– Денни, это к вам!
И вот входит веселое приветливое благородное существо с умными глазами и хорошими манерами.
И так везде. Портреты висят в гостиных, специально заказанные. В одном доме на приеме прямо на террасе, где был накрыт фуршет, на полу в большой корзине возлежала (не лежала, не валялась, а именно возлежала) красавица золотая ретриверша, и у нее под боком, как для фотографии, рядком, как кукурузные початочки, дисциплинированно спали щенятки. И так это выглядело образцово-показательно, как будто они выполнили команду «смирно, тихо, спать!». Никто из них не пищал, не возился, не пачкал. Не могла отойти от той корзины. Любовалась. И пахло оттуда молоком и голыми теплыми щенячьими животами.
* * *
Собаки в Британии очень приветливы. Очень вежливы и не лают. Вот у моих Кроликов корги. Это такая коротконогая, но величественная и немного высокомерная собачка, чуть похожая на Лизавету. Да, простите, на ее величество королеву Соединенного Королевства Британии и Северной Ирландии. И вот как-то я приезжаю домой из Олтонского колледжа – там я переводила встречу по обмену опытом. Вышла из автобуса, бреду медленно по улице – хорошо, тихо, спокойно, дяденька какой-то учит внука своего на велике кататься. Вообще, этот самый велик – одна из главных составляющих счастливого детства во всем мире. Ксения Драгунская, например, в романе «Заблуждение велосипеда» сформулировала три составных счастливого детства: велосипед, собака, папа. В Британии много счастливых детей. Этот вот, веснушчатый рыжеволосый, точно был счастлив. Они, эти трое – дедушка, внук и велосипед, – на меня наехали, случайно, чуть с ног не сбили. И я, между прочим, им ничего не сказала. И не ворчала, мол, эти англичане, они на всех своими велосипедами наезжают. Не говорила, что выйти на улицы невозможно. Не сказала, нет. Это я к тому, что дальше произошло. Ну вот. Иду, отряхнулась. И вдруг вижу – по дорожке с независимым видом прется Бутл, корги. Собака моих Кроликов. Деловой такой. Важный. Пыхтит. Ему бы еще портфель, ну чистый банкир. Я ему:
– Бутл, тихо, стоп, ты вообще куда пилишь? Тебя кто выпустил?
А он, к слову, уже давно планировал выскочить: весна, запахи, то да се. Топтался в прихожей, пытался прорваться. Но Кролики мои бдительные его не выпускали, хотели на нем срубить денег, потому что он, этот коротконогий ушастый симпатичный уродец – потомок одной из собачек самой Лизаветы, ее величества. Поэтому свадьба с ним – это практически морганатический брак. А тут – вот он, выскочил и налево, бесплатно жениться, ну куда это годится!
А Бутл на меня, хоть он и маленький, смотрит неприветливо и довольно высокомерно сверху вниз, как будто говорит, мы с вами, иностранная гражданочка, на брудершафт не пили, что за фамильярности тут.
Я его под пузо хвать – и тащу. Бутл ворчит, конечно, но куда деться – все, накрыли его, повязали. Он хоть и маленький, но плотненький, а еще и сопротивляется. Короче, запыхалась, пока его волокла. Вхожу в дом, победно зову: Джейн, а вот смотрите, кого я принесла! И даже так сурово покрикиваю, мол, куда вы смотрите, почему двери не закрыли. Выходит Джейн. За ней, цокая по полу коготками, выходит Бутл. И смотрят оба на меня. На меня с Бутлом... То есть у меня на руках Бутл, и рядом с Джейн Бутл. Одни Бутлы кругом...
Мне даже показалось, что тот Бутл, который у меня на руках, хихикнул, так я была растеряна. А следом прибежал дедушка, который тренировал счастливого внука-велосипедиста. Скандалил: мол, ваша русская, она нашу Санни украла! Этим русским нельзя доверять! Все русские – воры... Мы тут всю жизнь живем, и никогда ничего. А вот приехала русская, собаку украла нашу. А сам ведь на меня своим внуком наехал! На велосипеде!..
А я и не совсем русская, между прочим...
Они тоже служат родине
Теперь о британских котах. Их там любят не меньше, чем собак. Во время войны самые бесстрашные и самоотверженные кошки Соединенного Королевства получили ошейник с надписью «Мы тоже служим родине».
Есть в Британии кошки, являющиеся штатными работниками. Например, в штате железнодорожной компании они стоят в списке сотрудников вместе с именами сотрудников-людей. Причем последние относятся к коллегам с уважением. Поскольку есть служебные обязанности, которые люди исполнять не в состоянии. Например, ловля крыс. Оплачивается эта непростая, не каждому по зубам работа едой. Плюс бесплатное медобслуживание. Без вычетов из зарплаты – подчеркивает сотрудник компании. Сотрудник-человек.
Интересно, ходят ли кошки на профсоюзные собрания, платят ли налог на бездетность, получают ли оплачиваемый отпуск, имеют ли своего адвоката, чтоб защищал их кошачьи права...
Хотела бы я в следующей жизни родиться в Великобритании. Кошкой.
Мои прекрасные леди
Перед балом Джейн повезла меня в салон, как она строго предупредила, для настоящих леди. И там меня принимали как настоящую леди. И усадили в кресло. Как настоящую леди. И подали чаю в фарфоровой тонкой посуде. Как для настоящей леди. И поговорили со мной как с настоящей леди, конечно, о погоде. И все девушки держали спины и передвигались бесшумно, как и подобает настоящим леди. И сделали мне маникюр, покрыв ногти светлым прозрачным лаком. Как должно быть у настоящей леди. И уложили мне волосы естественными мерцающими волнами. И сделали мне незаметный макияж, тронув губы розовой под цвет губ помадой. И похвалили мое платье – цвета увядшей розы, заметив, что платье, как у настоящей леди.
И уже выходя из салона, чинно, медленно, важно, как настоящая леди, я, близорукая, приблизила лицо к большому зеркалу в приемной, рассмотреть себя поближе, прочла на раме зеркала надпись:
«Dear ladies, don’t kiss the mirror, please. It’s sooooo hard to wash it. Thanks a lot»
«Дорогие леди, не целуйте зеркало – помада трудно смывается. Спасибо».
Долли
Когда я в Британию летела, чтобы забыть о высоте, я учила специальную лексику по пересадке эмбриона у коров. Ну есть такая технология для улучшения породы. Кстати, результаты этой науки демонстрировали нашей группе на станции, которая находится на севере Англии. Мы туда приехали, прошли через какие-то холодные прозрачные стерильные коридоры, нас со всех сторон со свистом обдуло воздухом с запахом стоматологического кабинета, потом всех нарядили в прозрачные комбинезоны, бахилы, шапочки, маски... и мы во всем этом построились кучей и побрели, как инопланетяне. Я посмотрела на все это... и специальная лексика вылетела из головы моментально – тем более я учила ее в то время, как боролась сама с собой и своим страхом высоты в самолете, что ж это за учеба! Но зато смешно было – не передать словами. Чиновники мои идут, переставляя ноги тяжело, они же привыкли легенько топать ножками по ковровым дорожкам, короткими экономными шажками, а тут идут, широко ноги расставив, шуршат комбинезонами – астронавты. Только вот физиономии в скафандрах торчат – как-то выражения лиц костюму не соответствуют – больно растерянные.
Ситуацию (а заодно и меня) спасла девушка из Томска, жена одного из ученых этого института, она переводила нашу странную экскурсию по огромной, практически межгалактической станции. Звали эту девушку Дора. Но сотрудники института – это важно – звали ее Долли. Она нас водила, показывала, объясняла, как и что. Коровы и овцы стояли в просторных залах красивые, чистые, образцово-показательные, как на картинках. И чувствовалась за всем этим какая-то тайна, гораздо бо€льшая, чем просто искусственное осеменение коров, овец или пересадка эмбрионов теляточек и ягнят от одной коровы или овцы к другой. И я говорю другу моему Тому:
– Слушай, Том, а тут подвалы есть, как ты думаешь?
А Том мне отвечает, конечно есть, мол, я думаю то же, что и ты... Тут есть и подвалы, и подземные лаборатории, и какая-то секретная, прямо как в кино, исследовательская деятельность...
– А может, они и людей... того... А? – стала я развивать сюжет дальше.
А Том мне:
– А ты посмотри вокруг...
А вокруг – такая охрана, несколько степеней защиты, карточки, коды, наши гиды везде собственные пальцы к замкам прикладывают, чтобы отпечатки пальцев совпали, – только тогда двери разъезжаются. Фантастика, словом.
И что б вы думали – мы с Томом как в воду глядели. Через полгода буквально, даже чуть меньше, мир облетела сногсшибательная новость, что, мол, в таком-то центре на севере Англии, пока ученые всего мира ваньку валяют и баклуши бьют, эти тихони британцы взяли да и клонировали овцу! И назвали ее – внимание! – Долли.
Вы можете сказать, что я все это придумала. Ну-ну... Через несколько лет в Несебре на большом концерте, где выступала группа из Ирландии со своими национальными танцами, я вдруг заметила, что впереди меня сидит знакомая женщина. И я вспомнила – это ведь Дора. «Здравствуйте, Дора! – завопила я. – Долли! Долли! Это вы? Это же вы?!»
А женщина повела плечиками и с вежливой холодной улыбкой ответила по-английски: «Sorry, you are wrong. I’m not Dolly...»
