кулаки и слышу хруст, опускаю глаза. Чертыхаюсь сквозь зубы. Мои авиаторы… С размаху забрасываю их в ближайшую урну, все еще сверля спину Лены. Как, мать его, так получилось?
«А не по хрену ли?» – шепчет внутренний голос, хотя разум вопит, что тут не все так просто, как мне кажется.
Лена кому-то звонит, ее губы превращаются в тонкую линию, и она хмурит бровки. Поднимает голову, смотрит на какой-то этаж. На какой – мне отсюда не разобрать. Но ей явно не нравится то, что говорят в трубке.
Подкатывает коляску и пикает домофоном, закатывая коляску.
Я срываюсь с места и успеваю подхватить дверь, пока та не закрылась. Лена дергается и оборачивается. Вопросительно выгибает бровь.
– Я думала, ты уже уехал, – растерянно выдыхает.
Снова хмурится и отворачивается. Подхватывает коляску, а у меня лицо вытягивается.
– Давай сюда, – отодвигаю ее в сторону и поднимаю коляску.
Тяжелая, блин! Выдыхаю, привыкая к весу.
– Как ты вообще собиралась одна ее переть? – отчитываю ее, потому что не могу просто заткнуться и молча помочь.
Ну вот куда я лезу? Ну вот на хрена оно мне надо?
Тем более после того, как до меня доперли все факты о Лене и детях. Но не могу я просто развернуться и свалить в закат. Не могу! Ноги сами к ней несут, как зачарованные.
– Не первый раз, – огрызается.
Зубки показывает. Мне даже становится весело. Такая она в этот момент серьезная и строгая, хоть на дне глаз плещется удивление.
– Где лифт? – пыхчу, доходя до дверей на первом этаже.
За спиной все словно замирает, и я удивленно оборачиваюсь. Лена стоит красная с опущенными глазами.
– Что? Лифт сломан?
Мотает головой. Терпеливо жду ответ. Она резко выдыхает, словно собирается нырять в холодную воду.
– Коляска не складывается и в лифт не влезает, – чуть ли не шепчет, пока у меня глаза на лоб лезут.
– Как не складывается?
– Механизм сломался недавно, новую пока не купила, – еще сильнее краснеет. – Давай, спасибо, что помог.
Делает неуверенный шаг ко мне. Прикрываю глаза и качаю головой:
– Перестань.
Снова подхватываю коляску, парни начинают хохотать, и я непроизвольно хмыкаю. Забавные они все-таки. На Ленку похожи как две капли.
– Какой этаж? – отвлекаюсь от мыслей.
– Четвертый.
Ух ты ж! Ладно. Я ж мужик. Сильный пол. Она же, такая худенькая, как-то прет на себе такую ношу после прогулок.
Она видит мою заминку и начинает суетиться.
– Давай я мальчишек возьму.
– Перестань, я в норме.
Лена заламывает руки, но отступает.
Со скрипом пру коляску до пятьдесят восьмой квартиры. Лена быстро открывает дверь и закатывает коляску.
Захожу следом.
– Можно водички? – хрипло выдаю и морщусь.
Капец! Показал свою силушку богатырскую.
Лена прячет улыбку и проходит в квартиру.
– Может, чаю? Проходи, отдохнешь. Я знаю, как тяжело их таскать. Сама минут сорок поднимаюсь, когда одна.
Застываю с ботинком в руке.
– А обычно не одна?
Лена высовывается их кухни и вопросительно выгибает бровь.
– Обычно Линка помогает. Сестра, – быстро добавляет, и я успокаиваюсь.
Из кухни доносится свист чайника, пока я решаюсь пройти, а Лена суетится с детьми. Вытряхивает их из кофточек и стягивает кепки.
Опираюсь о дверной косяк и наблюдаю за этой суетой, пока в груди разливается непонятное тепло. Так уютно, словно я дома у себя. Не могу спрятать улыбку. Хотя мысль, что это чужие дети, не дает покоя.
– Проходи. Сейчас я дам малым перекус…
Лена подхватывает детей по очереди и усаживает в стульчики для кормления. Вручает по баночке пюре и ложку.
Я сажусь за стол, складывая руки на столешнице.
– Парни, а вас как зовут-то? А то мы так и не познакомились нормально. Я Рома.
Улыбаюсь и пытаюсь произвести наилучшее впечатление. Пацаны тоже пытаются улыбнуться, но их рты заняты какой-то светло-коричневой жижей, поэтому получается жутковато.
– Миша и Паша, – отвечает Лена, стоя у кухонного гарнитура и наливая чай.
Передо мной появляется синяя большая кружка с надписью «Все фигня – прорвемся!». Лена следит за моим взглядом и снова краснеет.
– Это сестра мне подарила, когда я только родила и жутко не высыпалась. Тебе с сахаром?
В руках у Лены самая простая белая сахарница, на которой я почему-то задерживаю взгляд
– Лен, ты уже была беременна, когда мы встретились?
Глава 15
Лена
Пальцы слабеют, и из них выскальзывает сахарница. Звон разбившегося предмета эхом отдается от стен и оглушает. Ноги осыпают осколки и тот самый долбаный сахар.
Мальчишки удивленно хлопают глазками и переводят взгляд с пола на меня. Делаю судорожный вдох, пытаясь подавить отчаянное желание заорать на Рому. Вместо этого с неимоверными усилиями беру себя в руки и поворачиваюсь к Роме.
Снова хмурится, смотрит на мои ноги. Переступаю через осколки, чтобы не порезаться.
– Тебе пора, – указываю в направлении двери.
– Лен.
Складываю руки на груди и молча жду, пока моя просьба дойдет до него.
Он встает и проходит в коридор пока внутри меня все рвется на части. Да как он мог такое обо мне подумать?
– А теперь послушайте меня, – специально перехожу на «вы», голос звучит холодно, – я не обязана перед вами отчитываться – это раз. Мои дети вас никак не касаются – это два. Я просто у вас работаю, Роман Сергеевич – это три. И я не просила вас гулять со мной и моими детьми – это четыре. Поэтому будьте добры, покиньте мою квартиру и больше не вмешивайтесь в мою жизнь так же, как и я не вмешиваюсь в вашу. У вас невеста, и я желаю вам только всего наилучшего.
Распахиваю дверь и жду, пока он свалит ко всем чертям! Мне стоит больших усилий не вспылить и не заорать дурниной от разочарования.
– Лен…
– Уходи!
Все же срываюсь на крик и выталкиваю его за дверь, с грохотом захлопывая ее. Прислоняюсь спиной к прохладной поверхности и прикладываю ледяную руку ко лбу. Несколько вдохов – и я буду в норме.
Дергаюсь и несусь в кухню: совсем вылетело из головы что мои сынишки одни в стульчиках. А в их возрасте такое легкомыслие с моей стороны – кощунство.
Но только увидев, как бесята доедают пюрешку, спокойно восседая на стульях, могу расслабленно выдохнуть.
Иду за веником и быстро убираю погром, который сама же и учинила. Протираю пол, чтобы наверняка не осталось и крохотного осколка стекла. Заканчиваю с уборкой за минуту до того, как домой возвращается Линка.
– Уф, – падает за стол, – устала что-то я. Все этим амурные дела не для
