Через полчаса Леня уже сидел за своим компьютером и листал базу данных ГИБДД.
Бирюзовый «Фольксваген» с нужными ему номерами был зарегистрирован именно на гражданку Стриженок Ольгу Федоровну, тысяча девятьсот шестидесятого года рождения, проживающую в доме четырнадцать по улице Красных Печатников.
– Как, Лолка, у тебя нет настроения покататься? – спросил Леня, спиной почувствовав взгляд своей боевой подруги. – Правда, не на «Бентли», а на чем-нибудь поскромнее…
– Накаталась уже на сегодня! – проворчала Лола. – У меня есть настроение принять ванну с душистыми солями и съесть что-нибудь легкое и изысканное… например, салат из морских гребешков…
– Жаль! – вздохнул Маркиз, поднимаясь со стула. – Гораздо приятнее, когда делаешь то, что хочется, но иногда наши желания не совпадают с нашими же возможностями. Есть еще, Лолка, такое слово «надо»! Гримируемся и едем на улицу Красных Птичников… тьфу, Печатников! А ванна и легкий салат из морских расчесок будут по возвращении!
– Вот всегда так! – Лола раздраженно топнула ногой. – Сначала он не прислушивается к моим советам, а потом, когда из-за собственного ослиного упрямства попадает в неприятности, заставляет меня делать всю черную работу!
– Я тебя тоже очень люблю! – отозвался Маркиз со своей самой обворожительной улыбкой.
В конце концов, к числу Лолиных многочисленных достоинств относилось терпение и умение понять, когда нужно остановиться, прекратить капризничать и послушно выполнять Ленины команды. Так что она тяжело вздохнула и принялась за работу.
Через час на улицу Красных Печатников въехала неброская бежевая «Тойота», в пассажирах которой ни один из гостей или участников конкурса музыкальных дарований имени Свадебного марша не узнал бы пузатого спонсора и его длинноногую секретаршу. За рулем «Тойоты» сидел крепенький разбитной мужичок лет сорока с воинственно топорщащимися кошачьими усами и рыжим вихром, выбивающимся из-под кожаной кепки. Рядом с ним вольготно устроилась краснощекая грудастая деваха с мелко завитыми бесцветными волосами, в распахнутой шубе из китайской собаки.
Немного не доезжая до дома номер четырнадцать, водитель «Тойоты» огляделся по сторонам и, неожиданно крутанув руль, врезался в фонарный столб. Раздался душераздирающий скрежет металла, посыпались осколки стекла, но водитель нисколько не расстроился. Он выбрался из машины, помог своей спутнице и направился к четырнадцатому дому.
– А домишко-то так себе! – проговорила Лола, открыв дверь подъезда. – Ни домофона, ни даже кодового замка… и дверь-то на ладан дышит! Судя по ветхости, на нее пошла доска от Ноева ковчега!
– Очень может быть, – охотно согласился Маркиз. – Как-то вся эта роскошь плохо вяжется с норковой шубкой от миланского дизайнера и новеньким бирюзовым «Фольксвагеном»…
– Вот и я о том же, – подхватила Лола, карабкаясь по выщербленным ступеням и брезгливо сторонясь от грязных перил. – Еще и лампочки все до единой вывернуты… Как мы в таких потемках найдем нужную квартиру?
– Это не самая большая проблема. – Леня щелкнул зажигалкой и осветил номер. – Если квартиры здесь расположены по порядку, то нам нужно подняться еще на этаж… Кстати, не знаю как там, а здесь – явная коммуналка.
Действительно, на двери, которую осветил бледный огонек зажигалки, располагались один над другим то ли шесть, то ли семь звонков. Пока не погас огонек, Лола успела прочитать надписи на двух табличках: «Елизавета Лисохвостова» и «Ник. Вас. Костоедов, патологоанатом».
Выше этажом на двери гордо красовался единственный звонок, рядом с которым находилась тщательно начищенная медная табличка с надписью «Стриженок О. Ф.», выполненной славянской вязью.
– Ну что ж, – Маркиз остановился и протянул руку к звонку, – кажется, мы добрались до цели. Если верить надписи, наша шустрая дама проживает именно здесь.
– А меня все-таки терзают смутные сомнения, – проговорила Лола, оглядевшись по сторонам.
За дверью раскатилась заливистая трель звонка, и почти тут же послышались торопливые шаркающие шаги и надтреснутый мужской голос:
– Иду уже, иду! Подождите минуту!
Действительно, не прошло и минуты, как дверь квартиры распахнулась, и на пороге появился сутулый, весьма потертый человек неопределенного возраста, в длинной вязаной кофте и вытянутых на коленях так называемых тренировочных штанах. Редкие седоватые волосенки неплотно прилепились к шишковатому черепу незнакомца, на носу покачивались очки, кое-как склеенные на переносице черной изолентой.
– Вы из жилконторы? – осведомился незнакомец, вглядываясь в лица посетителей. – Что-то я вас не узнаю… Вы по поводу протечки?
– Нам нужна гражданка Стриженок Ольга Федоровна, одна тысяча девятьсот шестидесятого года рождения, – строго, с оттенком официальности в голосе произнес Маркиз. – Судя по табличке, она здесь проживает…
– Судя по табличке, здесь проживаю я! – взвизгнул хозяин, высунулся на площадку и суетливо потер медную табличку грязным носовым платком. – Стриженок Орест Францевич, к вашим услугам! А Ольга, эта жалкая, ничтожная личность, эта скользкая дрянь, не имеет на эту квартиру никаких прав! И нечего подсылать ко мне своих эмиссаров!
– Нас никто не подсылал! – Маркиз повысил голос и вдвинулся в прихожую, потеснив тщедушного хозяина. – Наоборот, мы разыскиваем гражданку Стриженок в связи с ДТП!
– С чем? – переспросил Стриженок, и очки его хищно блеснули в полутьме захламленного коридора.
– В связи с аварией, – пояснила Лола, выглянув из-за Лениного плеча и сдув опустившуюся на глаза бесцветную прядь. – Впилилась, зараза, в нашу машину и слиняла с места аварии! Хорошо хоть свидетель нашелся, номер ее запомнил! По номеру мы вас и нашли!
– Она за все ответит! – сурово проговорил Маркиз. – И не пытайтесь ее покрывать! Это ни к чему не приведет!
– Можете поглядеть на нашу машину! – со слезой в голосе добавила Лола. – Под окном у вас стоит! На ней теперь ездить невозможно, разве что в деревню за картошкой, а была ведь совсем новенькая! Мы на ней и пяти лет не откатались! Это же надо совесть иметь!
– И не пытайтесь ее покрывать! – повторил Маркиз. – Она ответит по всей строгости закона!
– А я и не пытаюсь, – с неожиданным оживлением отозвался хозяин квартиры и даже потер руки. – Пройдемте со мной… я очень заинтересован в том, чтобы эта мерзавка понесла ответ… по всей строгости… А скажите, при этой аварии никто не пострадал?
– Никто, к счастью… – быстро ответила Лола.
– Жаль. – Стриженок скривился. – Очень жаль… а то ее можно было бы привлечь к уголовной ответственности… Вот сюда, пожалуйста. – Он двинулся по полутемному коридору, заставленному какими-то коробками и ящиками. – Осторожно, не наступите на эту коробку… здесь хранятся особо ценные экземпляры…
– Экземпляры чего? – поинтересовался Леня, переступая через коробку и придерживая под локоть Лолу, которая едва не налетела лбом на притаившийся в темном углу платяной шкаф.
– Экземпляры экспонатов, – непонятно ответил Стриженок и выбрался из коридора в большую комнату, почти лишенную мебели, но зато плотно заставленную такими же, как в коридоре, ящиками и коробками. – Присаживайтесь сюда… – И он придвинул гостям две табуретки, выкрашенные масляной краской цвета «тучи над городом встали». Сам он уселся на фанерный ящик и подогнул одну ногу.
– Дело в том, – гордо сообщил он, – что я – музейный работник. Хранитель, так сказать, нашей истории.
– И что же вы – всю нашу историю храните в собственной квартире? – вежливо поинтересовался Маркиз, чтобы поддержать разговор.
– А что же делать, если больше никому она не нужна! – с тяжелым вздохом произнес Стриженок. – Если никого, кроме меня, она больше не интересует! Я больше двадцати лет проработал в музее, а теперь, в это торгашеское время, музей закрыли и меня выставили на улицу! А все потому, что в это время все продается и покупается! Все из-за таких людей, как моя бывшая жена!
– Ваша бывшая жена – это Ольга Федоровна? – догадался сообразительный Маркиз.
– Разумеется! – с пафосом воскликнул хозяин и поджал под себя вторую ногу. – Мы с ней давно разошлись! Я не хочу иметь ничего общего с этой подлой, меркантильной личностью! У меня есть в жизни другие, высокие интересы! – Он гордо окинул взглядом комнату. – Когда-нибудь наступит другое время, когда люди снова начнут интересоваться своей историей, и тогда они вспомнят обо мне! И я скажу тогда: вот оно, все это я сохранил ценой невзгод и лишений!
– Надо же, как интересно! – вздохнула Лола и пошире распахнула собачью шубу: в квартире Стриженка было жарко и душно.
От этого неосторожного движения накладной бюст примерно восьмого размера несколько сместился. Лола поправила его небрежным движением локтя. Стриженок закашлялся и вылупил глаза, потеряв нить разговора.
