Пришельцы сразу стали предметом обсуждения. Салонные дамы и кавалеры пристрастно обсудили и не совсем модную одежду, и неизящные манеры, и незнание этикета. Однако пересуды эти быстро угасли, поскольку англичанам это все было абсолютно до фени. Вместо застенчивых деревенских родственников всеобщему вниманию предстали люди со своими понятиями о том, что прилично и изысканно. Разумеется, герцог де Морран сразу стал объектом внимания дам и жгучей зависти здешних менестрелей. Лорд Гилдор был немедленно окружен любезными собеседницами, а шотландский тан Мак-Лауд вызвал полный фурор. Дамы выделялись не особенно, но Тай де Диа моментально стала героиней дня, соперничающей с доной Лорен, которая, впрочем, присоединилась ко всеобщим восторгам. Леди Ариэлла и леди Инес предпочли внимательно прислушаться к местным сплетням. И тут же набрали полон воз информации. Им было пересказано все, что говорила Черная Дама, было пропето несколько ее песен, да и облаченная в черное компания во главе с Виолиной и Флоридором говорила сама за себя. Что ни говори, а байронизм заразителен.
Тем временем в другом углу шла дискуссия о рыцарстве. Прециозные дамы рассуждали о сути и смысле рыцарства в самом высоком стиле. Тайке это изрядно надоело, и она исполнила весьма подходящую к теме песенку:
Я непутевый рыцарь,Как люди говорят.И в странствия пустилсяЯ много лет назад.Скакун мой одноухий,А мой булатный мечДавно не брал я в руки,Но не об этом речь.Шагаю я по светуИ песенку пою,Не жалуясь при этомНа долю на свою.На мне кольчуги нету,И щит я свой пропил,Хоть о позоре этомЯ быстренько забыл.Не быть чтоб одиноким,Я взял с собой коня,А от врагов жестокихЕсть флейта у меня.Ее напев "чудесный"Любого свалит с ногЯ сам подобной песниСперва терпеть не мог.Меня бы мой наставник,Наверное, убил,Ведь он на воспитаньеПотратил столько сил!Но я беспутным вырос,И нет пути назад…И мне бы не хотелосьПредстать его глазам.Решит он безобразьеПодобное пресечь,Мозги мне вправит сразуНо не об этом речь.Ведь вдаль ведет дорога,Пора мне снова в путь,И я, уйдя надолго,Вернусь когда-нибудь!
— Браво, браво! — оценила песенку Роксана. — А что ответит на это госпожа Лорен? Ведь вы родом из края, где понимают толк в рыцарстве и куртуазии.
Надо заметить, что герцогиня очень любила подобные поэтические состязания, и не могла отказать себе в удовольствии послушать хорошие песни. Тем более, что из тайных источников Роксана была прекрасно осведомлена о том, что из себя представляют ее гости и какой переполох они произвели при дворе. Но, поскольку герцогиня фрондировала, она не воспылала верноподданническими чувствами и никому ничего не сказала. Графа де Боша она не любила, равно как и всю компанию королевских собутыльников, и те, кто выставил их дураками, могли рассчитывать на ее помощь.
Дона Лорен подхватила иронический тайкин тон:
Давно ослеп фамильный склеп,Червями герб источен,Разрушен замок мой, как зуб дракона,Метет на гривы мокрый снег,А я теперь — один из тех,Кто покоряет стены бастиона…На приступ, на приступВеревка, камень, выступ…"Что может ваша светлость делать здесь?"Подите к черту!И душит смех при слове "грех",И хохот стынет в горле,Почти что ад — туда мне и дорога!На небе бог уснул давно,А мне тем паче все равно,Кого я здесь убью во имя бога.На приступ, на приступПусть когти рвет епископ!"Вам тоже, сын мой, светит рай земной"…Когда прикончат.Разрушен мост, пылает мозг…Клотильда, чистый ангел…Но воды тяжелы, как груз измены.И память душу жжет дотлаАх, если б память умерла!К несчастью, время рушит только стены.На приступ, на приступОсечка, наледь, выступ…"Быть может, вы лишь ранены, сеньор?"Не дай-то Бог…
— Это же издевательство! — воскликнул маркиз Дорант. — Это пародия на все благородное сословие! Ну, я всегда знал, что в Романии полно еретиков, но считал, что там уважают рыцарство.
— О каком рыцарстве вы говорите, сеньор? — спросил Гильем. — Когда аквитанские рыцари вырезают в захваченном городе всех от мала до велика, насилуют женщин и убивают младенцев — о каком рыцарстве речь? Слава, богатство, новые земли, милости короля — вот за что сражаются аквитанские дворяне, и им нет дела до высоких идеалов.
— А как же никольеры? — спросила Роксана. — Насколько мне известно, у вас в стране их почитают?
— Но они тоже еретики, все как один! — возразил Дорант. — Всем известно, что они утверждают, будто бы именно они хранят Святой Грааль, а сами поклоняются дьяволу в обличье дракона.
Дона Лорен и эн Гильем переглянулись и рассмеялись.
— Несомненно, только аквитанские странствующие рыцари могут отыскать эту реликвию, ибо они чисты сердцем и возвышенны духом! — насмешливо сказал эн Гильем. — Особенно сенешаль Борс де Бош или маркиз де Коллен.
Все засмеялись, включая Доранта, и разговор плавно свернул в сторону от опасной темы ересей, никольеров и Грааля.
В кабаке "Толстый голубь" было полутемно, накурено и шумно. Завсегдатаями здесь были рейтары, а это была публика драчливая, горластая и наглая. После яркого света внутри было темно, и Инка остановилась на пороге, ожидая, когда глаза привыкнут.
Сидевшие у двери посмотрели на новоприбывших. Взору их предстал хорошо одетый на чужеземный манер юноша с русыми волосами ниже плеч, в бархатном берете и сером плаще, смуглый черноволосый паж с озорными зелеными глазами и два молодых человека в костюмах достаточно старомодных, которые явно обличали в людей воинственных. И что только понадобилось заезжему дворянству в штатном кабачке рейтар его величества?
Компания уселась за чистый стол в углу, заказала хорошего вина и шума особенного не производила. Светловолосый дворянин переговорил о чем-то с трактирщиком и спустя минут десять за угловым столиком сидела маркитантка Аннет. Аннет было около тридцати лет, была она невысока ростом, широка в кости и приятна лицом. Она принадлежала к тем женщинам, кого не без основания называют бой-бабами, и рейтары ее уважали и побаивались. И уж не приведи бог кому было задеть Аннет!
— Дядюшка Шено сказал, что вы, благородные господа, имеете до меня дело какое? — осведомилась она.
— Да, — сказал Майк. — Мы разыскиваем некую Черную Даму, а также девицу по имени Азарика, которая была чудесным образом спасена.
— А я здесь при чем? — подозрительно спросила Аннет. — Это вы к его преосвященству обратитесь, а я и не знаю ничего.
— Видите ли, — вступил в разговор вошедший первым юнец. — Нам не с руки обращаться к властям, поскольку мы… м-м… действуем на свой страх и риск. И встречаться с епископом или губернатором нам… нежелательно.
Аннет прислушалась. Что-то ей в этом голосе не нравилось. Слишком уж писклявый для парня. Да и щеки больно гладкие. Она присмотрелась повнимательнее — так и есть, девка! А наряд мужской. Может, и не сыщики королевские. Да и парни больше на вагантов смахивают, чем на вояк. А этот черный и вовсе смотрит не по-людски. Встретившись с ним на миг взглядом, Аннет незаметно сложила пальцы левой руки рожками и ткнула в дерево — демон, как бог свят демон!
— А вы, благородная дама, зачем их разыскиваете?
Все трое переглянулись и засмеялись.
— Накрылась твоя конспирация, Инка, — сказал Гил.
— Надеюсь, что этот маленький секрет останется между нами, — сказала Инка маркитантке.
Та кивнула и разговор пошел уже живее. Да тут вскоре заглянули в "Голубя" еще двое. Аннет едва удержалась, чтоб не помянуть святую пятницу и тысячу чертей — опять дворяне, да нездешние, и опять баба переодетая, что за наваждение! Однако как только эти двое произнесли по фразе, Аннет успокоилась — романцы, что с них взять! У них в Провинции (по-ихнему Провансе) знатные дамы так обряжаются, что иной раз и не поверишь. А этой даже и к лицу — сама рослая, красивая, волосы что твой лен, глаза смелые, яркие. Кавалер при ней росту среднего, волосы черные, бородка тоже, глаза быстрые, темные, шпага на боку небрежно так откинута — видал, знать, виды.
Ну, тут Майк, признав в них провансальских труворов, пригласил их посидеть, и уж посидели на славу. Спели и "Сэра Джона Бэксворда", и про Харальда Сурового и шесть футов английской земли, и про осаду Монсегюра, а напоследок дона Лорен спела дорожную песню вагантов, каковая пришлась очень кстати.
