После Великой Замятни пятисотлетней давности у русинов почти не осталось мужчин, население их земель уменьшилось вчетверо. На одного мужчину-русина тогда приходилось по пять-шесть боеготовых дам всех возрастов.
Конкуренция была жесточайшая. Советники, создавая собственный орден контроля над правителями Земель русинских, чудом не допустили тогда установления женской власти. Но именно с тех пор и пошли невероятная жесткость и упорство русинок и удивительная для всех иноземцев свобода нравов и терпимое отношение к бастардам.
— Так вот, — Любава как ни в чем не бывало продолжила свое объяснение, — в данном случае волк был убит, но не принял свой первоначальный облик. Это говорит о том, что появилось оружие, которое легко может справиться с любой магией.
— А вот вы где! — раздался громкий голос лешего. Мойша взмок, на его лицеблестели капельки пота.
— Что не могли старого лешего подождать? — возмутился он.
— А ты что делал? — невинным тоном поинтересовалась Любава. — что-то тебя видно не было….
— Я думал.
— А… — глубокомысленно протянула ведьма, — тогда ясно!
Эти слова были произнесены с таким издевательским видом, что я едва не прыснул со смеху. Однако леший, похоже, ничего не заметил.
— Иди сюда, — произнес Зигфрид, наградив Любаву недовольным взглядом.
Леший подошел к нам, наш начальник быстро пересказал ему все что произошло за последние полчаса. Когда рассказ Зигфрида был закончен, Мойша погрузился в свои мысли. Суетливая болотная кочка превратилась в настоящий пень. Хоть пинай, хоть коли — никакой реакции.
— И сколько он будет размышлять? — поинтересовалась Любава, не скрывая ехидства в голосе.
— Сколько надо, столько и будет, — недовольно прищурился Зигфрид, — Мы куда-то торопимся?
— Все нормально, — поспешила заверить его Любава.
— Отлично. Мы загрузили лешего информацией, и теперь нам надо дождаться, когда он ее перемелет. Хельга, — обратился он к девушке стоявшей неподалеку и изображавшей страшную обиду, — ты не обижайся на Любаву. Это же просто шутка. Так? — Зигфрид впился глазами в нее.
— Да, так, — кивнула та, растаяв под пламенным взглядом нашего начальника.
— Прекрасно. Свяжись с Сентом, Ты слышала мой рассказ, вкратце перескажи его.
— Сейчас! — выпалила Хельга и, усевшись прямо на землю, закрыла глаза и погрузилась в транс.
Первым из наших медитирующих очнулся Мойша.
— Ну? — нетерпеливо поинтересовался у него Зигфрид, меривший широкими шагами поляну взад и вперед.
— Эти серебристые штучки называются пулями. У меня есть кое-какая секретная информация. Они служат снарядами дляоружия, которому я не знаю названия. Это оружие выплевывает пули с огромной скоростью.
— Что ж, — Зигфрид кивнул, — мы на верном пути и….
Не успел он договорить фразу, как и Хельга пришла в себя и открыла глаза.
— Сент сказал, что ему надо посоветоваться с Властелинами, — сказала она. — Нам надо идти в Бремен. Там мы снова с ним свяжемся.
И тут меня вдруг посетила одна мысль.
— Погоди, Зигфрид. Я хотел бы проверить кое-что. Дай мне пулю и холстину.
— Тебя надолго? Может, в Бремене проверишь? — недовольно буркнул гигант.
— Нет. Но лучше разобраться с этим прямо здесь.
— Ладно.
Заполучив в свои руки требуемое, я обратился ко всем членам бригады.
— Кто-нибудь из вас владеет горной магией?
— Да. — Вперед неожиданно выступила Хельга. — Я владею. Что надо сделать?
— Ты можешь сделать так, чтобы два природных металла, насильно соединенные воедино, разошлись?
— Два каких металла?
— Ну, скажем, медь и свинец?
— Могу.
— Тогда попробуй.
Я поставил столбик пули на ровную деревяшку и отошел на безопасное расстояние.
— Погоди, а я что, не могу взять его в руки? — удивленно спросила Хельга.
— Нет. Только на расстоянии.
— Мда. Ладно, попробую.
И Хельга начала танец горной ведьмы. Зрелище было впечатляющим. Она то кружилась на одной ноге, то резко приседала, то бросала в сторону пули маленькие комки земли. Наконец она победно вскинула руки, и мы все увидели, как остроносый кончик пули покинул привычное место и упал рядом с цилиндриком. Я поднял руку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Всем стоять на местах! Я пойду один.
Я осторожно подошел к пуле и перевернул ее. Из устья столбика высыпался черный порошок. Я осторожно разделил его на две кучки и отнес в разные углы поляны.
— Всем заткнуть уши! — скомандовал я и послал в сторону одной из кучек маленький огненный шар.
Грохнуло так, что над лесом взлетели потревоженные вороны. От дощечки, на которой лежала маленькая кучка, да и от пня практически ничего не осталось.
— Тю! — присвистнул Зигфрид. Розовое лицо Хельги смертельно побледнело от ужаса. Но она старалась ни единым мускулом не выдать волнение. Все испортил Мойша.
— То, что этот порошочек так взрывается, можно было понять и без подобных шумных демонстраций. Практикант, что ты на самом деле задумал?
Ах ты, черт догадливый! Я подошел ко второй кучке, зачерпнул из лужицы воды и полил ее. Второй огненный шар, пущенный после моих манипуляций не возымел никакого действия.
— Эта штука боится влаги. Там, внизу, довольно сыро. И долго ящики пролежать не могли. В лучшем случае — пару недель до того, как их нашли, — пояснил я.
— А тряпка зачем? — поинтересовалась Хельга.
— Я осмотрел ее. Этой штукой чистили какие-то отверстия, где был этот порошок. Насколько я помню внешний вид нового оружия — могли чистить огненные трубки.
— То есть ты хочешь сказать, что есть кто-то, умеющий следить за этим оружием? — изумленно спросил Мойша.
— Именно. Кто-то вовремя подогнал оружие в схрон, а кто-то научил новых владельцев с ним обращаться. — ответил я.
— Зигги, это существенно усложняет дело. — задумчиво протянула Любава. — Нам только не хватало, чтобы вслед за вещами из того мира потянулись их создатели.
— Да уж, не дай Бог — пробормотал Мойша.
— Отлично, Шамтор! Что ж, тогда вперед! Надо искать — вещи, людей, все что угодно. — скомандовал Зигфрид и продолжил:
— Кстати, насчет людей у меня безусловный приказ на уничтожение.
Мы вновь взобрались на лошадей. За исключением Мойши. Он опять взгромоздился на телегу.
— Только вы так не гоните! — предупредил он, недобро глядя на Зигфрида. Второй раз говорю — коней загоните. Я-то что, я двужильный, а вот кони! Животина-то не виновата, поди!
— Хорошо, — кивнул Зигфрид.
— Не виновата, поди… — фраза была повторена с таким непередаваемым акцентом, что я приложил огромные усилия, чтобы не засмеяться. Оказывается, передразнила лешего Любава, внезапно оказавшая рядом со мной.
— У вас в Русинских землях все такие? — поинтересовался я, наблюдая за тем как Леший, чертыхаясь, разворачивает телегу.
— Только лешие, — улыбнулась девушка, — а у вас все такие? — спросила она в ответ, кивнув на Зигфрида.
— Только Зигфрид, — не задумываясь, ответил я.
Любава звонко рассмеялась. Мне понравилась ее веселый и задорный смех, но он не понравилсяЗигфриду.
— Что за смех в строю! — рявкнул он. — Отставить! Ну-ка быстро на конец…тьфу, черт, на коней и вперед!
Вот тут грохнули от хохота уже все. Особенно заливисто на этот раз заходилась Хельга. Любава заговорщицки подмигнула мне и дала шенкелей своему скакуну. Я пришпорил своего, и мы снова въехали в лес, правда, на этот раз передвигались мы куда медленнее, чем в начале пути.
До Бремена мы добрались, когда уже основательно стемнело. Я не был в этом городе ни разу, и, признаться, на меня он не произвел особого впечатления. Невысокие грязно-серые стены, неухоженные палисадники, обшарпанные двухэтажные в большинстве своем дома, постоянные выбоины в мостовых, заполненные грязью, словно созданные для того чтобы путники ломали ноги и колеса. Захудалый городишко на мой взгляд.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Улицы были пусты, но из подворотен на нас все время кто-то изучающе смотрел. Судя по всему местное отребье решало, стоит или не стоит связываться с нами.
