– Так вы не поддерживаете отношений со своей женой? – проговорил Маркиз, пытаясь подтолкнуть разговор в нужном направлении.
– С бывшей женой! – уточнил Стриженок.
– Как же с бывшей? – не сдавался Маркиз. – По имеющимся документам, вы с Ольгой Федоровной не разведены и она прописана… то есть зарегистрирована по этому адресу…
– Это она нарочно! – взвизгнул Стриженок. – Она лелеет коварные планы отсудить у меня половину квартиры! Но ей не видать этой жилплощади как своих ушей! Квартира необходима мне для хранения исторических ценностей! Я потому и не развожусь с ней, что она хочет при разводе отнять у меня площадь… но ей не видать ее! – повторил он, для верности топнув ногой. При этом ближайшая к нему коробка развалилась, и на пол посыпались толстые глянцевые журналы. Леня скосил глаза и прочитал на обложке название «Лектор-пропагандист».
– Вот так каждый раз! – плаксивым голосом проговорил Стриженок и кинулся собирать рассыпанные экземпляры. – Стоит мне разволноваться, как происходит разрушение упаковки… упаковка, понимаете, некачественная… Финансирование прекращено… конечно, следовало бы хранить все эти бесценные экспонаты в специальных металлических контейнерах, но где их взять? А эта мерзавка, я имею в виду бывшую жену, подсылает ко мне людей с посулами и угрозами… Скажите честно, – Стриженок подозрительно взглянул на Леню, – вас не она прислала?
– Говорят же вам: нет! – Маркиз скривился, как от зубной боли. – Мы сами ее разыскиваем в связи с ДТП…
– Расколотила, блин, нашу машину и смылась! – добавила Лола.
Она подняла с пола один из журналов и принялась им обмахиваться.
– Что вы делаете! – взвизгнул Стриженок, выхватывая у нее журнал. – Это же восьмой номер за семьдесят шестой год! Тот самый номер, где была опубликована классическая статья профессора Семихвостова «Звериный оскал капитализма»! Это единственный экземпляр в стране! Все остальные утрачены!
– За неимением в те годы туалетной бумаги, – вполголоса вставил Леня.
– Что вы сказали? – подозрительно переспросил его Стриженок.
– Я поинтересовался, в каком же музее вы работали?
– Как, разве я вам еще не сказал? – Стриженок приосанился и гордо сообщил: – В музее истории агитации и пропаганды! Между прочим, я был там старшим научным сотрудником!
– Небось и кандидатскую степень имели?
– А как же! Я защитил диссертацию на тему «Методика проведения лекций о международном положении в оленеводческих колхозах Крайнего Севера»…
Глаза его подернулись мечтательной дымкой воспоминаний, и он вполголоса добавил:
– Как меня встречали на местах, когда я приезжал для сбора фактических материалов! Как встречали! Лучший номер в гостинице, обкомовский паек, машина с шофером! Приезжаю в лекторий – стол накрыт, а на столе – оленина, красная рыба, моченая брусника…
– Бойцы вспоминают минувшие дни, – тихо проговорил Маркиз.
Лола, которая совершенно упарилась в китайской шубе, снова поправила съезжающий на сторону бюст и раздраженно проговорила:
– Нам про вашу моченую оленину не очень интересно. Нам бы лучше адресок вашей жены…
– Вот так относится молодое поколение к истории своей страны! – с пафосом произнес Стриженок. – Вас совершенно не волнует наше прошлое! А адреса Ольги я не знаю и знать не хочу! Я не желаю даже дышать одним с ней воздухом!
Лола хотела сказать, что тоже не очень хочет дышать одним воздухом с Орестом Францевичем, потому что воздух у него в квартире был на редкость сухой и пыльный от обилия «экспонатов», но решила смолчать, чтобы не настроить против себя раздражительного хозяина.
– Так вы не знаете ее адреса, – огорченно протянул Маркиз. – Выходит, мы зря к вам приехали…
– Адреса не знаю, – подтвердил Стриженок. – А вот телефон, по которому с ней можно связаться, у меня есть. Записывайте… Я не могу допустить, чтобы эта хищница, эта подколодная змея вышла сухой из воды! Найдите ее и добейтесь примерного наказания! Чтобы ей было неповадно…
Стриженок вытащил из ящика, на котором сидел, растрепанную записную книжку в красной обложке с надписью золотом «Участнику тридцать четвертой конференции пропагандистов Министерства холодильной промышленности» и раскрыл ее.
– На какую же букву она записана… – бормотал он, переворачивая страницы. – Ах, на «З»…
– Почему на «З»? – полюбопытствовал Леня, приготовившись записывать телефон.
– Потому что змея подколодная! – ответил Стриженок.
– Ну и как тебе такой муж? – спросил Леня, выходя из подъезда.
– Круто! – честно ответила Лола. – Особенно если принять во внимание внешний вид Ольги Федоровны и ее упакованность по полной программе, включая шубу и машину.
– А как художественно мне наврала! – восхитился Маркиз. – Это же надо – такого типа представить директором крупной фирмы!
– А может, у нее теперь другой муж? – с сомнением спросила Лола.
– Вряд ли. Она сказала, что с мужем прожила всю жизнь, и к тому же этот Орест Францевич проболтался, что он фактически со своей женой не разведен.
– Вообще-то ее можно понять, – решительно произнесла Лола, – если бы у меня был такой муж, я бы от него тоже ушла!
– Да ты бы за такого никогда не вышла! – с досадой сказал Леня, отпирая многострадальную «Тойоту». – И нечего тут проявлять несвоевременную женскую солидарность!
– Нечего затыкать мне рот и командовать! – вспыхнула Лола. – И вообще, куда мы теперь денемся на этой развалюхе? До первого перекрестка, где гаишник стоит?
– Это точно, ездить на такой машине нельзя, – вздохнул Леня. – Ну, залезай, хоть позвоним, а там уж решим, что делать.
Лола, сверившись с бумажкой, что дал им бывший сотрудник музея, аккуратно набрала номер, послушала немного, в ту же минуту лицо ее как-то странно сморщилось и побледнело. Она отбросила от себя телефон, как будто это была дохлая мышь, и забилась в угол машины.
– Ой! – проговорила она севшим голосом. – Ой-ой-ой… Мамочка!
– Ну что еще такое, – возмутился Маркиз. – Тебя телефон укусил? Что там ответили?
Лола беззвучно открывала рот, силясь что-то сказать, как щука в сказке про глупого мышонка, но звуки никак не хотели выходить из ее горла.
– Лолка, возьми себя в руки! – воззвал Леня. – Сейчас не время капризничать!
Лола сердито сверкнула глазами и протянула ему трубку. Леня тяжко вздохнул и снова набрал номер.
Сначала в трубке заиграла какая-то тягучая классическая музыка, потом женский голос приятного тембра проникновенно заговорил:
– Вы позвонили в бюро ритуальных услуг «Вечный покой». Прежде всего позвольте выразить вам соболезнования по поводу понесенной вами тяжелой утраты! Мы скорбим вместе с вами по утере близкого человека! Но живым – живое, так что не следует отчаиваться и опускать руки! Помните: главное сейчас – это помочь упокоиться вашему родственнику или близкому человеку. И сделать это надо по самому высшему разряду, чтобы ему, наблюдающему за вами оттуда, с небес, не было мучительно стыдно за вас.
– Хм… – кашлянул Леня, и невидимая женщина тут же перестроилась на деловой лад.
– Кто у вас умер? – спросила она нормальным голосом.
– Но я… – Леня несколько растерялся, – я только хотел узнать…
– Наши расценки? – обрадовалась женщина. – И сроки? Тогда вам лучше всего будет приехать к нам и все выяснить на месте. Дело в том, что сейчас действует весенняя скидка…
– На покойников? – удивился Маркиз.
– На ритуальные услуги, – гораздо суше ответила сотрудница похоронного бюро с поэтическим названием «Вечный покой».
– Но я только хотел узнать, как мне связаться с Ольгой Федоровной Стриженок, – брякнул Маркиз.
– Такая у нас не работает! – Теперь в голосе сотрудницы не было ничего неземного – обычный хамский голос.
– Не может быть! – воскликнул Леня. – Вы точно знаете?
– Абсолютно уверена! – И сотрудница бюро ритуальных услуг бросила трубку.
– Одно из двух, – сказал Леня, спрятав телефон в карман, – либо этот старый блокнот агитатора нам наврал, либо…
– Не может быть, чтобы наврал, – возразила Лола. – При всех его остальных недостатках он человек кристальной честности, других в музее пропаганды и агитации не держали. И телефон он записал правильно, он только с виду такой дурак, а на самом деле соображает.
– Значит, в ритуальных услугах хорошо знают его голос и только с ним связывают Ольгу Федоровну, – вздохнул Леня. – Вот что, Лолка, нужно ехать в эту похоронную лавочку и разбираться на месте – это единственный след. Скажем, что хотим похоронить тетю…
– Тетю? – завопила Лола. – Да ты с ума сошел, типун тебе на язык! Ты желаешь плохого моей родной тетке Калерии Ивановне?
– Да что ты! – испугался Леня. – Я к ней очень хорошо отношусь! Ну, какую-нибудь другую тетю…
– У меня полно теток в городе Черноморске, и все они, слава богу, живы и здоровы! – кипятилась Лола.
