Не переставая говорить, он то и дело смотрел по сторонам и оглядывался назад. Ибо, как объяснил Тому, за каждым темным дверным проемом ему виделся враг, готовый выскочить с револьвером в руках и открыть огонь. И тут обратил внимание Тома на следовавший позади экипаж. Он был полон людей, даже рядом с кучером сидел человек. Кроме кучера, в экипаже находилось еще шестеро.
— Едут на вокзал… или преследуют нас? — предположил мальчишка. И попросил извозчика проехать к вокзалу более кружным путем. Резко свернув в ближайший переулок, они принялись пробираться по лабиринту кривых улочек, но, как только выехали на прямую широкую улицу, набитый людьми экипаж был тут как тут, нагоняя их на большой скорости. Извозчик, видно, понял, что происходит. Повернувшись к пассажирам, указал кнутом назад:
— Им что-то нужно от вас, приятели?
— Да. Слушай! Пять песо сверху, если доставишь нас на вокзал первыми!
Преследователи, словно поняв, что их игра разгадана, начали бешеную гонку. Их кучер держал вожжи, а седок рядом орудовал кнутом. Кони перешли на бешеный галоп, экипаж кидало из стороны в сторону по изрытой колеями улице.
— Гони! Гони! — кричал Дэвид кучеру.
Одному коню трудно было сравниться с доброй парой, к тому же кучер был преклонных лет. Правда, глаза его горели решимостью.
— Положитесь на меня, — бросил он через плечо. — Тише едешь — дальше будешь, приятели!
С этими словами он пустил своего чалого ходкой рысцой. Галопом, конечно, было бы лучше, но так было легче срезать углы, а поворачивать теперь приходилось часто. Оглядываясь, они видели, как их преследователей заваливало при каждом повороте на два колеса, потом карета с грохотом становилась на все четыре, но при этом ее швыряло далеко в сторону.
На каждом прямом отрезке преследователи их нагоняли, но, когда приходилось поворачивать, снова теряли. Старик знал свое дело, ехал с завидной точностью.
Вскоре, свернув к обочине, экипаж благополучно встал перед вокзалом. Преследователи, видимо опасаясь ввязываться в скандал на глазах полиции, будто потеряв всякий интерес, промчались дальше по площади.
Том с мальчиком старались разглядеть своих противников, но те как один, не желая быть узнанными, отвернулись.
— Некоторых мы еще увидим поближе, — с присущей ему меланхолией заметил Дэвид. — Ох, Том, гонка заканчивается, и если вначале мы были впереди, теперь ничто не говорит за то, что мы доберемся до дому!
Через полчаса они уже сидели в купе вагона. Дэвид объяснил проводнику, что они хотели бы, если можно, остаться в купе одни. Ощутив в руках бумажку в пять песо, проводник, улыбнувшись, кивнул. Однако за две минуты до отхода поезда проводник, открыв дверь, сунул бумажку обратно в руку Дэвиду. Затем отступил в сторону, и в купе один за другим вошли четыре человека. Трое уселись напротив Тома и мальчика. Еще один сел рядом с Дэвидом. Все четверо в глубоком молчании уставились на двоих попутчиков.
Тому подумалось, что это, похоже, конец. И еще подумалось, что об этом следовало побеспокоиться раньше. Войдя в вагон, они сами устроили себе ловушку. Как теперь из нее выбраться? Он искоса взглянул на Дэвида. Малец побелел от страха. Том понял, что предстоит долгое томительное бодрствование.
Тем временем поезд набирал скорость. Прогремев на стыках, оставил позади Вальпараисо, направляясь в сторону гор. Никто из четверых ни пошевельнулся, ни перебросился словом. Все четверо в гробовом молчании не сводили глаз с Тома и мальчика, будто четыре пса, готовых броситься на добычу.
Тогда Глостер открыто переложил кольты в карманы, оставив там руки. Один револьвер навел на сидящего напротив, другой на того, что в середине, более или менее похожего на вожака. Это был невысокий щуплый малый, однако с длинными волосатыми пальцами, сильными и способными на быструю реакцию. Затем по совету Тома был извлечен легкий револьвер мальчика и, в свою очередь, оказался в кармане куртки Дэвида стволом в сторону соседа.
Как и следовало ожидать, эти действия вызвали определенную реакцию. Едва Том пошевелил руками, как сидевший посередине напрягся и со значением сунул руку в карман, но, хотя он на мгновение ощетинился и даже оскалил зубы, попытки помешать Тому не предпринял, И Дэвиду в свою очередь было позволено занять оборону.
Он вдруг рассмеялся:
— Эй, приятели, когда начнутся танцы? Мы готовы, ждем музыки.
Глава 17
НЕПРИВЛЕКАТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ
Эта необычная поездка проходила почти без разговоров. Первая смелая ребяческая выходка Дэвида не вызвала никакого ответа. Присутствующие с нескрываемой злобой поглядывали на мальчика. Казалось, они не торопились исполнить злодейство, которое было у них на уме.
Но вся тяжесть томительного ожидания оборачивалась против Дэвида и его спутника. Остальные могли по очереди отдыхать, а они постоянно оставались настороже. Лишь время от времени бегло поглядывали в окно на заросшие огромными кактусами, будто щетиной, крутые песчаные холмы. А в низинах между холмами на орошаемых песках все было в цвету. Сплошную зелень испещряли темно-красные цветы кактусов, на всех деревьях тоже проглядывали красные цветки незнакомых ползучих растений.
Миновав эту полосу, поезд стал подниматься в другую местность, все чаще изрезанную скалами, и наконец появился настоящий андский пейзаж.
Глостер был потрясен. Он воспитывался в американском патриотическом, но довольно глупом убеждении, что его страна превосходит другие во всех отношениях, по крайней мере что касается природы. Однако здесь перед его глазами проплывали такие потрясающие горные образования, какие нечего было и думать отыскать среди самых высоких круч Скалистых гор или Сьерра-Невады. Это были действительно великие горы, заросшие лишайником, грубо изрезанные, мрачно серые. Казалось, они пережили саму вечность и навсегда останутся такими.
Предполагаемый вожак вдруг заговорил:
— Сеньор Глостер!
— Вы меня знаете? — не повышая голоса, откликнулся Том.
— Вы об этом догадались еще раньше.
— Верно, — согласился парень.
— Как только заметили нас, вы подумали, что мы посланы сеньорой разделаться с вами обоими. Разве не правда?
Незнакомец выкладывал такие чудовищные вещи, излагая их в обходительной, хотя и достаточно решительной манере, и вежливо поглядывал на Тома. Глостер был поражен. От латиноамериканца можно ожидать чего угодно, только не искренности.
— Будем откровенны, — между тем продолжал тот. — Мы явились именно для того, о чем вы догадываетесь.
— Так и думал, — буркнул Том.
— Пес! — зло выкрикнул мальчик. — Не говори с ним, Том! Лживыми речами он хочет заморочить тебе голову. Погляди получше. Неужели не видишь, что у него на уме лишь убийство?
