Уложив Розин в кроватку, Лоури постояла, глядя на такое милое и родное личико спящего ребенка. Нервничая перед встречей с Адамом и чувствуя себя беззащитной и неуверенной, она оттягивала тот момент, когда ей придется выходить из дома, и не торопилась одеваться. Однако, когда этот момент наступил, она как следует позаботилась о том, чтобы хорошо выглядеть.
Когда появилась Дженни, Лоури была готова к выходу. Она зачесала волосы наверх и надела платье клюквенного цвета. Это платье она купила недавно, вознаградив себя за то упорство, с которым боролась за возвращение своей фигуры в нормальное состояние после родов, соблюдая диету и безжалостно изнуряя себя каждый вечер упражнениями.
Когда Лоури в этот декабрьский вечер выходила из дома, сообщив Дженни, где ее следует искать в случае необходимости, и бросив последний взгляд на спящего ребенка, ее уши горели от восторженных комплиментов подруги по поводу ее внешнего вида. Она пешком направилась в отель «Честертон», который находился совсем рядом. Это была роскошная гостиница с дорогим рестораном, который был Лоури не по карману, и потому она ни разу не была внутри. Она шла быстрым шагом, гадая о том, что могло привести Адама в этот городок, и надеясь, что он уедет на следующий день. Мысль о том, что он может пробыть так близко от нее дольше, чем один день, доводила ее прямо-таки до истерики. Проходя через украшенный колоннами внутренний дворик отеля, она заставила себя собраться. Раз уж она пришла сюда, то хотя бы вкусно поест, говорила себе она, пытаясь подавить нервное возбуждение цинизмом. Диета сегодня может и подождать. Однако при виде Адама, ожидавшего ее в холле, она почувствовала слабость и головокружение, как будто от голода. Ну что же, тем более нужно как следует подкрепиться, чтобы продержаться этот трудный вечер!
Адам сидел в одном из уютных кожаных кресел поблизости от входа, читая вечернюю газету. Увидев ее, он вскочил, и Лоури, неожиданно посмотрев на него непредвзятым взглядом, сама того не желая, почувствовала, как что-то отозвалось в ней на его так много говорящий взгляд. Но она подавила эту реакцию в зародыше. Все в прошлом. Этот вечер — всего-навсего повинность, которую надо отбыть, и не более того. Того Адама, которого она знала, больше не существует. Зрелый, самоуверенный мужчина, улыбающийся ей, больше не ее любовник. Он угроза ее спокойному существованию.
— Здравствуй, Лоури. — Он взял ее за руку, но она резко отдернула ее. — Ты прекрасно выглядишь. И щеки у тебя румяные от мороза.
— Надеюсь, что нос у меня не такой румяный, как щеки. Здесь очень жарко.
Адам помог ей снять теплое пальто и отдал его проходившему мимо портье.
— Пойдем, выпьем чего-нибудь в баре и решим, что мы будем есть.
Бар был небольшим, уютным и полутемным, что создавало атмосферу интимности, от которой Лоури испытывала неловкость. Еще больше ее смутило то, что в основном в баре сидели уединившиеся, поглощенные друг другом парочки. Она предпочла бы, чтобы здесь было шумно, чтобы звучали веселая музыка и громкий смех, которые сгладили бы неловкость ситуации. Впервые ей захотелось поскорее выпить что-нибудь крепкое, чтобы успокоить свои расшалившиеся нервы. Однако, сознательно желая сохранить полную ясность мыслей, она отказалась пить что-либо крепкое и попросила стакан минеральной воды, в ответ на что Адам поднял бровь.
— Ну хорошо, — сказал Адам, когда им принесли заказанные напитки. — Во-первых, объясни мне, как ты оказалась здесь, в Пеннингтоне?
Лоури откинулась в кресле, довольная тем, что не придется ходить вокруг да около.
— У меня здесь недалеко живут родственники. После того как я уехала из Лондона, то некоторое время жила у них. Мне здесь понравилось, вот я и решила здесь остаться после того, как… — Она запнулась, прикусив губу.
— После чего?
— Ну в общем, когда я пришла в себя после разрыва с тобой, — ответила она, опустив глаза.
Адам отпил немного из своего стакана.
— И сколько времени это у тебя заняло?
— Немного, — не колеблясь, солгала она.
Воцарилось молчание, прерванное долгожданным официантом, принесшим меню. Пока они изучали предлагаемые блюда, атмосфера враждебности несколько разрядилась.
— Значит, теперь ты продаешь одежду для младенцев, — констатировал он с улыбкой. — Какой контраст с сексуальным дамским бельем!
— Да, но «Милые вещички» отличаются от обычных магазинов детской одежды.
— Чем же? — спросил Адам, в котором забилась деловая жилка.
— Мы продаем почти новую одежду для маленьких детей, — ответила она, довольная, что разговор свернул в безопасное русло. — Нам приносят одежду, из которой дети выросли, разумеется, только в хорошем состоянии и хорошего качества, вроде «Бэби Диор», а также ставшие ненужными коляски, мебель и так далее. Мы все это продаем по низким ценам и этим живем.
— Но ведь на этом много не заработаешь!
— Дела у нас идут на удивление хорошо, но мы не только торгуем. Мы предлагаем еще кое-какие услуги. В подвальном этаже у нас детские ясли, где матери могут оставить своих детей на попечение обученного персонала на час или около того. Мы также продаем новую детскую обувь, и еще можем предложить услуги надежных, проверенных бэби-ситтеров… — Она запнулась и покраснела. — Извини, похоже, я вовсю разболталась.
— Напротив, приятно видеть такой энтузиазм в работе.
К ним подошел официант сказать, что их ужин готов, и Адам поднялся со стула.
— Пойдем, поедим. А потом — приготовься. Я намерен выяснить все, что с тобой случилось, начиная с того дня, как ты бросила меня, так сказать, у алтаря, и до самого момента, когда судьба заставила тебя врезаться в мою машину.
Аппетит Лоури мгновенно улетучился. Великолепный лосось под соусом с тем же успехом мог бы быть заплесневелой коркой, судя по тому «удовольствию», которое она получила от еды. Какая жалость, подумала она. В ее теперешней жизни не было места для таких роскошных ужинов. Господи, осознала она вдруг, в последний раз она ужинала в таком дорогом ресторане с тем же самым человеком, который сейчас с неодобрением смотрел на ее почти нетронутую тарелку.
— У тебя на лице странное выражение, — заметил Адам. — Тебе не нравится еда?
— Похоже, я не очень голодна, — пожала плечами она.
— Тогда оставь это и съешь немного пудинга. Ты раньше любила сладкое. Могу я попытаться склонить тебя к этому греху?
Он улыбнулся, и блеск в его глазах показался ей слишком знакомым.
— Нет, спасибо, — сказала она, невольно отвечая на его улыбку, — я бы выпила кофе, но больше ничего не надо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
