воображения. Схватка добра и зла, инструментом которой избран не самый обычный человек. Как часто любой из авторов ощущает эту невидимую схватку внутри себя. Как часто об этом размышляю и я…
Столкновение творца и творения, которое жаждет уничтожить своего создателя – неиссякаемая тема для бесконечных кошмаров. Писатель создает то, над чем потом теряет власть. Он может управлять выдуманным миром в процессе создания, но не после. Когда все будет кончено и творение приобретет независимость, оно может покуситься на творца. Запросто. Разве нет в этом явлении упоительной поэтики ужаса, о которой и говорил Кинг?
Почему именно писатель чаще других задается вопросами добра и зла, света и тьмы, связывая их непосредственно со своим творчеством? Может быть, он – посредник. Инструмент. Пророк. Сила. Кто он? Какую роль играет в извечном противостоянии? Он видит, ощущает и знает больше, чем обычные люди, погрязшие в быту и потерявшие шестое чувство. Писатель всегда замечает, когда что-то происходит не просто так. От него не скроются невидимые связи мироздания. Он ВИДИТ, как утроен мир. У него есть нечто вроде третьего глаза, дающего особые возможности. Но кто наделил писателей этим и зачем? Может быть, писатели – это третья сила, отвечающая за равновесие, приводящая все в баланс?
Записи в блокноте продолжали пополняться. Я воодушевилась еще больше, чем раньше. Чувства, которые я пережила после прочтения «Темной половины», возвели в новую степень.
«Писатель ходит по тонкой грани между Светом и Тьмой. Опасность этого занятия обеспечивает ему способности. Балансируя на острие, писатель отклоняется то в одну, то в другую сторону, что соответствует его состоянию. Либо он находится в зоне просветления, либо погружается в яму творческой апатии. И полное дерьмо тот писатель, у которого никогда не случалось тяжелого кризиса.
Писателю дана специальная Сила, чтобы он сохранял равновесие на тонком лезвии между добром и злом. Но многие все равно не выдерживают. Уставшие от беспросветной депрессии, они умирают от передоза, спиваются, совершают самоубийство. Особая впечатлительность и чувствительность к миру не дает писателю счастья. Счастье – в отсутствии Силы. Сила – это страдание. Сила – это талант.
Имея Силу, писателю приходится платить за нее своим психическим здоровьем. Никто не спрашивает его, хочет он этого или нет. Если ты наделен талантом, придется что-то за него отдать. Свет с одной стороны лезвия наделяет писателя вдохновением, а Тьма с противоположной стороны высасывает из него умственную и душевную энергию. Так достигается равновесие. Зная об этом, писатель не может отречься от таланта, данного природой, и достойно несет свое бремя. Он может написать гениальные книги и сойти с ума к тридацити годам, либо выстрелить себе в рот одним погожим деньком. Потом труп писателя находят в рабочем кабинете с развороченной головой. Позади на стене живописно висят ошметки некогда гениального мозга вместе с мелкой черепной крошкой и кровью. Тело писателя развалилось на столе над пишущей машинкой, в которую вставлен абсолютно белый лист. И ни единой буквы на нем. Ни единой. Разве это – не классика жанра?
И все скажут: окей, это логично, он же писатель. Да еще и сделают из этого события сенсацию. Люди так любят наживаться на смерти человека искусства. Тот самый белый лист вместе с печатной машинкой продадут на аукционе за бешеные деньги. «Ненаписанный роман самоубийцы». «Печатная машинка, у которой писатель провел последние минуты своей жизни». В брызгах крови на стене увидят загадочный рисунок-знамение. «Посмотрите, его мозг сложился в изображение! Этого не может быть! Наш экстрасенс чувствует здесь дурную энергетику!» Конечно, ведь на этом месте человек застрелился. А если писатель прежде не был известен, то после смерти станет легендой, это уж как пить дать.
Одно ясно – самоубийству писателя никто не удивится. Потому что обычные люди знают: все эти авторы не от мира сего. Особенно плохо с головой у самых известных и популярных из них. Все полагают, чтобы творить гениальные вещи, надо быть не в себе. И они правы, отождествляя гениев и сумасшедших. В обоих случаях имеют место нестандартное мышление и живое воображение, выходящее за рамки стереотипов. В обоих случаях есть рецидивы и периоды без обострений. Да, писатели безумны, и это – залог их таланта. Ведь талант – это способность вызывать восхищение, удивление, трепет. А вызвать эти чувства у человека может лишь то, что выходит за границы его мировоззрения.
Леша не понимал причины, по которой вдруг так резко подскочила моя ментальная активность. Я стала очень много разговаривать и смеяться. Мне кажется, это его пугало. Он не узнавал прежнюю Лизу, задумчивую и витающую в облаках, всегда печально-грустную.
По дороге домой я слушала на бесконечном повторе саундтреки к игре. В интернет-мемах это состояние называется «пока кровь из ушей не потечет».
Меня держало в цепях очень странное, двойственное чувство. С одной стороны, я находилась под сильным впечатлением от книги и игры и осознавала, что мне никогда не создать столь захватывающих сюжетов, я полный ноль. Все, на что я способна – это восхищаться чужими творениями. С другой стороны, я ощущала приближение просветления, как ласточки чуют дождь. Цепь началась, первое и второе звено заняли свое место. Впереди меня ожидает некое событие, и если оно окажется связано с первыми двумя звеньями, цепь разорвется, кризис будет преодолен, и свет пробьет меня насквозь. Момент, ради которого стоит жить, приближался, я знала это, но не могла бы сказать, откуда. Нужно было лишь перевернуть страницу, чтобы преодолеть порог, увидеть новое, но мои руки были связаны.
Я решила немного подождать и посмотреть, что из этого выйдет. Обычно, когда пускаешь все на самотек, оно как-то само собой безболезненно разрешается. И ты не будешь потом сожалеть, что поступил неверно. Чтобы отвлечься, я нашла себе парочку учеников на репетиторство. Тысяча в неделю, конечно, не такие уж большие деньги, но я не планировала этим долго заниматься. Скоро начнется учеба, и я буду искать себе нормальную работу.
Эпизод 9
[Сейчас]
В тот же день, когда Шувалов впервые обратил на меня внимание, вечером, во время приготовления ужина я испытала странное чувство, будто кто-то посторонний присутствует в моей голове. Находясь в состоянии глубокой задумчивости, в котором я всегда нахожусь, выполняя бытовые дела, я вдруг услышала чужие мысли внутри своего потока сознания. Словно кто-то находился поблизости и взял под контроль мое мышление. Я замерла, осмотрелась и прислушалась. Кирилла еще не было, радио не работало, а Джакс, естественно, говорить не умел.
В меня как будто вложили что-то извне. Вдохнули. Мысль, неожиданно возникшая во мне, звучала так:
«Пусть ее зовут Рина, а его –
