головой.
— Можешь объяснить, зачем кому-то понадобилось от тебя избавляться?
Ответил я без малейшей заминки:
— Да хотя бы из-за того, что я мог опознать Сомнуса!
— Притянуто за уши!
Настаивать на этой своей версии я не стал и сказал о другом:
— Тогда, быть может, из-за того, что это вы меня в комендатуру привели? Ещё и комиссару разрекламировали! Мол, и стреляю, и мотоцикл вожу, и с парашютом прыгаю. Вдруг кто-то решил, что меня в учебный взвод целенаправленно внедряют? Там ведь и второе дно было, так?
— Кто-то решил — это сам Хлоб? — хмыкнул Георгий Иванович. — А доказательства наличия у Маленского покровителя ты получил при анализе информации, предоставленной самим комиссаром? Ничего не путаю?
Я только вздохнул, поскольку куратор своим вопросом безошибочно угодил в самое слабое место моей теории.
— С Маленским Хлоб мог просто оказать кому-то услугу, — сказал я тогда. — Примерно, как оказал её вам со мной.
— Именно, Петя! — кивнул майор Городец, поднимаясь со стула. — Поэтому о первичных документах забудь. И они, и ходатайства, в том числе по тебе самому, завизированы комиссаром и подписаны начальником комендатуры. На покровителя Маленского ты так не выйдешь.
— А как-то иначе это можно сделать?
— Забудь! — повторил Георгий Иванович. — Уж поверь на слово — людям, которым взялся бы оказать услугу комиссар, тебе дорогу лучше не переходить.
— А вам самому?
Городец пожал плечами.
— А я для начала справки наведу. Тоже, знаешь ли, не самая зубастая рыба в пруду.
— С Митенькой своим поговорите. Доклады его поднимите за тот период, — со смешком посоветовал я. — И ещё Остроуха допросить можно.
— Без тебя разберусь! — Георгий Иванович двинулся на выход, а уже у двери обернулся и заявил: — Да! Твоему любимому Вязу объявили о служебном несоответствии и настоятельно рекомендовали озаботиться поиском нового места службы.
Я аж присвистнул.
— Это как так?
— Когда аналитики уведомили дежурного о непонятной энергетической активности на кафедре системной оптимизации, он в нарушение всех инструкций скомандовал отбой и отменил выезд на место происшествия дежурной группы.
— Но ему ведь приказали не совать нос в дела контрразведки!
— Инструкции, Петя! Инструкции — это святое, — ухмыльнулся в ответ Городец. — Никого не волнует, кто что кому сказал. Учти на будущее.
Он вышел за дверь, а я озадаченно хмыкнул. Вроде, порадоваться нужно, а всё каким-то неважным кажется.
Ну что за жизнь такая?
Вечно всё через одно место! Научный, блин, факт! И приоритеты эти ещё мои самому себе придуманные…
Стоп! Семья, друзья и приоритеты — это святое! И, к слову, о друзьях…
Блокировать болевые ощущения мне запретили строго-настрого, так что, усевшись на койке, я какое-то время перебарывал дурноту, потом только поднялся и заковылял к входной двери. Вышел в коридор, побрёл в женское крыло. Кого другого незамедлительно вернули бы обратно в палату, ну а я с помощью связей в отделении интенсивной терапии сумел выбить двухминутное свидание с Ингой, благо ту уже вывели из медикаментозного сна.
Бинты, гипс, нога на растяжке. Но живая и все конечности на месте, а это главное.
То, что не убивает оператора сразу, не убивает его вовсе.
— Спасибо, — тихонько выдохнул я, с кряхтением сев на стул рядом с койкой.
Инга слабо улыбнулась.
— За что? Особист с военной кафедры — ну, который усатый и скуластый! — сказал, будто это ты опасных преступников застрелил! — Она чуть повернула голову, посмотрела мне в глаза и жёстко произнесла: — Ты не имел права решать за меня! Не нужно меня опекать! Я — не жертва!
Я виновато улыбнулся.
— И в мыслях такого не было, — произнёс, не сумев задавить тяжёлый вздох. — Видишь ли, я — записной эгоист. Пистолет-то был нелегальный, со сбитым номером! Вот я и принял кое-какие меры на сей счёт. Ты не думай, это не буржуазный конформизм и даже не малодушие! Просто инстинкт самосохранения, а против инстинктов не попрёшь. И посоветоваться с тобой возможности не было, а так бы — непременно. Даже не сомневайся.
Инга какое-то время молча обдумывала услышанное, потом смежила веки.
— Болтун! — уже без всякого надрыва в голосе выдала она, запнулась, сглотнула и с лёгкой дрожью в голосе сказала: — Спасибо, что собрал меня там… Иначе до приезда скорой я бы не дотянула. Не спорь! Не сама это придумала, так заведующий отделением сказал. Очень тебя хвалил, между прочим.
Дверь приоткрылась, и медсестра погрозила пальцем, но силком выдворять из палаты покуда не стала. В любом случае испытывать её терпение не стоило, я ухватился за спинку стула и поднялся на ноги.
— Ну, значит — мы квиты. Поправляйся!
— Постой! — забеспокоилась Инга. — Ты куда?! Погоди! Зачем они на нас напали?! Что ты раскопал на Резника? Его и в самом деле застрелили при задержании? А как мне заблокировали…
Я приложил к губам указательный палец.
— Тсс! Всему своё время.
Но только двинулся к двери, и уже в спину мне Инга вдруг произнесла:
— Знаешь, Петя… А ведь я собиралась сделать из тебя человека…
— Собиралась? — озадачился я. — А почему говоришь об этом в прошедшем времени?
— Просто вдруг поняла, что ты уже успел стать кем-то совсем-совсем другим.
Я не нашёлся что на это ответить. Послал воздушный поцелуй и вышел за дверь.
Стал кем-то другим?
Ну не знаю, не знаю… Приоритеты всё те же.
