ты помолчи! Евгении Савельевне плохо, а ты…
— Чего я?
— Ни-ни-ни… — снова начал было Семен Владимирович.
— Стоп, — сам остановил их Клим, и все повернулись к нему. — Кто что может сообщить по факту?
Студенты стали припоминать. С их слов выходило, что все было как обычно. Евгения Савельевна с утра раздала задания, проверила маршрутные листы, ответила на вопросы. Подтвердила, что на следующей неделе практику они будут проходить в соседней деревне — Харыялахе, потому что ей наконец удалось уладить проблемы с переправой через реку.
— Мы очень ждали эту поездку. Там живет белый шаман. Это крайне интересно! — пояснила девушка в уголке, но Клим отметил, что половина студентов закатила глаза. Видимо, желанием отправиться в деревню горели далеко не все.
— Что еще помните?
— Да вечером Ведьма уже пристукнутая была, — снова подал голос Никитин
— Ни-ни-ни…
— В чем это выражалось?
— За весь ужин ни одного поучения, да и потом тоже.
— А обычно она много говорит?
— Что-нибудь да скажет. Только она и есть не стала.
— Да она вообще почти не ест, — с завистью вздохнула какая-то студентка, которой, по мнению Клима, и так не стоило волноваться об излишнем весе.
— Не, — мотнул головой Никитин, — она вообще не стала. Даже вилку в руки не взяла.
Клим глубоко вдохнул и длинно выдохнул. Посмотрел на девушку в уголке. Та нервно кусала губу.
— Еще кто-то может что-то добавить? — спросил он.
Студенты вразнобой помотали головой. Девушка замерла.
— Если кто-то что-то вспомнит, сразу обратитесь ко мне. Я живу в том же месте, где и Евгения Савельевна.
— А вы вообще кто? — спохватился Никитин.
— Полковник юстиции, начальник следственного отдела Соколов Клим Светозарович.
— Светозарович? — прыснула девушка в первом ряду.
— Это ее муж, — вдруг сразил всех своей осведомленностью Женин сталкер, который до этого отмалчивался. Клим перевел на него взгляд. Он выглядел нездорово бледным, и только глаза горели.
Все затихли и уставились на Клима.
— Да, я муж, — подтвердил Клим. — И я пытаюсь понять, что случилось с моей женой и как ей помочь, потому что ее состояние вызывает у медиков опасения.
— У Ведьмы муж есть, офигеть! — присвистнул Никитин.
— Да, у вашей преподавательницы есть жизнь помимо стен университета. А еще есть сын, который ее ждет. Давайте вместе поможем ей к нему вернуться. И если кто-то что-то вспомнит… Любую деталь… Придите ко мне.
Студенты стали расходиться. В конце концов остались только Антон и девушка из уголка. Она все копалась у себя в рюкзаке, потом топталась на выходе…
Клим подошел к ней сам.
— Спасибо, что попытались защитить ее, — поблагодарил он. — Как вас зовут?
— Арина, — тихо ответила девушка.
— Арина, вы ведь можете рассказать что-то еще? Пожалуйста, не молчите. То, что вы знаете, может спасти Евгении жизнь.
Арина еще немного помялась, покосилась на Антона. Потом поведала неуверенно полушепотом:
— Я видела, как Евгения Савельевна плакала. Она пила чай с сотрудником местного музея, а потом вышла от него и на улице заплакала. Я не подглядывала! Я только хотела вопрос задать… А потом увидела… И вернулась обратно в музей…
— Что за глупость! — Антон вырос у Арины за спиной, и она втянула голову в плечи. — Евгения Савельевна никогда бы не стала плакать. Это кремень, а не женщина!
«Еще как стала бы, — мрачно подумал Клим. — Ты даже не представляешь, как она может рыдать».
— Послушайте, Антон, — обратился он к парню. — Пожалуйста, не мешайте мне.
— Я лишь хочу внести ясность!
Клим подумал, что наверное, должен что-то почувствовать. Ревность. Раздражение. Но пришла лишь усталость.
— И какая она, по-вашему? — спросил он.
Антон набрал в грудь воздуха. И стало очевидно, что тот поток эпитетов, который сейчас должен был прорваться наружу, он готовил давно.
— Умная! Целеустремленная! Трезвомыслящая!
Женька, свернувшаяся в клубок под одеялом. Ее опухшее за ночь от слез лицо. И протяжные нервные всхлипы, потому что сил плакать уже нет.
— Интеллигентная!
Однажды у Жени вырвало наушники из порта, и тяжелый рок, что она слушала на полной громкости, рванул из динамиков. Игравший в этот момент в соседней комнате годовалый Макс надул в штаны.
— Собранная! Хладнокровная!
Месяц до защиты ее докторской, когда они с Максом старались не выходить из своих комнат, потому что Женя рвала и метала и больше всего напомнила героиню одного древнегреческого мифа. И ночь перед защитой, которую Женя провела с ним: сказала, что не может заснуть, и, кажется, сойдет с ума быстрее, чем станет доктором наук. Женя сама себе задавала вопросы и сама же на них отвечала, а он поддакивал, периодически проваливаясь в сон. Они проговорили почти до трех ночи, а потом он буквально насильно уложил ее в постель и проследил, чтобы она заснула.
— Храбрая!
Женька, трясущимися руками собирающая сумку в роддом.
— Сильная! Уверенная в себе!
Женя, открывающая и закрывающая рот, чтобы сообщить ему, что ее внесли в списки ВАК. «Ты доктор наук», — сказал он ей сам, потому что она так и не смогла этого выговорить. Всего несколько раз в жизни они обнимались так долго. «Благодаря тебе», — прошептала она в конце.
— Такие как она, всего добиваются сами и никого не просят о помощи!
Женя, в полуобморочном состоянии повисшая на его плече на поминках отца. «Здесь душно, выведи меня…»
Все, что говорил Антон про Женю, было правдой. Просто были нюансы, и впервые за их долгую совместную жизнь Клим отчетливо осознал, что об этих нюансах известно только ему.
— Евгения Савельевна — удивительная женщина!
— Это да, — согласился Клим, потому что с этим он точно спорить бы не стал. — Откуда вы знаете, что я ее муж?
Антон смутился.
— Видел фотографии с ее защиты. Вы были там. Сидели на заднем ряду. И видел, как вы несколько раз забирали ее с работы. Я поискал, кто вы.
— Антон, а вы в курсе, что сбор и хранение информации о частной жизни лица является уголовно наказуемым деянием?
Антон сглотнул.
— Я же… — начал было он, но остановился.
— Из самых благих побуждений, — закончил за него Клим. — И тем не менее. Вы правда надеетесь
