так явно. Люк закатил глаза.
— К Уинстону, — Тесса ехидно ухмыльнулась. — Он уже подъехал.
— Повезло ему…
— Мне с ним тоже повезло, — сестра легко проскользнула мимо. Умница. Не зря у них одна фамилия. — О, кстати, мальчики, вы уже искали жильё? — она тут же обернулась, на лице застыло любопытство.
Ч-ч-чёрт. Только сегодня он думал про жильё и вот, оказывается, не он один.
— Не терпится нас выгнать? — Люк сунул руки в карманы джинсов.
— Вообще-то вы говорили про пару дней, — Тесса прищурилась. Знакомо, как все Бреннеры. — А прошло уже четыре. Вопрос, вообще-то, закономерный.
— Это не по-сестрински, — он сдул с глаз чёлку. — Ты меня не любишь?
Тупой вопрос, и он, конечно, не прокатит. Тесса уперла кулаки в бока.
— Свой комфорт я люблю больше, — она направила на него острый пальчик. — Нам с Джеки неудобно вдвоём на диване.
И её испытывающий взгляд колко замер на его лице.
А ведь когда-то было удобно… И даже втроём. Ладно, длинный, тяжёлый Люк валялся на одеяле на полу, пока две тощие двенадцатилетки ютились на одном диване. Они все вместе смотрели ужастики. Люк смотрел. Двенадцатилетки в это время визжали, закрывали глаза руками и сыпали попкорн ему в волосы.
Давно это было…
— Артур как раз обещал заняться этим вопросом, — Люк отмер и снова двинулся по коридору.
— Я? — послышалось за спиной.
Ах да, он же еще не в курсе.
— Совратишь какую-нибудь вдову, и она сдаст нам квартиру, — Люк на ходу обернулся. — Ты такой сладенький, тебе не откажут.
— Почему не ты? — Арт недоумённо развел руками.
Он закатил глаза. Столько причин! Кольца на пальцах, пирсинг в носу, пробитое ухо, расписанные руки. И патлы, которые все хотят расчесать… Люк вошёл в кухню.
— Я не внушаю симпатию взрослым женщинам. Заеду в квартиру, когда договор уже будет подписан.
— И как в таком случае миссис Норидж сдала тебе ту квартиру?
Ах это… С миссис Норидж договаривался Нил. арендодатели ему доверяли. Он нашел квартиру, устроил всё с договором, организовал переезд. Хороший, надёжный друг Нил. Лучший из людей. Но Нила больше нет, так что…
Люк резко отмахнулся.
— Она же нас и выгнала, так что вопрос исчерпан.
А Тессе уже надоело стоять, и она снова зашлёпала подошвами к двери.
— Ну вы тут разбирайтесь, а я пошла, — бросила она.
Однако Люк её уже не слушал. Взгляд наконец-то упал на стол. Точнее, на тарелку с целой горой оладушек, от которых поднимался пар. Бинго, источник обалденного аромата найден. И кто же такой молодец? Вариантов два… было бы, но один только что хлопнул дверью. Люк скрестил руки на груди и уставился на стоящую у плиты Печеньку.
Она даже не обернулась. Одетая в леггинсы и футболку, завязанную на талии, удерживала на весу лопатку и сосредоточенно смотрела на шипящую сковороду. Волосы собрала на макушке, выпустив несколько прядей на тонкую, белую шею. Кулачок уперся в плавный изгиб бедра, прямо в широкую полоску обнажённой кожи.
Вот это охренет. Вот это она расстаралась. Домашняя, очаровательная Печенька. Последний раз он её такой видел, пожалуй… никогда. И судя по всему, от своего идиотского плана она не отказалась. Люк тихо откашлялся.
— Ты сама это сделала? — он оторвал взгляд от тонкой талии и ткнул пальцем в тарелку.
Джекс обернулась через плечо.
— А не похоже? — одна медная бровка выгнулась.
Ну да, следы налицо: сковорода, лопатка, миска с тестом рядом с плитой.
— Не знал, что ты умеешь готовить что-то кроме яичницы.
Потому что именно яичницей они с Тессой кормили его еще лет пять назад. Горелой яичницей. Когда она вообще успела вырасти настолько, чтобы готовить прилично? Ещё и эти бёдра в обтягивающих штанах, оказывается, потеряли угловатость…
— Ты многого обо мне не знаешь, — она снова отвернулась к плите. Стремительно подхватила со сковороды сразу три пышных оладушки, ловко развернулась и выбросила их на тарелку, и они легли идеально ровно.
Вау.
Люк обалдело плюхнулся на диванчик. Джекс тем временем взяла со столешницы глубокую миску с тестом и принялась наливать в сковороду новую партию. В коридоре послышались шаги. В кухню быстро вошёл Артур. Явился. Он остановился на пороге и уставился на тарелку. Секунда, две, и его взгляд скользнул к девушке у плиты. Задержался и на бёдрах, и на остром плечике, торчащем из широкого ворота футболки, и на белой шее. В глазах зажегся огонь.
Оценил? Наверняка.
— Джеки! — Арт медленно подошёл к столу. — Вот это круто! Можно попробовать?
Она снова обернулась через плечо, но теперь на губах появилась улыбка. Широкая, светлая, яркая.
— Да, конечно, — Печенька смахнула с лица рыжий локон. — Угощайся.
У кого-то ещё оставались сомнения, для кого всё устроено? Люк подавил ехидный смешок. Господи, ну как она могла так запасть на красивую рожу? Почему она?! Ну ведь разумная же девчонка! А Артур даже не знает, чем занимался реальный Уинстон Черчилль, но зато в курсе, от чего умерла Эми Уайнхауз!
Арт тем временем схватил с тарелки сразу две оладушки и затолкал в безразмерную топку. Тут же блаженно закатил глаза.
— М-м-м, как вкусно! — простонал он. — Ты богиня.
Ещё немного, и кончит, бедняжка. Он, как и Люк, уже сто лет не ел домашнюю еду. А лицо Джекс сразу будто просветлело.
— Спасибо. Бери ещё, — она махнула лопаткой и отвернулась к плите. — Как прошла репетиция?
Арт промычал нечто невнятное. Ещё бы. Занят.
— Как все репетиции, — Люк пожал плечами и потянулся к тарелке.
— А вчерашнее выступление?
Он подхватил верхнюю оладушку двумя пальцами.
— Нормально. А как твоя нога?
— Кстати, да! — Артур, наконец, смог говорить. — Как нога? Я смотрю, уже не хромаешь?
Джекс развернулась, сбросила в тарелку еще три свежих оладушки, и Люку в лицо впечатался строгий взгляд. Что? Попалась? Он всё-таки не сдержал кривую ухмылку. Двадцать баллов за старания, два — за выбор объекта. Артур имеет всё, что движется, и пусть она не думает, что Люе одобряет её дебильный выбор. Он откусил сразу половину оладушки и принялся жевать, спокойно удерживая её колкий взгляд.
— Всё прошло, — Джеки покосилась на Арта и отвернулась. — Нужно было просто хорошо отдохнуть.
