Прибежали к роднику по воду королевские пажи — смотрят, родник-то весь высох:
— От какой такой бедыТы остался без воды?— Наш Мышонок умер — глядь,Стала вдовушка рыдать,А скамья — вокруг скакать,Дверь — засов отодвигать.Пополам бревно сломалось,Засыхать сосна осталась,Птицы глазки от кручиныПотеряли, я иссяк…— Горе, горе! Если так, —разобьем свои кувшины!
Вернулись пажи во дворец, а королева их спрашивает:
— Что случилось? Без причиныПеребили вы кувшины?— Умер наш Мышонок — глядь,Стала вдовушка рыдать,А скамья — вокруг скакать,Дверь — засов отодвигать.Пополам бревно сломалось,Засыхать сосна осталась,Птицы глазки от кручиныПотеряли, ключ иссяк,Мы ж разбили все кувшины!— Мне б кухаркой с горя стать,В рваной юбке щеголять!
Тут сказал сам король:
— Я ж на красных углях будуГолым задом восседать!
Осел
Сотворил господь бог животных и, известное дело, нарек их разными именами. Днями позже пришел он проверить, помнят ли они его урок. У всех животных имена накрепко в голове засели, один осел сплоховал — не помнит, и все тут. Тогда господь как ухватит его за уши и ну тянуть что есть силы. «Осел ты, — говорит, — осел и всегда ослом останешься!»
Муравей и снег
Увязла у муравья в снегу нога.
— Ой, снег! До чего же ты сильный! Вон как уцепил меня за ногу — не отцепишь!
А снег ему отвечает:
— Куда как сильный! Вон как солнце меня истончает.
— Ой, солнце! До чего же ты сильное! Ты истончаешь снег, который вон как уцепил меня за ногу — не отцепишь.
А солнце ему отвечает:
— Куда как сильное! Вон как стена мне путь застит.
— Ой, стена! До чего же ты сильная! Ты застишь путь солнцу, которое истончает снег, который вон как уцепил меня за ногу — не отцепишь.
А стена ему отвечает:
— Куда как сильная! Вон как мышь меня прогрызает.
— Ой, мышь! До чего же ты сильная! Ты прогрызаешь стену, которая застит путь солнцу, которое истончает снег, который вон как уцепил меня за ногу — не отцепишь.
А мышь ему отвечает:
— Куда как сильная! Вон как кошка меня сжирает.
— Ой, кошка! До чего же ты сильная! Ты сжираешь мышь, которая прогрызает стену, которая застит путь солнцу, которое истончает снег, который вон как уцепил меня за ногу — не отцепишь.
А кошка ему отвечает:
— Куда как сильная! Вон как пес меня кусает.
— Ой, пес! До чего же ты сильный! Ты кусаешь кошку, которая сжирает мышь, которая прогрызает стену, которая застит путь солнцу, которое истончает снег, который вон как уцепил меня за ногу — не отцепишь.
А пес ей отвечает:
— Куда как сильный! Вон как палка с меня шкуру спускает.
— Ой, палка! До чего же ты сильная! Ты спускаешь шкуру с пса, который кусает кошку, которая сжирает мышь, которая прогрызает стену, которая застит путь солнцу, которое истончает снег, который вон как уцепил меня за ногу — не отцепишь.
А палка ему отвечает:
— Куда как сильная! Вон как огонь меня сжигает!
— Ой, огонь! До чего же ты сильный! Ты сжигаешь палку, которая спускает шкуру с пса, который кусает кошку, которая сжирает мышь, которая прогрызает стену, которая застит путь солнцу, которое истончает снег, который вон как уцепил меня за ногу — не отцепишь.
А огонь ему отвечает:
— Куда как сильный! Вон как вода меня гасит.
— Ой, вода! До чего же ты сильная! Ты гасишь огонь, который сжигает палку, которая спускает шкуру с пса, который кусает кошку, которая сжирает мышь, которая прогрызает стену, которая застит путь солнцу, которое истончает снег, который вон как уцепил меня за ногу — не отцепишь.
А вода ему отвечает:
— Куда как сильная! Вон как бык меня выпивает.
— Ой, бык! До чего же ты сильный! Ты выпиваешь воду, которая гасит огонь, который сжигает палку, которая спускает шкуру с пса, который кусает кошку, которая сжирает мышь, которая прогрызает стену, которая застит путь солнцу, которое истончает снег, который вон как уцепил меня за ногу — не отцепишь.
А бык ему отвечает:
— Куда как сильный! Вон как мясник меня забивает.
— Ой, мясник! До чего же ты сильный! Ты забиваешь быка, который выпивает воду, которая гасит огонь, который сжигает палку, которая спускает шкуру с пса, который кусает кошку, которая сжирает мышь, которая прогрызает стену, которая застит путь солнцу, которое истончает снег, который вон как уцепил меня за ногу — не отцепишь.
А мясник ему отвечает:
— Куда как сильный! Вон как смерть меня уносит!
Волк и лиса
Нашла как-то лисица на мусорной свалке сапоги. Сунула в них лапы и решила не снимать: уж больно грязно кругом! Повертелась она, повертелась вокруг мусорной свалки и, не найдя больше ничего стоящего, скрылась в лесу. Идет она по лесу, а навстречу ей волк.
— О, кума лиса, где это ты такие сапоги себе купила?
— Где купила? — переспросила хитрющая. — Да я вовсе не купила, я их сама сшила.
Удивился волк и спросил, дорого ли они ей стали. На что лисица не сморгнув ответила, что ушло на них три барана, две овцы и четыре ягненка. Ну, а для кума, должно быть, достаточно будет одного быка, четырех баранов, трех овец и пятерых, а то и шестерых ягнят. Услышав, сколько нужно товару, чтобы сделать себе сапоги, волк сказал:
— А, бог с ними. Больно дорого!
— Дорого?! Конечно, дорого! Так ведь дешевле-то не получится. Лапы-то, посмотри, какие у тебя большие. Ясно, и товару нужно больше.
Не мог не согласиться волк с доводами лисы.
— Права ты, — сказал он. — Вот соберусь с духом и доставлю тебе все необходимое, а то ведь разутым того и гляди лапу наколешь. А наколешь лапу — сиди голодный несколько дней. Это уж точно.
И принялся волк за дело и очень скоро приволок лисе все, что требовалось. Довольна осталась лиса: теперь еды надолго хватит и шкуркой своей можно не рисковать.
А волк, отдавая лисе товар, поинтересовался, скоро ли будут готовы сапоги. На что лисица ответила:
— Да дней через пятнадцать приходи. Спустя пятнадцать дней пришел волк за сапогами, но лисы дома не застал. Пришел на следующий день — и опять не застал. Потом еще два-три раза приходил, и все без толку — к закрытой двери. Тут понял волк, что провела его рыжая, и поклялся отомстить:
— Убью, только попадись!
И вот однажды столкнулся он с ней нос к носу на лесной дороге. Испугалась хитрая, а волк ей и говорит:
— Ну, треклятая, где мои сапоги? Приободрилась лиса и отвечает, да так нежно, как ни в чем не бывало:
— Не сердись, куманек, бычья кожа-то плохо поддается обработке, ее дубить нужно больше, чем какую другую.
Услышав это, волк еще больше уверился, что обманут, и сказал:
— Известно мне твое лисье дубление. Вот что: пришел день расплаты — готовься!
Бросилась тут лиса бежать и как только увидела первую попавшуюся нору, юркнула в нее. А нора маленькая оказалась, хвост-то лисы снаружи остался.
Оторвал волк хвост у лисы и пообещал хитрюге:
— Теперь везде тебя найду. Не уйдешь. Меченая ты!
Сообразила тут лиса, что не миновать ей смерти, — без хвоста-то ее среди рыжих просто узнать. Побежала на холм, тявкнула громко два раза, как было принято, собрала своих товарок и говорит:
— Решила я вас обучить одному красивому танцу, что видела в той стране, откуда только что вернулась. Но, чтобы обучиться ему, вы должны связать все свои хвосты в один узел.
И вот, когда поставленное условие было выполнено, крикнула:
— Ой, подруги милые, спасайтесь кто как может. Охотники со сворой гончих идут! Как-нибудь в другой раз потанцуем.
Ну что тут говорить: бросились лисицы врассыпную и пооторвали себе хвосты. А хитрюге только того и нужно было.
Спустя какое-то время опять столкнулся волк с лисой на лесной дороге.
— А-а-а! Теперь не уйдешь!..
— Это ты мне, кум волк? — спросила лисица. — И что это я сделала такого, что ты так зол на меня? Я всего-то шесть месяцев как из дальних странствий вернулась!
— Э-э-э! Не проведешь. Запамятовала, рыжая, как я тебе хвост оторвал?
— Хвост оторвал? Да будет тебе, куманек, теперь мода такая бесхвостая. Хочешь, пойдем на холм, где собираются лисы, сам увидишь.
Поднялся волк на холм, и лисица с ним. Тявкнула она громко два раза. Собрались ее товарки. Все как одна бесхвостые! Тут понял волк, что ошибся: нашел виноватую без вины.
Съел сову!
