— Итак, — бодро начинает Алек, — ты собираешься мне помогать или как?
— Чувак, дай ей остыть, — смеется Джо, сидящий рядом с Алеком. — Еще немного, и она тебя точно прикончит. И правильно сделает. — Он заговорщицки улыбается мне, шурша листом бумаги. Что это? Бумажный самолетик?
— Скопируешь мои ответы, и я кастрирую тебя, — предупреждаю я, неохотно передавая Алеку домашнюю работу. — Можешь глянуть, каким способом я решала.
А я пока отвлекусь и понаблюдаю за тем, как Джо направляет бумажные самолетики прямо в учителя, когда тот отворачивается к классу спиной. Оригами скользят по воздуху один за другим, приземляясь в различные места, но ни разу не достигая самого учителя. Когда пятый самолетик успешно избегает столкновения с учителем, весь класс в изумлении поворачивается к Джо. Вот так оторва.
— Спасибо, Райли. — Алек возвращает мне тетрадку.
— Не злись на него, — шепчет Джо. — Вчера ему перепало с девчонкой, куда тут до уроков. Достает теперь всех.
Так вот какая у Алека отмазка. Вообще-то всю вчерашнюю ночь мы провели вместе. Смотрели «Мстителей» и «Дрянных девчонок».
— Может, я и не силен в физике, зато неплохо разбираюсь в математике и в биологии, — замечает Алек, и на губах появляется самодовольная ухмылка. — Особенно в постельной математике и биологии. Вот смотри: я добавляю кровать, а ты вычитаешь одежду. Ты разделяешь ноги, и я нас умножаю. — Он поигрывает бровями. — Хочешь личного репетитора, Райли? Или дополнительное занятие?
— Фу! — Меня аж передергивает. — Отвратительно! Как вообще можно было связать свои грязные намеки с математикой? У тебя дар к «творчеству».
Джо ухмыляется и бросает в меня кусочком ластика. Алек с невозмутимым видом продолжает:
— Знаешь, Райли, а ведь в творчестве я тоже неплох. Очень ловко управляюсь с…
— Не хочу знать! — Я захлопываю рот парня рукой, не давая закончить.
Секунду он смотрит на меня, а потом высовывает язык и слюнявит мою ладонь.
— Фу! Не нужен мне твой герпес! — вскрикиваю я, вытирая влажную ладонь об его лицо.
— Герпес? Намекаешь, что у меня много…
— Заткнись!
— Мисс Грин, тишина! Это последнее предупреждение для задних рядов.
Я тебе это припомню, Алек. Можешь не сомневаться.
В мою щеку ударяется ластик. Снова Джо. Я изо всех сил стараюсь сохранить невозмутимый вид и спокойно смотрю в прищуренные глаза мистера Джонсона, стараясь не обращать внимания на хихиканье парней слева от меня.
— Прошу прощения, сэр. Но Алек делал мне неуместные замечания.
Глядя на выпученные глаза и раскрасневшееся лицо учителя, я с трудом сдерживаю подступающий хохот, что не скажешь об остальных учениках — по классу проходят смешки. Алек тоже краснеет под грозным взглядом мистера Джонсона. Так-так, первая часть моей мести завершена.
— Ладно, закрыли тему. Поговорим о динамике. Импульс относится к движущемуся телу. Он равен массе тела, умноженной на его скорость. Может мне кто-нибудь назвать принципы сохранения энергии?
Я замираю на стуле.
— При столкновении тел импульс одного тела может частично или полностью передаваться другому телу, — подхватывает кто-то спереди.
Столкновение.
— Совершенно верно. Мы будем рассматривать силу и сохранение импульса в течение следующих нескольких уроков. Итак, чтобы вы настроились на урок, решите задачу: автомобиль массой две тысячи килограммов движется по прямой дороге со скоростью пять метров в секунду. Этот автомобиль сталкивается с неподвижным объектом массой пятьдесят килограммов, который находится в состоянии покоя на той же трассе.
Кровь стынет в жилах, пульс стучит в ушах.
— Во время столкновения автомобиль и предмет движутся вместе, — продолжает мистер Джонсон, не замечая моего состояния. Я не готова к этому. Не готова. Меня охватывает паника, дыхание учащается, и я начинаю беспомощно оглядываться.
— Какова скорость объектов после столкновения?
Не хватает воздуха. Надо срочно выбраться из класса.
— Райли, — уловив неладно, поворачивается ко мне, Алек. — Давай, Райли, пойдем отсюда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Без лишних слов он хватает меня за руку и поднимает со стула. Кожа у него теплая и шершавая. Я сосредотачиваюсь на ней, чтобы хоть как-то успокоиться. Мы не обращаем внимания на призывы учителя, не обращаем внимания на взгляды учеников. Алек бегом ведет меня к выходу, и я никогда в жизни не чувствовала большую благодарность.
— Райли. — Алек крепче сжимает мою руку, выводя из класса в прохладный коридор. Клаустрофобия исчезает, но я продолжаю испуганно смотреть на парня. Он, наверно, сейчас в таком шоке; что-что, а пугать людей я мастер. Не хочу, чтобы меня видели в таком состоянии, тем более он. Но сейчас мне нужна его помощь.
— Дыши, Райли. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Все хорошо, Райли. Я здесь. Ты в безопасности.
Слезы наворачиваются на глаза, я больше не в силах их сдерживать. Я редко впадаю в панику, но когда она наваливается, то оказывается столь сокрушительной, что рыданий от сильнейшего шока и всплеска эмоций мне не избежать. И вот я расклеиваюсь прямо перед Алеком Уайлдом, последним человеком на земле, перед которым мне хотелось бы плакать. Он растерянно обнимает меня, не зная, как утешить.
Успокойся, Райли. Успокойся. Ты в безопасности. Все хорошо.
— Райли, — шепчет Алек спустя какое-то время, все еще прижимая меня к себе. Мои судорожные вздохи — единственные звуки, раздающиеся в затхлом воздухе безлюдного коридора, и под которые я пытаюсь вернуть себе способность мыслить здраво. — Слушай мое сердцебиение. Чувствуешь, как мерно оно бьется?
Меня удивляют его слова, но я рада отвлечься. Прижавшись к груди, прислушиваюсь к размеренному биению его жизни. К источнику, благодаря которому он существует. Медленно, но верно все остальное начинает уходить на задний план. Я сосредотачиваю все внимание на нем. На его сердце.
Находясь в объятиях Алека, я теряю счет времени. В конце концов, мое дыхание начинает замедляться, а слезы перестают застилать глаза.
Тук. Тук. Тук. Тук.
Он пахнет одеколоном и ванилью. Его толстовка такая теплая, а руки сильные. Я чувствую себя в безопасности. Обычно, когда со мной случается что-то подобное, требуется много времени, чтобы оклематься. Теперь же я уже начинаю приходить в себя, отрываюсь от сердцебиения парня, готовая встретиться с последствиями, но сначала вытираю слезы, стараясь не смотреть на него. Голова трещит, в груди зияющая пустота.
— Спасибо, — выдавливаю я, не смея взглянуть на парня. Что он теперь обо мне подумает? — Спасибо, что вывел меня из класса.
Понимает ли он, как сильно я ему благодарна? Хотя как же неловко, когда тебя видят вот такой… слабой, проблемной.
— Не за что. Ты всегда можешь, эм, поговорить со мной. Я не буду смеяться и все такое. Если вдруг понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти.
Всеми силами стараюсь удержаться и не броситься ему на шею.
— Итак. — Алек засовывает руки в карманы, и я наконец поднимаю глаза. Он выглядит обеспокоенным. — Что это было?
— Паническая атака. Иногда на меня такое находит.
Ведь совсем скоро ее годовщина.
— Понятно. Проводить тебя до медпункта? Я все объясню медсестре, если хочешь. — По глазам вижу, он правда беспокоится.
— Нет, — качаю головой. — Спасибо, но не стоит. Лучше мне пойти домой. Нужно побыть одной, собраться с мыслями. — Парень кажется расстроенным, хоть и старается это скрыть. Я натягиваю улыбку, желая его ободрить. — Можем встретиться после школы. И спасибо еще раз. Даже не представляешь, как я тебе благодарна.
— Пустяки. — Алек кивает и шаркает ногой. — Будь осторожна. Напиши, как доберешься домой.
На сердце становится тепло. Алек возвращается в класс, и я искренне улыбаюсь ему вслед.
— Спасибо, Алек. Напишу.
***
В полной тишине мы сидим за столом. Нечто холодное и невысказанное колышется в воздухе, тяжким грузом давит нам на плечи. Никто не решается прервать это тяжелое безмолвие. Над нами словно повисла туча, грозящая поразить громом любого, кто заговорит. Джек бесцельно разглядывает узоры на деревянном столе. Вайолет сидит рядом со мной и сжимает мои онемевшие пальцы. Мама, не переставая, стучит ногтями по столу. Все мы ждем, когда кто-нибудь начнет. Разговора не миновать.
