Лилиан не давала Джеймсу и слова вставить, она вприпрыжку спустилась по лестнице с веранды и обняла племянника. Когда Хелена взглянула на Лилиан, ей показалось, что Миранда – точная копия матери. Лилиан тоже была худощавой, рыжеволосой и грациозной, такого же невысокого роста. Джеймс был на голову выше тетки.
– Вы хорошо добрались? Я, честно говоря, думала, доедете быстрее. Но по такой погоде быстро ездить на машине опасно. Хорошо, если ты аккуратно водишь, Миранда!
Джеймс промолчал и поморщился.
– А кто это у нас здесь? – Лилиан, заметив Хелену, улыбнулась, протягивая ей руку для приветствия. – Джеймс, неужели ты нашел себе подружку прямо на пирсе? Я знаю, вы, мальчики из ВВС, зря время не теряете. Миранда должна была забрать тебя просто с корабля, чтобы ты никуда не убежал! – она в шутку погрозила племяннику пальцем.
Хелена покраснела.
Миранда хотела представить девушку, но Джеймс ее опередил:
– Это одна из польских беженок, которых опекает Миранда. Мы ее подобрали по дороге.
Лилиан Биллер нахмурилась. Она не только была творческой и спонтанной дамой, но и быстро соображала.
– Подобрали? Так далеко от Паиячуа? – Лилиан пристально взглянула на Хелену. – Дитя мое, ты же промокла до нитки, – заметила женщина. – Мы тебя сначала обогреем и обсушим, а потом ты нам расскажешь, как тебя сюда занесло.
– Сперва нам нужно позвонить в Паиячуа и предупредить, что Люцина… то есть Хелена… у нас, – разумно добавила Миранда. – Я ведь не знаю, предупреждала ли ты опекунов о том, куда хочешь поехать, Лю… Хелена. Как бы там ни было, в семь часов ты должна быть в лагере, ты же знаешь. Если тебя не будет, начнутся поиски и на тебя рассердятся.
Хелена пожала плечами.
– Это случится и так… – пробормотала она, но не стала возражать, когда Миранда уверенно зашагала к телефону после того, как вошла в дом.
Миранда в двух словах и без лишних подробностей сообщила администрации лагеря, что Люцина Грабовски проведет эту ночь в доме семьи Биллер. Если повезет, секретарша в Паиячуа не догадается даже о местонахождении загородного дома Биллеров. Миранда рассказала о случайной встрече, словно та произошла в Палмерстоне, и о приглашении от своих родителей, как будто это нечто само собой разумеющееся.
Немного успокоившись, Хелена отправилась вслед за Лилиан в большую жилую комнату, занимавшую почти весь первый этаж дома. Кроме нее, на этаже располагалась просторная кухня.
В жилой комнате Биллеров уютное тепло распространялось от камина, в котором в этот мрачный день полыхал огонь, хотя на дворе стояло лето. Позже Хелена узнала, что одна семейная пара присматривала за домом и лошадьми, когда Биллеры жили в Веллингтоне. Комната была уютно обставлена массивной деревянной мебелью. Здесь могла бы жить обычная семья фермеров, если бы все свободное место не было заставлено разными маорийскими артефактами. Хелена рассматривала музыкальные инструменты, статуи богов и оружие. На стене висели образцы ткачества и один из воздушных змеев, напоминающий хей-тики Джеймса.
– Мой отец собирает такие штуки, – объяснила Миранда.
Лилиан рассмеялась.
– А я сметаю с них пыль! – мелодраматично заметила она. – А сейчас, Хелена, быстро устраивайся возле камина, я велю приготовить для тебя ванну. Нет ничего приятнее, чем горячая ванна в серый ненастный день. А ты, Джеймс, отправляйся к телефону и позвони матери! Глория и Джек места себе не находят.
Джеймс хотел что-то возразить, однако Лилиан перебила его:
– Я знаю, что ты злишься. Можешь отругать отца от моего имени по телефону или сделать то, что тебе заблагорассудится. Главное, теперь ты в безопасности!
Глава 4
Когда Хелена погрузилась в облака душистой пены, возвышавшиеся в ванне Лилиан Биллер, ей показалось, будто она попала в прекрасный сон. Девушка не могла поверить, что у мамы Миранды была своя собственная ванная.
Лилиан однозначно называла роскошную ванную комнату «моя ванная», и в нее можно было попасть только из спальни хозяйки – такого же предмета мечтаний. Хелена когда-то читала о кроватях с балдахином, но ничего подобного не видела еще ни разу.
В комнате красовалась только кровать, застеленная покрывалом и усыпанная множеством подушек. К тому же с балдахина свисали плотные светло-синие занавески.
Хелена выкупалась в теплой воде, наслаждаясь тонким розовым ароматом и оглядывая обстановку ванной. Мягкий, приглушенный свет элегантных, причудливых торшеров из стекла Тиффани наполнял комнату. На полу перед ванной и умывальником лежали пушистые золотистые коврики, на крючках висели толстые купальные полотенца такого же цвета. Раковина, несомненно, была сделана из мрамора, а на столике стояли всякие дорогие духи в разноцветных флаконах. Должно быть, семья Миранды состоятельная, раз содержит такой дом. Неужели обычный университетский профессор в Новой Зеландии зарабатывает столько? Потом Хелена вспомнила, что мать Миранды – известный романист. Вероятно, именно она обеспечивала семью и, очевидно, без колебаний, за собственные деньги окружила себя такой роскошью.
Хелене мать Миранды показалась симпатичной, хотя и несколько странной. Лилиан Биллер общалась с дочерью, скорее, как с младшей сестрой. Для Миранды она была авторитетом. Лилиан выглядела намного моложе и грациознее, чем мать Хелены, когда та еще была здорова. До депортации Мария Грабовски считалась человеком серьезным. Пожалуй, она шутила только с Люциной и проявляла теплые чувства лишь в узком семейном кругу.
Лилиан Биллер, наоборот, вела себя с Хеленой уже как с членом семьи. Девушке стало неловко, когда она взглянула на мягкую фланелевую пижаму и пушистый банный халат, которые мама Миранды положила на табурет возле ванной.
– Платье совсем мокрое и грязное, нам придется его постирать, – сообщила она с улыбкой, прежде чем оставить Хелену в ванной одну. – А мои вещи или вещи Миранды тебе не подойдут. Поэтому сразу надевай пижаму, мы же здесь все свои.
Хелена задавала себе вопрос, прилично ли будет показаться в ночном белье перед совершенно незнакомыми людьми. С другой стороны, она больше мечтала завернуться в уютный банный халат, чем надеть на себя какое-нибудь платье.
Пока Хелена отмокала в ванне, мылась душистым мылом и полоскала волосы розовой водой, жизненные силы постепенно возвращались к ней.
Девушка снова начала трезво размышлять, и опять на нее навалилась тяжесть забот и чувство вины. Как бы хорошо ей теперь ни было, она должна тщательно продумать, какие моменты своей истории рассказать Биллерам. Хелена ни в коем случае не хотела открывать самую страшную тайну – о растущем в ее животе ребенке. Она выболтала Миранде и ее двоюродному брату свое настоящее имя… Сейчас ей нужно рассказать, что она попала в группу эмигрантов вместо сестры. Хелена все не могла решиться и сделать признание в предательстве. От одной мысли о том, как эти люди посмотрят на нее, когда откроется то, что она бросила сестру, сердце девушки неспокойно забилось.
В раздумье она медленно выбралась из остывающей воды, завернулась в мягкое банное полотенце, расчесала волосы перед зеркалом Лилиан, обрамленным рамкой из разноцветного стекла. Когда девушка надела пижаму, а потом запахнула белый банный халат, то уже точно знала, о чем скажет, а о чем умолчит, хотя Хелену мучило осознание того, что она не полностью открыта в ответ на сердечное гостеприимство этой семьи. Девушка обула немного маловатые домашние туфли, которые ей тоже заботливо оставила хозяйка, и отправилась вниз.
Винтовая лестница из светлого дерева вела в коридор и в жилую комнату Биллеров. Спустившись, Хелена тихо вошла в комнату. Тем временем там зажгли множество ламп, которые освещали обеденный стол, кресла и диван. Перед камином сидели Джеймс и какой-то мужчина постарше. Хелена предположила, что это отец Миранды. Мужчины пили виски, Миранда накрывала на стол. Через открытую дверь на кухню девушка заметила, как Лилиан вынимала из духовки ароматную запеканку.
– Надеюсь, она не подгорела, – довольным тоном промолвила хозяйка. – Миссис Баркер трижды мне объяснила, как долго ее нужно готовить. Она считает, я совершенно ничего не смыслю в домашнем хозяйстве.
Хелена позже узнала, что миссис Баркер – это домохозяйка Биллеров. Она поставила в печь запеканку, а потом ушла с мужем, очевидно, оставив Лилиан на кухне одну.
– Я, в общем-то, умею готовить, – уверяла женщина, ставя запеканку в центр обеденного стола. – Когда я еще жила с Беном в Окленде, то всегда готовила сама. Правда, Бен? И все было прекрасно!
Бен Биллер, тощий рослый блондин с поредевшими волосами, но симпатичным, слегка вытянутым лицом, приветливо взглянул на Хелену.
– Мы тогда были так влюблены друг в друга, – сказал он, уходя от ответа.
Миранда хихикнула.
Лилиан глянула на дочку и мужа и притворилась, что обиделась.
