Гершкович В. А. Влияние усложнений фигуро-фоновых отношений при предъявлении целевого стимула на процесс его заучивания // Экспериментальная психология в России: традиции и перспективы / Под ред. В. А. Барабанщикова. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2010. С. 368–372.
Гершкович В. А., Жукова А. Д. Заучивание двойственной информации: роль фактора осознания // Материалы 2-й Всероссийской научной конференции «Психология сознания: современное состояние и перспективы». Самара, 2011. С. 349–352.
Науменко О. В. Проявление когнитивного бессознательного при решении вычислительных задач: Автореф. дис. … канд. психол. наук. СПб., 2010.
Пономарев Я. А. Психология творчества. М.: Наука, 1976.
Тухтиева Н. Х. Влияние типов изменения иррелевантных параметров задач на эффект установки // Вестник СПб. гос. ун-та. Серия 12. 2014. Вып. 3. С. 41–49.
Филиппова М. Г. Осознаваемые и неосознаваемые компоненты восприятия многозначных изображений // Психологические исследования: Сб. научных трудов Самара: Изд-во Универс-групп, 2009. Вып. 7. С. 73–91.
Charles L., Van Opstal F., Marti S., Dehaene S. Distinct brain mechanisms for conscious versus subliminal error detection // Neuroimage. 2013. V. 73. P. 80–94.
Chetverikov A. Automatic influence of irrelevant affect on confidence judgments // Perception. 2013. Т. 42. С. 242.
Dehaene S., Changeux J.-P. Experimental and theoretical approaches to conscious processing // Neuron. 2011. V. 70. Р. 200–227. doi:10.1016/ j.neuron.2011.03.018.
Dehaene S., Sergent C., Changeux J.-P. A neuronal network model linkin subjective reports and objective physiological data during conscious perception // Proceedings of the National Academy of Sciences. 2003. V. 100. P. 8520–8525. doi:10.1073/pnas.1332574100.
Dodds R. A., Ward T. B., Smith S. M. A review of experimental research on incubation in problem solving and creativity // Unpublished doctoral thesis. Texas A&M University, 2004.
Filippova M. G. Does Unconscious Information Affect Cognitive Activity: A Study Using Experimental Priming // The Spanish Journal of Psychology. V. 14 (1) 2011 P. 17–33. UR L: http://www.ucm.es/info/Psi/docs/journal/v14_n1_2011/art20.pdf (дата обращения: 15.04.2015).
Filippova M. G., Miroshnikov S. A., Chernov R. V. Dynamics of a negative choice in identifying ambiguous images // Toward a Science of Consciousness (TSC). Abstracts. Finland, Helsinki, 2015 (в печати).
Kokinov B., Hadjiilieva K., Yoveva M. Is a hint always useful in problem solving? The influence of pragmatic distance on context effects // Proceedings of the Nineteenth Annual Conference of the Cognitive Science Society. 1997. P. 974.
Naumenko O. V., Kostina D. I. Aftereffects in solving dual-meaning anagrams // Toward a Science of Consciousness (TSC). Abstracts. Finland, Helsinki, 2015 (в печати).
Peterson M. A., Skow-Grant E. Memory and learning in figure – ground perception // Psychology of Learning and Motivation. 2003. V. 42. Р. 1–35.
Seabrook R., Dienes Z. Incubation in problem solving as a context effect // Proc. 25th Meeting Cognitive Sci. Soc. 2003.
Tal А., Bar M. The proactive brain and the fate of dead hypotheses // Frontiers in Computational Neuroscience. 2014. 8:138. doi:10.3389/ fncom.2014.00138.
Thomaz C. E., Giraldi G. A. A new ranking method for Principal Components Analysis and its application to face image analysis // Image and Vision Computing. 2010. V. 28. № 6. P. 902–913, June.
Дивергентное и конвергентное мышление как компоненты творчества: роль памяти и селективных процессов
О. М. Разумникова, А. А. Яшанина
Высказанные Я. А. Пономаревым представления о статической и динамической структуре процесса, продукте и способе взаимодействия компонентов системы с учетом «зависимости от свойств, присущих компонентам взаимодействия, и условий их проявления в ходе взаимодействия» (Психология творчества…, 2006, с. 150) подтверждаются на основе эмпирических данных, полученных в ходе изучения природы творчества.
Анализируя способы решения творческой задачи в экспериментальных условиях, в качестве основных компонентов на разных уровнях организации системы креативного мышления можно выделить память (представляющую систему хранения вербальной, образной и другой информации), внимание (например, направленное или «дефокусированное»), стратегию решения поставленной проблемы (логическая или интуитивная), наконец, мотивацию к деятельности (интерес, избегание неудачи и наказания или стремление к достижению). Индивидуальное разнообразие всех свойств этих компонентов и способов их взаимодействия, как и разнообразие условий осуществления экспериментальной или практической творческой деятельности, может создать впечатление невозможности понимания механизмов ее организации, однако полученные на сегодняшний день результаты позволяют оптимистично прогнозировать дальнейшее изучение закономерностей креативности и факторов ее индивидуальной вариабельности.
Известно, что конвергентное и дивергентное мышление представляют собой разные способы нахождения решения проблемы (Guilford, 1967), однако при решении творческой задачи эти формы мышления тесно взаимодействуют (Lee, Therriault, 2013) В основе психометрической оценки показателей интеллекта или креативности лежат, с одной стороны, сходные критерии: необходимо решение условно простой задачи, однако, с другой стороны, высокий интеллект требует быстрого нахождения единственно верного ответа, тогда как креативность – множества оригинальных. Хотя в последнем случае кажется, что фактор времени уже не становится решающим, он присутствует и в скоростных характеристиках ментального поиска этого множества, и в принятии решения «оригинально – неоригинально». Выбор конечного ответа – это уже результат конвергентного мышления, следовательно, отказ от дивергентного мышления. В случае осознанного объяснения причин именно этого выбора ответа мы определяем решение как логическое, а когда знание ответа возникает без возможности объяснить, как мы это знаем – говорим об интуитивном принятии решения. Можно сказать, что творчество – замкнутый динамический процесс селекции информации с гибкими переходами от «дефокусированного» внимания, охватывающего широкое информационное пространство, к исполнительному вниманию с концентрацией на выбранной информации и обратно. Широта знаний, скорость ментальных процессов и способность к целенаправленному контролю и поддерживающему вниманию являются компонентами интеллекта и естественным образом входят в функциональную систему творчества наряду со способностью отказаться от стереотипного решения проблемы и найти его в отдаленных ассоциациях вербальных и зрительных образов. Эта полиморфная структура творчества подчеркивается представлениями о разных формах взаимосвязи передних и задних отделов мозга, обеспечивающих креативные инновации (Dietrich, 2004; Heilman et al., 2003).
Обзор особенностей селекции информации при креативном мышлении свидетельствует о том, что разные индивидуальные стратегии творческого мышления связаны с особыми характеристиками функциональной активации коры головного мозга и пространственной организацией функциональных нейронных ансамблей (Разумникова, 2009) и определяются разной полушарной спецификой селективных процессов (Разумникова, Яшанина, 2012). В ряде работ отмечено, что успешное выполнение экспериментальных творческих заданий сопровождается ослаблением активации коры, преимущественно в лобных отделах (Benedek et al., 2011; Fink, Benedek, 2012; Razumnikova, 2007а). Согласно представлениям К. Мартиндейла, такое ослабление активации отражает «дефокусированное» внимание, способствующее формированию отдаленных ассоциаций в информационном пространстве, которые могут лежать в основе нестереотипного решения проблемы (Martindale, 1999). Согласно другой точке зрения, повышение мощности альфа-ритма, т. е. снижение уровня активации коры, отражает усиление тормозных процессов в коре и преобладание интернального внимания, направленного на поиск оригинальной идеи (Benedek et al., 2011). Показанная нами ранее положительная корреляция показателей оригинальности придуманных слов-ассоциаций и мощности альфа-биопотенциалов соответствует этой гипотезе, так как этот эффект был представлен в передних отделах левого полушария, которые, как известно, участвуют в организации контроля селекции информации (Разумникова, Брызгалов, 2005; Razumnikova, 2007б).
Однако остаются пока открытыми вопросы о том, насколько необходимы эти контролирующие функции внимания, какие факторы влияют на переход от «дефокусированного» внимания к концентрации на выбранной части информации, какие особенности селективных процессов определяют динамику мышления, в том числе переход от конвергентного к дивергентному мышлению и наоборот, или статику стереотипного решения задачи. Одна из основных характеристик дивергентного мышления – генерация множества идей – лежит в основе психометрической оценки креативности, тогда как решение заданий при тестировании интеллекта требует применения конвергентного мышления. Эти особенности психометрической оценки разных форм мышления мы использовали для сопоставления со скоростными и продуктивными характеристиками селективных процессов с целью выяснения способов организации и взаимодействия когнитивных функций разного системного уровня, необходимых для достижения творческой продуктивности. Я. А. Пономарев предлагал для изучения особенностей мышления применять «максимально искусственную задачу», которая, однако, должна быть понятной, «простой, требовать минимум знаний» (Психология творчества…, 2006, с. 166). Этот подход был использован нами при выборе заданий, предназначенных для определения количественных показателей широкого спектра когнитивных процессов.
