измене, то я уже слишком стара для этого дерьма. Мутить с преподом, нет, спасибо, в этих водах мы уже плавали. Слишком глубоководные реки с быстрыми потоками и острыми скалами.
Он назвал меня Бет. Черт возьми, никто в жизни не называл меня так странно. Конечно, я ничего никому не собиралась рассказывать. Я была уверена, что Шувалов понял мой намек и больше ничего подобного не предпримет. Но каково же было мое удивление, когда буквально на следующем занятии я поняла, что ошибалась.
Эпизод 8
[Ранее]
Каждый год в августе я езжу гостить к своему дяде, двоюродному брату отца. Леше под тридцать, и он является закоренелым холостяком из разряда «хикка обыкновенный». Но он также является и почитателем стоящих книг и видеоигр, что является для меня главным после кровного родства критерием симпатии. Он добрый, безобидный парень, очень меня любит и всегда ждет того периода, когда я приезжаю к нему погостить. Зато Кирилл не очень любит это время, хоть и старается относиться с пониманием. Я не могла не поехать – мы с Лешей виделись максимум два раза в год, и я очень по нему соскучилась. Скрепя сердце, Кирилл проводил меня на вокзал.
В дороге я думала о «Темной половине» и о том, какую роль она сыграла для меня. Прочтение этой чудесной книги позволило погрузиться в прошлое, когда я могла испытывать чувство, словно в меня вдыхают силу. Любой, кого хоть единожды посещало вдохновение, не забудет это внеземное ощущение. Я не выпускала из рук блокнота и ручки.
«Мы обманываем себя. Мы не нуждаемся в чем-то, чтобы творить. Мы и есть неиссякаемый источник творящей силы. И вдохновение не приходит к нам извне. Оно всегда внутри, всюду сопровождает нас, ожидая удобного случая вырваться и разлиться вокруг тебя, залить твои глаза бесконечным светом. Вдохновение. Само слово намекает на то, что творящую силу в нас вдыхают извне. Однако так лишь кажется, когда наступает этот миг. Мы не можем смириться с тем, что источник всегда с нами. Но функционировать он начинает лишь тогда, когда попадает в благоприятные условия.
Просветление – понятие более близкое к истине, как по мне. Как будто тебя каждую секунду заливает слепящий солнечный свет. Вы когда-нибудь сидели у окна в пасмурный день, и вдруг тучи рассеивались, и неестественно белый свет пронизывал вас, казалось, до самых костей? Такое ощущение, что становишься прозрачным – кожа, волосы, и особенно глаза – все впитывает свет, насыщается им, и от этого необъяснимо хорошо. Даже если в жизни все плохо, этот свет дарит тебе успокоение, умиротворение и гармонию. И все становится окей. Все хорошо, пока есть свет, падающий с небес. Как залог того, что ты живешь не зря, не просто так терпишь и мучаешься, и вскоре все придет в норму.
То же самое испытываешь, когда настигает вдохновение. Только необязательно сидеть у окна или вообще быть под открытым небом. Где бы ты ни находился, даже в темноте, ты будешь освещен и пронизан невидимыми лучами. И даже глядя во тьму ты будешь видеть белое небо повсюду. И свет, которым ты пропитан насквозь, будет разливаться вокруг, освещая твой путь, твой мир, твои мысли. Задумчиво глядя вникуда, ты будешь уплывать на белой волне света, зная, что этого у тебя не отнять… И все, что ты придумаешь, воплотится. И любая твоя мысль сможет создать новую вселенную».
«Для кого мы творим?
Или для чего.
Как верно поставить вопрос?
И нужно ли этот вопрос задавать.
Зачем нам нужен ответ?
Зачем ответ нужен лично мне?
Одни сплошные вопросы. Мы знаем, что не получим ответа, и все равно задаем их в пустоту. Никто не спустится с неба и не разверзнет землю, чтобы раскрыть нам тайны бытия.
Что такое искусство и в чем его цель? Для чего оно дано людям? Чем человек-творец отличается от человека-ремесленника? Есть ли это отличие? Или мы выдумываем его себе? Равны ли люди искусства остальным людям? Количественно – точно нет. А качественно?
Это можно назвать зазнайством, эгоцентризмом, напыщенностью. Но мне кажется, творцы образуют какую-то отдельную малочисленную расу. Те же люди в физическом и биохимическом смысле, но иные в плане психики, мировоззрения, духа. Живя среди других, они изолированы. Большую часть своей жизни они чувствуют себя так, словно не принадлежат этому миру. Словно они – странники из далеких миров, попавшие сюда случайно.
Творцу подвластно многое, чего не может пережить человек, далекий от искусства. Творец всегда ощущает свою непохожесть, потому что никто вокруг его не понимает. Творец переживает моменты вдохновения, описать и объяснить которые не умеет. Творец видит прекрасное в самых обыкновенных вещах. Он получает эстетическое удовольствие от преломления луча солнца в крошечной капле воды, от улыбки незнакомого ребенка на новом велосипеде, от запаха свежескошенной травы, от радужных разводов бензина на поверхности лужи… Творец видит этот мир во всей его полноте, в то же время не упуская ни мельчайшей детали. Многие мелочи, что остаются незамеченными для остальных, дарят творцу гармонию и силы.
Правда, жизнь творца не так уж безгранично прекрасна, как может показаться. Временами излишняя чувствительность приносит страдания. Но будь он чуть более груб, он никогда бы не ощущал высокие материи и тончайшие связи, соединяющие все в нашем мире. Не будь он так впечатлителен, вдохновение никогда бы не посетило его. Поэтому творца так легко ранить и задеть неосторожным словом. Он ощущает все в тысячу раз острее, чем остальные.
Помимо этого, довольно часто творец подвергается нападкам по поводу его психического состояния, которое, как полагают окружающие, не в полном порядке. Творец может уйти в себя слишком глубоко для обычного человека, и кто-то подумает, что он не в своем уме. Да! именно! Так оно и есть. Творец, в отличие от остальных, имеет еще один мир, где он может спрятаться. Вымышленный мир, настолько же реальный, что и этот. Живое воображение. Там нет ничего, кроме силы мысли, способной создать, оживить и преобразить что угодно.
Пожалуй, писатели (как и те, кто себя таковыми считает, вроде меня) – самые сильные и самые странные из творцов. Чтобы творить, писателю не нужен никакой материал, кроме того, что дан ему от рождения – мозг. Мозг рождает мысль, мысль рождает воображение, воображение рождает образ. Так мозг творца проецирует в мир идеи, материализуя их. Сила воображения писателя, без преувеличений, способна на всё. Ни в одном из миров нет ничего, что неподвластно мысли писателя. В некотором роде они всемогущи. Залог их могущества – идеальная мысль и материальное слово как неделимое единство. Как бы наивно или заезжено это ни звучало.
Писатель творит
