предназначенными для вычленения признаков близкого присутствия человека: шагов, дыхания, разговоров. Вот тут-то у меня голова кругом и пошла. Ни черта не понял.
Впрочем, для Унтера, Ивана и Алика занятия впустую тоже не прошли. Гражданской наружности дяденька в дурно подогнанном комбинезоне не только предельно доступно объяснил им принцип магнетизма, но и помог задействовать его на практике. Кто-то оказался более способным учеником, кому-то пришлось чуть ли не на пальцах объяснять, но к концу дня решительно все бойцы умели притягивать к себе разнообразную железную мелочёвку, преимущественно болты и гайки.
— Ну баловство же! — фыркнул упревший Унтер. — Как есть — баловство!
Инструктор только усмехнулся.
— В следующий раз сапёрному делу учиться начнёте. Будете наличие металла в земле определять.
Нам с Герасимом этим заниматься не пришлось, нас пытались отыскать в лесу с помощью поисковых техник обучавшиеся в центре студенты и присланные на повышение квалификации сотрудники аналитического дивизиона. Потом ещё и Глеба к игре в прятки привлекли. Вымотались за день ужасно.
До коек доползли уже ближе к одиннадцати, только повалились на них и сразу отрубились, даже богатырский храп Ивана против обыкновения никому заснуть не помешал. Что помешало, так это внезапная побудка. На часах — без четверти полночь. И часа не спали, а уже снова нужно куда-то бежать!
— Ну сколько можно-то?! — впервые на моей памяти проявил Герасим недовольство учебным процессом. — Поди, погонят тепловидение отрабатывать!
— Угу, — кивнул я и зевнул. — Похоже на то.
Лично у меня с отслеживанием теплового излучения никаких проблем не возникло вовсе — не иначе каким-то образом сказались способности к ясновидению. А вот с ночным зрением дела обстояли далеко не лучшим образом, поскольку для усиления светового потока приходилось задействовать полноценные конструкции, и эту технику мне было ещё осваивать и осваивать.
Мы наскоро умылись и собрались, а на выходе из казармы столкнулись с капитаном контрольно-ревизионного дивизиона, который возглавлял особый отдел учебного центра.
— Вскрыть после взлёта, — протянул он мне опечатанный пакет.
«Какого ещё взлёта?!», — едва не спросил я, но вовремя прикусил язык, козырнул и повёл группу к взлётно-посадочной полосе.
Там уже стоял готовый к вылету аэроплан, бойцы аэродромной обслуги как раз грузили в него выкрашенный зелёной краской патронный ящик с маркировкой «6,5х50», а ещё один поменьше и два короба с ручными гранатами лежали на земле.
— Это чего ещё? — не сдержал удивления Алик.
Унтер хлопнул его ладонью меж лопаток, направляя к лесенке, остальные тоже мешкать не стали. Один за другим мы забрались внутрь, а только я закрыл люк, загудели пропеллеры и аэроплан, слегка подпрыгивая на неровностях, начал разбег по взлётной полосе.
— Так это чего — не учебный вылет? — перекрывая шум двигателей, крикнул мне Глеб Клич.
Я с ответом торопиться не стал, вместо этого, стоило только колёсам оторваться от земли, взломал сургучную печать и распаковал приказ.
Так и есть — боевое задание.
Как говорится, научный факт! Получите, распишитесь!
Глава 4
Аэроплан взял курс на Зимск. Нет, в полученном мной приказе никакие топонимы не упоминались, его текстовка вообще оказалась донельзя лаконичной, это сориентировался по звёздам Унтер.
— На юг летим, — сообщил он после недолгого наблюдения в иллюминатор. — Стал быть, снова в Зимск.
— У этой пташки дальность полёта о-го-го какая! — не согласился с ним Балаган. — Можем и в Белом Камне десантироваться!
— И что нам там делать? — насмешливо фыркнул Иван Кол. — К жене твоей на блины свозят, думаешь?
— А что нам делать в Зимске? — резонно отметил Алик. — Два дня как оттуда!
— Господин старшина! — перешёл вдруг невесть с чего на официальный тон Глеб Клич. — А что в приказе сказано, если не секрет? А то гадаем на кофейной гуще!
— А ничего там не сказано, но думаю, всё же летим в Зимск, — сообщил я подчинённому. — Вы летите. Мы с Сутолокой раньше сойдём.
— Как так? — простодушно обомлел Ваня Кол.
— Десантируемся — как! — усмехнулся я. — Андрей Мартынович, командование на тебе. На аэродроме вас встретит кто-то из контрольно-ревизионного дивизиона, дальнейшие инструкции получите на месте. Задача ясна?
— Предельно.
— И вот — держи… — Я достал своё служебное удостоверение и протянул его Унтеру, после обратился к Герасиму: — Тоже давай.
Тот миг помедлил, затем всё же, не задавая лишних вопросов, выполнил моё распоряжение. Унтер убрал наши удостоверения в нагрудный карман и, намекая на всякое отсутствие на прыжковых комбинезонах знаков различия и шевронов с символикой ОНКОР, похлопал себя по плечу, после чего заметил:
— Получается, и от своих хорониться придётся?
— Получается, — кивнул я, хоть ничего такого в приказе прямым текстом не говорилось.
С учётом чрезвычайно скудных вводных сигнал к выброске мог прозвучать буквально в любой момент, и мы не стали терять время понапрасну. Вскрыли ящики с патронами и принялись набивать магазины автоматов и пистолетов. Помимо этого, каждому досталось по две противопехотных гранаты; Герасим с явной неохотой убрал их в подсумок, затем уточнил:
— Действовать и вправду неофициально придётся?
Я протянул ему приказ.
— Сам глянь.
— Полная неопределённость, — хмыкнул Герасим, ознакомившись с текстовкой распоряжения. — Ерунда какая-то!
— Раз тебя задействовали, дело точно серьёзное, — отметил я и тяжко вздохнул. — Эх, как обычно всё через одно место! До утра ведь в резонанс не войти!
— Потенциал какой удерживаешь?
— Пятнадцать мегаджоулей.
— Ну хоть что-то, — пожал плечами Герасим.
— Но — недостаточно! — отрезал я.
Увы и ах, это было действительно так. Как ни крути, для слабосилков со смешной мощностью вроде моей запасённой энергии никогда не бывает слишком много.
Ёлки, быстрее бы на пик способностей выйти! Пусть даже мой потолок ниже предела способностей операторов, прошедших инициацию на шестом витке, но уже не на порядок, уже будут шансы потягаться на равных почти с любым из них. По крайней мере, не придётся каждым сверхджоулем дорожить. Наверное…
Когда мигнула красная лампочка под потолком, мы с Герасимом наскоро проверили снаряжение и оружие, после чего отошли к боковой дверце. Лампочка вновь вспыхнула и уже не погасла, Унтер распахнул люк и пожелал нам:
— Ни пуха, ни пера!
— К чёрту! — отозвался я и вслед за Герасимом прыгнул в ночной мрак.
Загудел в ушах воздух,
