Как воспитать их достойными мужчинами?
Опускаюсь рядом с ними на корточки и запутываюсь пальцами в волосах и сдерживаю всхлип. В груди расплывается непонятно откуда взявшаяся горечь. Как любая нормальная мама я хочу для своих крошек полноценную семью: с любящим отцом и спокойной мамой, а не вечно несущейся куда-то на работу.
И так велик соблазн рассказать Роме про детей… Был. Пока он не обвинил меня в том, что я спала с ним, будучи беременной от кого-то другого.
Усмешка выходит болезненной, отдающей болью в груди.
Рома, Рома… Как же тяжело видеть его и понимать, что ничего не будет. Я не смогу быть с человеком, которые не принимает моих детей, а взять и так просто сказать, что дети его… Интересно, а он поверит? Или снова обвинит, что я приплетаю ему то, чего нет?
– Систер, я убегу по делам? – в зале объявляется взъерошенная Линка с кипой бумаг.
Незаметно стираю скатывающуюся слезу и выдавливаю улыбку. Надеюсь, мое состояние останется незамеченным.
– Чего случилось? Ты какая-то рассеянная.
– Ой, – снова взмах рукой, – видите ли, нужно лично отвезти перевод какой-то крале. По тырнету ее не устраивает, ей надо распечатать и бумажульки принести на золотом блюдечке.
Фыркаю и представляю картину, как сестра приносит тот самый перевод и швыряет блюдечко в лицо неизвестной крале. Линка может, вполне в ее духе.
– Иди, конечно. На сегодня я свободна.
Сестру словно ветром сдувает, как и не стояла она тут секунду назад. Вот это скорость!
– Ну что, бесята, кушать идем?
Встаю, и меня застает врасплох звонок в дверь. Пожимаю плечом: видимо, Лина забыла ключи. Частенько у нее такое бывает. Это она еще вовремя вспомнила.
Не смотря в глазок, распахиваю дверь, и очередной вдох застревает в легких.
– Что?
Перед лицом – букет из гербер всех известных мне цветов: оранжевые, желтые, красные, белые, синие. Синие? Подвисаю, потому что никогда не видела синих гербер.
– Впустишь?
Сталкиваюсь с серыми глазами, полными нерешительности и раскаяния.
Отступаю, пропуская внутрь своей обители Рому. Не видела его с нашего первого и последнего чаепития. Старалась смотаться до того, как он вернется с работы.
Протягивает букет, и я без возражений принимаю. Ну а что? Цветы я люблю, а тут такая роскошь.
– Спасибо, – вдыхаю приятный запах.
Тут же на пороге появляются мои мальчишки и устремляют взгляды на подарок.
– Ну нет, – отступаю и обнимаю букет, – я вам не тетя, так просто я не отдам свой букет.
За спиной хмыкает Рома, а я вздрагиваю от этого звука.
– Любят цветы?
Его низкий голос проникает под кожу, заставляя чувствовать то, чего я чувствовать не должна.
– Если только дербанить, – усмехаюсь и иду в кухню. – Проходи, не стесняйся.
Оборачиваюсь, чтобы посмотреть, услышал ли меня Рома, и врезаюсь в его грудь. Охаю от неожиданности. Рома уже по привычке придерживает меня, а его глаза внимательно изучают мое лицо. Словно пытается что-то разглядеть.
– Осторожно, – с опозданием шепчет, но я прекрасно слышу.
– Спасибо.
Щеки тут же вспыхивают под его пытливым взглядом.
– Лен, поговорить надо.
Стискивает руки на моих предплечьях. Словно не хочет отпускать и отступать, но с усилием заставляет себя это сделать, и я снова могу нормально вдохнуть.
– По поводу моей работы?
Рома непонимающе смотрит на меня, но затем мотает головой. Усаживается за стол, складывает пальцы в замок.
– Чай? Кофе? Ужин?
– Не надо ничего, спасибо. Лен, в первую очередь я хотел извиниться за свое неосторожное высказывание по поводу нашей ночи.
Поднимает на меня взгляд. Ждет.
– Принято, – легко отвечаю, потому что понимаю, что не злюсь.
Вот сейчас, стоя перед ним, я не злюсь за те слова.
– И еще по поводу Лизы…
Это имя неприятно ударяет по перепонкам, заставляя сильнее стиснуть букет, который я и не думаю поставить в вазу. Мне нравится, как в моих руках ощущается тяжесть цветков.
– И что насчет нее?
– Свадьбы не будет. Собственно, как и Лизы в моей жизни…
– Что так? – резковато перебиваю его.
Рома удивленно заламывает бровь, а мне приходится закусить губу, чтобы не спросить, из-за неверности ли это все.
– Изначально наш брак был договором между отцами. Отец Лизы дружит с моим отцом, и вот так они решили расширить бизнес. Не буду врать, я думал, что у нас с Лизой что-то выйдет, даже попытался, но не то. Я подсознательно всех девушек с тобой сравнивал. Точнее, с чувствами, которые они во мне вызывали.
От его слов становится тепло внутри, и я прячу улыбку, потому что, наверное, как и любой другой девушке, мне приятно слышать такие признания от мужчины, который небезразличен.
– И что? Зачем ты мне все это рассказываешь?
– Чтобы ты знала правду. Между мной и Лизой ничего нет уже давно. А до того, как я тебя увидел, я узнал, что она меня сдает моим конкурентам. Ну и вот на днях мы с моим начбезом поймали ее с поличным. Только вот сообщника никак не вычислю, – хмурится, явно необрадованный такому положению дел. – В общем, больше никакой невесты и свадьбы.
Улыбка заставляет посмотреть на его губы и на чертову родинку. С трудом проталкиваю воздух, чтобы не задохнуться, потому что тело, кажется, перестает меня слушать.
Получается, Рома свободен. И внутри такой фейерверк, что я заставляю себя стоять на месте и не пуститься в пляс.
– Ром, пока никак не пойму, каким боком это относится ко мне? – горжусь собой: удается сохранить безразличный тон.
– Не хочу больше фикции, Лен. Хочу настоящих отношений с тобой. Разрешишь?
Время замедляется, пока я пытаюсь вбить в голову, что он не шутит. Он не шутит!
– А…
Как глупая курица открываю рот и не знаю, что ответить.
– Если ты переживаешь по поводу детей, то я очень даже за, чтобы с ними поближе познакомиться. Мне неважно, от кого они.
И вот тут-то и сказать бы ему, что Мишка с Пашкой его, но я не могу! Просто не решаюсь, да и в голове вспыхивает план, который моментально заполоняет все мысли.
Я дам нам время. Потому что если не получится, то привязывать его сыновьями будет великой моей глупостью. Заодно и посмотрим, как он относится к детям.
– Лен, не молчи, ты меня пугаешь.
Он встает и сокращает расстояние между нами. Поднимает мое лицо, а я забываю, как дышать.
– Лен, я правда хочу быть с тобой. Я тебя полтора года не мог забыть.
– Хорошо, – непослушные губы все же выдают ответ.
Рома обхватывает меня за затылок и впивается в губы. А я лечу в
