еще не притронувшись к хлебу, но уже накладывал салат себе в тарелку.
— Я просто ненавижу то, что Кейтлин застряла в середине всего этого. Она заслуживает лучшего.
— Она кажется очень милой.
Он кивнул.
— Она хорошо играет на пианино. Я все еще прокрадываюсь на ее выступления, но, вероятно, мне не нужно беспокоиться о том, чтобы прятаться. Я уже несколько месяцев не видел Валери.
— Валери всегда была… такой?
— Бессердечной сукой? — спросил он. — Нет. Она годами делала из меня идиота. Она убедила меня, что заботится обо мне и хочет совместного будущего. Я никогда не знал, хватит ли у меня сил остепениться и завести семью, но Кейтлин была таким милым ребенком. Мы с Валери ладили, даже если не было искр и фейерверков в наших отношениях. Я думал, что всего остального достаточно.
— И ты уже испытывал это раньше? — спросила я. — Искры и фейерверки?
Мгновение он изучал свою тарелку, прежде чем поднял глаза на меня.
— Не тогда. Нет. Я слышал, как другие говорили об этом, но никогда не чувствовал этого сам. Я начал думать, что люди преувеличивают.
— Пока…? — спросила я, чувствуя, как пересыхает горло.
Он наклонился вперед и понизил голос до хриплого шепота:
— Пока я не поцеловал тебя в комнате отдыха. Везде.
Я вздрогнула и сделала большой глоток воды.
— Мне тоже понравилось.
— Приму как комплемент.
Я закусила губу и ткнула соломинкой в тающие кубики льда.
— Мне очень понравилось, — тихо сказала я.
— Окей. Ты покраснела. Я принимаю.
Я закрыла глаза руками, но не смогла удержаться, чтобы не взглянуть на него и не вздохнуть.
— Клянусь. Обычно я не из этих краснеющих девственниц. У тебя просто талант ставить меня в неловкое положение.
Я выбрала именно этот момент, чтобы разлить воду и выплеснуть ее на все булочки и большую часть скатерти. Я поставила опустевший стакан и посмотрела в потолок, словно ожидая, что какой-нибудь ангел спустится и обратит время вспять. Может быть, эти небесные толстенькие дети с арфами, нимбом и крылышками могли бы пойти дальше и перемотать около недели, раз они все равно этим займутся.
Брюс даже не вздрогнул.
— Знаешь. Я думаю, это был самый долгий период, когда ты обошлась без какой-либо высшей неуклюжести с тех пор, как мы встретились. Прошло, по крайней мере, полдня.
— И я думаю, что это самое долгое отклонение от твоего распорядка, какое я когда-либо видела, — добавила я. — По-моему, мы друг к другу притираемся.
Брюс поднял брови.
— Это можно устроить.
Я не сразу поняла, а когда поняла, то почувствовала прилив тепла.
— Что если я не хочу быть твоей игрушкой? — спросила я.
— Тогда тебе лучше поскорее уволится, потому что я не могу обещать, что после прошлой ночи смогу держать свои руки при себе.
***
Я договорилась о встречи в «Продвинутых Советах» после того, как Брюс отпустил меня пораньше. Это была моя первая встреча с Хэнком и Кэндис почти за неделю, и я уже чувствовала себя здесь странно. Больше всего это напоминало мне о том, что я терпела неудачу, когда дело касалось моей настоящей работы. Я уклонилась от большинства вопросов Хэнка о том, как идут дела с Брюсом, и притворилась, что продвигаюсь вперед. Кэндис знала меня слишком хорошо, чтобы те же трюки сработали с ней.
— Ита-а-ак? — спросила она. — Ты еще не нашла компромат? Или ты в процессе?
Я стояла, прислонившись к ее столу, а она крутила в пальцах прядь своих коротко остриженных волос.
— Что-то, возможно, случилось. И теперь я вся в раздумьях.
— Ты о чем?
— Обо всем. О статье, которую я должна написать. Есть ли вообще о чем писать. Какого черта я испытываю чувства к Брюсу Чемберсону? Мне продолжать?
— Просто попроси Хэнка перевести тебя на другую должность, если тебе не нравится эта статья.
— И доказать ему и всем остальным, что я заслуживаю всех дерьмовых заданий, которые он давал мне до сих пор?
— Это твоя главная забота, если тебя переведут?
Я вздохнула.
— Нет. Хотя должна быть, но меня больше беспокоит тот факт, что я, возможно, никогда больше не увижу Брюса.
— Тогда скажи Хэнку, что никакой истории нет. Ты не потерпишь неудачу. Ты просто сделала свою работу и ничего не накопала.
— Может быть, но если он решит послать кого-нибудь после того, как я брошу это задание, и они что-нибудь найдут? Я буду выглядеть еще более некомпетентной.
— Итак... выясни, серьезно ты относишься к Брюсу или нет. Если да, то ты бросаешь статью и возвращаешься к тому, с чего начала, ты бедная и работаешь с паршивыми статьями и с парнем-миллиардером. Или, если ты решишь, что это не сработает, ты продолжаешь копать и копать, пока не найдешь что-то неприятное, чтобы написать свою статью. Та-дам! Проблема решена!
Я улыбнулась.
— В твоих устах это звучит довольно просто. Но что будет, если ничего не получится, а я все равно не хочу выставлять его в плохом свете, потому что он не такой уж плохой парень, как я думала?
— Ну, тогда ты просто в дерьме, я думаю. Тогда ты бросаешь статью и возвращаешься к тому, как все было, без сексуального парня-миллиардера?
Глава 12
Брюс
У меня был распорядок дня. Упражнение. Завтрак. Работа. Банан. Обед. Работа. Для меня это стало почти религией. Я заставлял жизнь работать вокруг моего распорядка, а не наоборот.
Наташа была в моей жизни чуть больше недели, и она уже находила способы изменить это. Было десять утра. Другими словами, наступило время банана, и я не был на работе, и в моей руке не было банана.
