Когда Зайка сказала, что все, хватит на сегодня, Анри подал лютню кузине.
— Балладу о мече, — попросил он.
"Да убоится враг!" — сказал ты, свой целуя меч.А завтра голову твою отделит он от плеч.Сегодня он еще друзей твоих сзывает в бой,А завтра ты им прекратишь несказанную боль.И будут гроб твой сыновья ночь напролет стеречь,А над могилою крестом поставят тот же меч.На острие меча король построит замок свой,По острию меча сеньор ведет вассалов в бой.Когда ж война придет в твой дом, сердца воспламенив,То меч сияет в небесах, распятие сменив.Но что за примененье ты оружию нашелВ тот час, когда слепая ночь вошла в зеленый дол,И шаг ее меж темных трав таким нетвердым был?Тебя с Изольдой, сэр Тристан, твой меч разъединил."Да не коснусь устами уст, ее плеча — плечом…"Едины души — а тела разделены мечом…
После этого петь уже как-то расхотелось.
Тем более, что выступление было назначено на вечер. Им предстояло еще до рассвета добраться до небольшой гавани, откуда на лодке переправиться через пролив. Дальше Анри и Софи собирались плыть в им одним известное командорство таинственного ордена, а наши герои должны были ехать в усадьбу Яблоневый Сад, что в Холмах. В каковой усадьбе и жил Одвин, бывший ректор Университета. За проливом власть Аквитании кончалась и начинались владения антских князей.
— Дорога петляет, так что для скорости срежьте вот по этому проселку, — отец Ивейн постучал пальцем по расстеленной на столе карты. — И в порту не задерживайтесь — ваш эффектный побег наверняка поднял на ноги всех ищеек в округе. Ну, ступайте с Богом!
* * *
— На мощеную дорогу надо выезжать после второго перекрестка! — заявил Мак-Лауд непререкаемым тоном.
— Нет, после третьего! — заспорила с ним Ари.
— А по-моему, это еще только первый, — вставил веское слово Гил.
— А что скажут местные жители? — внесла свое разумное решение Инка, оборачиваясь к Анри. Тот пожал плечами:
— Я всегда ездил только по дороге. Но мне казалось, что мы миновали уже и два, и три перекрестка, а это — четвертый.
— Так сколько же их было? — возопил Мак-Лауд.
— А давайте спросим у пастуха, — невозмутимо предложил Мор.
— У какого еще пастуха? — окончательно вышел из себя Майк.
— Ну, не знаю, кто там на дудке свистит, — меланхолично ответил Мор.
Все замолчали и прислушались. Где-то вдали — точно по направлению их движения — раздавалась негромкая нежная музыка.
— Точно — прямо по дороге, — довольно сказал Гил. — Сейчас подъедем и спросим. В случае чего — вернемся обратно.
— Жалко, луны нет, — вздохнула Тайка.
— Зато гнилушки, — откликнулся Дракон. — Вся тропа светится.
Мерцающая зеленоватым светом широкая тропа убегала прямо меж деревьев. Музыка была слышна все лучше.
— Слушай, Дракон, — негромко сказала ему Ари, ехавшая прямо перед ним, в хвосте вереницы. — Обернись-ка, ничего подозрительного не замечаешь?
— Да вроде нет, — ответил Дракон, повертевшись в седле.
— Тропа, — подсказала Ари.
— Точно! — Там, где проехали путники, свечение дорожки меркло и исчезало. — Наверное, свет так падает, — предположил Дракон.
— Ладно, не будем пугать сами себя.
Светящаяся тропа вывела на неширокую прогалину — и оборвалась. Яркие звезды наполняли воздух серебристым полусветом, и в этом полусвете путешественники разглядели чью-то фигуру в широком белом одеянии с длинными рукавами. Неведомый музыкант поднялся с травы и сделал несколько шагов по направлению к отряду, выдал завершающую трель и отнял флейту от губ. Тут стало видно, что это невысокая девушка. Прядь светлых волос падала ей на глаза, и она отвела их рукой.
— Путники заблудились? — сказала она. — Я провожу вас.
С этими словами она повернулась и пошла дальше в лес, и светящаяся тропка послушно легла ей под ноги.
— Становится все страньше и страньше, — пробормотала Инка. — Эльфами пахнет, как сказал бы дядюшка Бильбо.
— Не, она человек, — возразил Керри. — Хотя эльфами все равно пахнет.
Тем не менее пришлось последовать за нежданной проводницей. Она шагала легко и уверенно, совершенно бесшумно, словно плыла между деревьев, и время от времени подносила к губам свою флейту, и тогда раздавались тихие чарующие трели. Вскоре между деревьями стал виден огонь — не какой-нибудь там сине-зеленый колдовской, а простой костер. Стволы берез, обступивших поляну, смутно белели колоннами лесного чертога. У костра сидели еще двое. Один поднялся навстречу путникам, и Инка тотчас узнала его — это был Арондель.
— Дракон, а Дракон, — негромко сказала она. — Ты спрашивал, куда он с катера делся. Так вот он!
Дракон придирчиво оглядел эльфа и проворчал:
— А что ж ты говорила, что он эльф? Какой же это эльф?
— Какой-какой… — высказалась Ари. — Темный, вестимо.
Арондель с непроницаемым спокойствием выслушал сие обсуждение своей внешности и сути, потом сказал:
— Добро пожаловать к нашему костру.
— Спасибо за приглашение, — сказал Майк, — но нам некогда. Мы торопимся…
— Не бойтесь. Там, куда вы спешите, вы окажетесь в нужное время, — произнесла девушка, сидевшая у огня рядом с Аронделем. Девицы, разглядев ее получше, завистливо переглянулись. Надо заметить, что Ари и Тайка могли бы и не страдать комплексами, а Инка не особенно стремилась в первые красавицы, но такова уж женская натура, что увидев тип красоты, иной, чем собственный, дочери Евы преисполняются зависти. Некоторые так даже черной. Здесь был именно тот случай. Темные кудри с медным блеском, глаза — как звезды, стройнее березки… А голос — чистый и звонкий.
— Это Мериль, моя сестра, — представил ее Арондель.
Вторая девушка — та самая, которая привела их сюда — звалась Илли. По твердому убеждению Керри, она была человеком, но на вид казалась сущим эльфом. Росту она была небольшого, под свободной одеждой угадывалась фигура на зависть всем кинозвездам. Волосы у нее были медовые, золотистые, и окружали голову пушистым облаком. Милое лицо, вздернутый носик — именно такими и представляют иногда резвых лесных эльфов, лукавых и шкодливых.
— Интере-есно, — хмыкнул Гил. — Заманили, значит, в чащобы неведомые, колдовские штучки вытворяют, эльфами называются… А если эльфы — значит, quest…
— Дога-адливый, — в тон ему отозвался Арондель. — Но вы все же присаживайтесь.
Делать нечего — приключенцы спешились и подсели к костру.
— А обратную-то дорогу из вашего леса покажете? — поинтересовалась Инка.
— Покажем, самую короткую. Ее кроме нас никто и не знает.
— Там, на неведомых дорожках… скелеты пляшут в босоножках, — со слегка мрачноватым юмором отреагировала Тайка.
— Да нет, ничего столь опасного там нет, — улыбнулась Илли.
— Так все-таки — что вам от нас нужно? — напрямую задал вопрос Майк.
— Сперва разделите с нами трапезу, — сказала Мериль.
Красное вино было просто замечательно. Ари, правда, предпочла родниковую водичку, и яростно сверкнула глазами на Мора, который был не прочь осушить еще парочку бокалов. Неизвестно откуда появился большой пирог — судя по запаху, с дичью. Майк потянулся было за ножом — разрезать, но отдернул руку, косясь на эльфов.
— Мы не боимся холодного железа, — усмехнулся Арондель.
— Ага, железа вы не боитесь, колдунов тоже, судя по всему, — хмыкнул Гил. — Тогда на что же вы нас подбиваете? Излагать можете сразу и без предисловий.
И Арондель без предисловий изложил дело. Состояло оно в том, что многократно и нехорошо поминаемый злобн. завоев. (как меж собой именовали приключенцы нынешнего обладателя талисмана) ухитрился насолить не только Светлым эльфам, но и Темным. Причем, сознавая, что в отличие от Светлых те могут просто собрать войско и всыпать ему по первое число, он решил выключить их из игры. Простым и доступным террористам всех времен, миров и народов способом, а именно взятием заложника. Точнее, заложницы.
— Во зараза-то! — сказал Мор.
Похищенная, которую звали Хиллелиль, принадлежала к княжескому роду, происходящему от самой Атаренны Огненный Вихрь — кто это такая, приключенцы по своей необразованности не знали, но почему-то это было очень важно. Помимо всего остального, она одна пела песни чар, и потому, как уяснили путешественники, Темные эльфы не могли теперь проводить какие-то очень важные обряды/ритуалы/празднества, и самому существованию их племени угрожали бедствия и, возможно, полная погибель.
— Что ж с вами может произойти — вы ведь бессмертные! — удивилась Инка.
— Истаем, превратимся в духов, — грустно ответила Мериль. — А может быть, станем просто мелкой нечистью — вроде леших или болотников…
