Мария вышла во двор, а Роксана поднялась по лестнице — надо тщательнее обыскать дом. Пия, возможно, думает, что игра продолжается. Может, она уснула в чулане или под кроватью?
Она услышала голоса и шаги. Лизетта, Мария и Николетта вернулись в дом, а Джино искал дочь в саду.
И вдруг послышался злой вопль внизу, а затем резкие слова Лизетты. Роксана подошла к кабинету Джино.
— Ты — разрушительница, расточительный ребенок и психопатка! Сейчас же отдай это мне! Дурная девчонка!
Роксана в ужасе застыла в дверном проеме. Лизетта и Пия тянули каждая в свою сторону желтое платье Пии. Лизетта была сильнее, и Пия, сопротивляясь и не отпуская платье, медленно выползала из-под стола Джино.
Она держала в руке ножницы и, судя по внешнему виду потрепанной кромки платья, делала на нем бахрому. Ее лицо было красным, залитым слезами, и вопила она так, что у Роксаны зазвенело в ушах.
— Что ты делаешь, ужасная девчонка! — продолжала Лизетта. — Ты испортила платье.
Она повернулась к Роксане, продолжая орать:
— Ты видишь? У нее нарушена психика. Так грубо обращаться с бедным Джино! Она — монстр!
Слава богу, Пия не слышала этих слов, продолжая громко плакать.
— Не уверена, что это называется грубым обращением, Лизетта, — сказала Роксана. — И я убеждена, что вопли, упреки и обзывания ее психопаткой и монстром не помогут. Что подумает о твоих словах Джино? Хоть бы он пришел, не могу же я спорить с тобой!
— Пия, дорогая… — начала она, потом прервалась, зная, что Пия не услышит. Необходимо действовать медленнее и мягче.
Вопли продолжались. Роксана опустилась на пол и принялась молча похлопывать ладонью по спине Пии. Сосредоточившись на девочке, она даже не заметила, как вошел Джино.
— Что тут происходит? — Он застыл на пороге, потом вошел, оттолкнув локтем Лизетту, которая уставилась на него широко раскрытыми, невинными и испуганными глазами.
— О, Джино! — простонала она и закрыла лицо руками, будто изгоняя из себя предательскую злость, затем стала говорить страдальческим шепотом: — Посмотри, как она испортила свое платье, бедняжка, — она подняла платье, встряхнула его, бросила на пол, погладила Пию по голове. Такой нежности Лизетта не выказывала несколько минут назад. Только сейчас она заметила, что девочка сжимает в руке ножницы. — Я не понимаю, что происходит в этой головке…
Роксана нисколько не поверила этой внезапной смене отношения Лизетты к девочке, но заметила, что напряжение в Пии немного ослабло.
— Дай мне ножницы, дорогая, — тихо сказала Роксана, вынимая их из маленького кулачка.
— Почему она это сделала? — беспомощно спросил Джино, явно испытывая страдание.
— Ты должен понять, что мисс Кэссиди была права насчет ее истерик, Джино, — твердо сказала Лизетта. — Пии необходима четкая, решительная стратегия, и мы должны ее неотступно придерживаться. Николетта никогда не была такой. Посмотри, что она сделала, бедняжка! Мы должны продолжать последовательно, до тех пор пока…
— Нет, — ответил Джино с вздохом. — Я больше не стану продолжать эту стратегию.
— Ты не можешь поощрять такое поведение! Нельзя, чтобы наша дорогая Пия…
— Нет, — выдохнул он сквозь зубы. — Я по меньшей мере должен понять причину такого поведения, а как я могу это сделать, если просто…
— Ты уступаешь ей! О, нет, Джино, дорогой, я не верю в это, после стольких месяцев трудов мисс Кэссиди. Разве это справедливо по отношению к Пии?
Джино машинально обнял Лизетту за плечи и слегка повернул ее.
— Роксана?
Она так же, как и он, была близка к отчаянию — Пия не умолкала.
Слушая воркование Лизетты, видя беспокойное выражение ее лица, нельзя было догадаться, что всего несколько, минут назад она орала на девочку. Джино определенно не знал об этом. Он когда-нибудь замечал, как относится свояченица к Пии?
— Я сначала успокою ее, — предложила Роксана, умоляюще смотря на него. — Узнаю, зачем она это сделала. Ведь ей нравится это платье.
— Да. Оно ей нравится, — согласился Джино. — Лизетта, думаю, мы здесь лишние. Пошли, посмотрим, удастся ли Роксане успокоить ее.
— Ну, я в самом деле не хочу, чтобы у меня до конца дня звенело в ушах, — сказала Лизетта и прибавила слишком быстро: — Бедняжка.
Джино продолжал обнимать Лизетту за плечи, когда они вышли из кабинета.
Роксана позволила Пии покричать еще минуты две. Она ничего не говорила, а только присела рядом с ней, чтобы убедиться, что девочка не причинит себе вреда, кидаясь из стороны в сторону.
Когда Пия затихла, чтобы прерывисто вздохнуть, Роксана словно мимоходом спросила:
— Ты проголодалась, Пия? Мария собирается приготовить тебе яйцо в мешочек, — Роксана знала, что Пия любит макать кусочки хлеба в густой яичный желток.
Пия не ответила, но вновь возобновившиеся крики ее стали тише.
— Твое платье такого же цвета, как и яичный желток. — Девочка принялась всхлипывать, а Роксана продолжала: — Мне нравится такой цвет. Он похож на цветы, солнышко и сыр.
— И равиоли, — всхлипывая, прибавила Пия.
— Да. Мария готовит особые равиоли. — Подождав мгновение, девушка осторожно спросила: — Зачем ты разрезала свое платье, дорогая?
— Я уже хорошо режу ножницами. Я режу ножницами перед завтраком с папой.
— Да, у тебя очень хорошо получается. Так ты практиковалась? Следовало делать это с листом бумаги, дорогая.
— Я хотела, чтобы платье было больше похоже на нарцисс. Я смотрела на те, что растут в большой кадке у ворот. У них края с оборками, и я захотела такие же на своем платье.
— Так ты хотела сделать платье еще лучше? — спросила Роксана. — Ты хорошо провела утро? Мы играли в прятки, потом мне пришлось показать всем сад. Я думала, что ты все еще играешь в прятки в доме, когда звала тебя.
— Мне было скучно на улице. Николетта не хотела играть. А тете Лизетте не понравились мои оборки на платье. Это она злилась. Очень злилась.
— Ты испугалась, дорогая?
— Да, и тоже разозлилась на нее. Николетта не дала мне закончить. Она схватила платье и стала тянуть, а папа говорит, что я не должна хватать так вещи. Я хотела сделать оборки, чтобы было красиво, а она не разрешила мне. Тебе нравятся оборки, Мэдди?
О, боже, должна ли я говорить ей, что она испортила платье? Ей кажется, что она совершила нечто удивительное, лихорадочно соображала Роксана.
— Они красивые, дорогая, — кивнула Роксана. — Такие ровные! Ты в самом деле хорошо режешь ножницами. Давай закончим вместе, Пия.
Они обе вышли из кабинета Джино через двадцать минут после усердной работы, во время которой Роксана объяснила Пии, что та не должна никогда резать ножницами, не спросив старших, а когда в игре в прятки ищущий объявляет о конце игры, прячущийся должен отозваться или выйти. Следы слез все еще были видны на щеках Пии, когда они закончили работу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
