Кристина стиснула зубы. Они держат ее за ребенка?
- Доброй ночи, - сказал Венто и поднялся. Кристина прижалась к печной стене. Шпага тихо звякнула о чугунную заслонку.
- Семь футов под килем, - усмехнулся папа Мигель. - И удачи.
Пришелец ушел через калитку над морем.
Кристина пяткой почувствовала: Бускадор не вернется.
Папа Мигель решил, чтобы Кристина не знала. Решил за нее. Обидно, едва ли не до слез. Кристина сидела на заднем дворе и поигрывала шпагой, ловя свет звезды на острие.
Хотя он имел право на тайны, как и все. Без тайн жизнь была бы... не такой сказочной. Только зачем было обманывать про амарант? Почему папа сказал Венто, что это бред, и что он отравляет жизнь? Ведь из амаранта делают счастье. Если найти амарант, посадить здесь, раздать всем во всем круглом мире Магеллана... то люди смогут быть счастливы. Будут печь печенье из амарантовой муки, ... И папа Мигель сможет закрыть "Горизонт" на два года и уплыть... Совершенно верно. Если бы про амарант знали, столько всего изменилось бы к лучшему. Из счастья секрет делать неправильно...
Если бы Энрике мог узнать про амарант! Он бы знал, что делать в своей войне с пиратами. И вернулся бы домой. Уже давно.
Она бы ему рассказала. Если бы знала, где его искать.
Кристина поджала губы. Соленый ветер прилетел с берега и донес шум мятежной волны.
Разве отправиться за амарантом -- плохо? Почему Венто сказал папе Мигелю приглядывать за ней?
На кухне появилась мама Карла. Не спит. Зажгла масляную лампу. Кристина подвинулась к стене, чтобы не объяснять, что она делает на заднем дворе. Мама Карла загремела посудой, а потом охнула, и что-то разбилось:
- Что ты тут делаешь?!
Кристина вздрогнула. Все же увидела?..
- Напугал! Не спится, что ли?
Нет, дело было в папе Мигеле.
- Карла, я жутко устал...
- Ну, вот, - запричитала мама Карла тихим голосом. - Снова началось... Этот Бускадор, или как его там...
- Он ушел, не волнуйся.
- Ну, и слава богу... Ты видел, как он на Кристину смотрел? Чтоб ноги его больше тут не было...
Кристина навострила уши. А как он смотрел?..
Похоже, папа Мигель тоже не заметил, потому что он спросил:
- Как?
- Наша дочка выросла, Мигель. Пора ее выдавать замуж.
Кристина вздрогнула и икнула. Как... замуж? Сердце замерло.
- Карла... ты же помнишь, она любит Энрике, - слабо сопротивлялся папа Мигель. Сердце Кристины пропустило два благодарных удара. Хотя она не думала, любит или нет. Просто... Энрике был в ее сердце странно драгоценным воспоминанием. - Мы не можем вот так...
- Это детская блажь, а не любовь. Да и где он, Энрике?.. Даже весточек домой не шлет уже года три... Нет, Мигель, нельзя ей вечно витать в облаках. Ты же не хочешь, чтобы наша дочь зажила, как ты?
Папа Мигель не ответил. Теперь сердце взяло и сжалось. Пальцы Кристины впились в рукоятку шпаги до боли. Но она хочет жить именно так, как папа Мигель!
- Не хочу, - ответил папа Мигель наконец. И мечты Кристины упали с поднебесья и разбились вдребезги. - Только обрезать ей крылья -- жестоко, Карла...
- Чушь, - не согласилась мама Карла. - Выйти замуж -- это не обрезать крылья. Это нормальное земное счастье, которого вам с ней так не хватает. Вечно бродите душой...
- Вечные бускадоры... - сказал папа Мигель.
- При чем тут этот тип?
- "Бускадор" -- значит "искатель", любовь моя, - засмеялся папа Мигель. - Так вот почему ты вышла за меня замуж? "Нормальное земное счастье"?
Мама Карла тоже засмеялась и щелкнула пальцем, наверное, по папиному носу. Почти весело. Почти счастливо.
Но что нам в счастье других, когда наше собственное ускользает из ладоней?
- Я просто влюбилась, дурачок... И не жалею, но... Кристине нужен муж, который будет возвращать ее на землю, как я тебя.
- Ты всегда была мудрой, Карла... Только не рано ли?
- Я тебе говорю -- твой Искатель пялился на нее, как на взрослую женщину. Да и другие заглядываются. Не замечал? Ростом Кристина уже меня догоняет... Пора побеспокоиться о ее безопасности. Мы не вечны. И должны заранее устроить дочери жизнь.
Кристина отслонилась от стены. Папа Мигель согласился с мамой Карлой. Пусть они желали ей простого "земного счастья", но Кристина желала себе другого. Бурлящего, бросающего, как ракушку, на берег, а потом утягивающего на дно, осыпающего брызгами в солнечном свете. Такого счастья. Неуловимого, того, которое не стоит на месте. Как море.
Неужели это не имело значения?
Разве папа Мигель не говорил, что жизнь человека в том, чтобы искать себя? Что счастливы те, кто кует или готовит свое счастье сам? Как она будет искать себя, искать амарант, искать жизнь, если выйдет замуж и навсегда останется на Холме Святой Марии?.. Если решение за нее примет мама Карла? А мама Карла может.
Она не
