у могилы, на Мемориальном кладбище Лексингтона, в присутствии нескольких сотен скорбящих.
Когда все закончилось и члены семьи возвращались к лимузину, одетый в темный костюм мужчина лет тридцати, стоявший рядом с шерифом Меттсом, крикнул:
– Мне жаль. Мне в самом деле очень жаль. Могу я привлечь ваше внимание? Кто бы ни был ответственен за это, я думаю, что ты здесь. Я люблю тебя и не сделаю тебе ничего плохого. Выходи прямо сейчас. Здесь нет злости и ненависти.
Он раскинул руки, встав в позу, которую репортер «Стейт» Дебра-Линн Бледсо охарактеризовала как «евангельскую».
Ошеломленная толпа не знала, как реагировать, за исключением одной из подруг Шари, которая упала на землю, крича, что ей страшно. Меттс схватил мужчину за руку и повел прочь, тогда как Смитов затолкали в их лимузин.
Мужчину доставили в управление шерифа, где допрашивали в течение двух часов, и он охотно отвечал на их вопросы. Первоначально он был в списке подозреваемых, потому что являлся членом общины и владел «Олдсмобилем» клюквенного цвета, похожим на автомобиль, который видели возле подъездной дороги Смитов примерно в то время, когда Шари добралась домой. Однако его голос был совсем не похож на тот, что звучал в записанных телефонных звонках, и следователи пришли к выводу, что он не имеет никакого отношения к этому делу.
– Думаю, что он видит себя своего рода проповедником, – сказал Меттс. – И очень расстроен всем этим. – Впрочем, шериф также признал: – Это было чрезвычайно странно. Я потрясен так же сильно, как и все остальные.
Хотя офис Меттса и утверждал, что они день и ночь работают над длинным списком подозреваемых и улик, к этому времени СМИ узнали о неоднократных звонках в дом Смита и об одном – Чарли Кейсу. Утверждения звонившего, что он «всего лишь хотел заняться с ней любовью» и что все «вышло из-под контроля», появились во всех газетах и звучали в телевизионных репортажах.
Капитан Боб Форд заявил, что сотрудники департамента находятся под сильным давлением и испытывают эмоциональное и физическое напряжение. Меттс сказал, что его детективы пытались восстановить жизнь Шари за несколько недель до похищения.
– У нас есть довольно хорошее представление о том, кем были ее друзья, чем она занималась и кто был с ней вплоть до того момента, когда она исчезла.
В частности, их внимание привлек Народный рынок Лексингтона менее чем в миле от дома Смитов, где Шари работала неполный рабочий день в торговом центре. Тамошние коллеги описывали ее как яркую, жизнерадостную девушку, всегда готовую помочь даже с заданиями, за которые никто другой не хотел браться.
– Мы все здесь нервничаем, потому что не знаем, кто это сделал, здесь ли он и собирается ли снова напасть, – сказала сотрудница рынка, захотевшая остаться анонимной в репортаже «Коламбия рекорд».
– Мы уделяем столь пристальное внимание рынку, потому что это подходящее место для возможного контакта между Шари и ее похитителем, – заявил Меттс. – У нас есть подробный список людей, которые там торгуют. Их проверяют.
В поле зрения полиции попал инцидент, случившийся недели за две до похищения с мужчиной, которого выгнали с рынка за приставания к Шари и другим молодым женщинам. Рассматривалась и другая история – о том, что Шари кто-то угрожал в школе в то утро, когда ее похитили.
– Мое личное ощущение таково, что мы ищем кого-то постарше; может быть, человека, которому за двадцать или чуть за тридцать, – прокомментировал шериф.
– Нам очень нужен этот парень, – утверждал Форд.
Тем временем выявилось, что Рэймонд Джонсон, двадцатитрехлетний житель Дарлингтона, штат Южная Каролина, находившийся в центре задержания округа Дарлингтон по обвинению в вымогательстве, и есть тот самый неизвестный, звонивший Бобу Смиту пять или шесть раз в субботу, до и после похорон. Джонсон утверждал, что знает, кто убил Шари, и сказал, что за 150 долларов поедет во Флориду и убьет человека, совершившего преступление. Звонивший оставался на телефоне достаточно долго, чтобы офис Меттса связался с управлением шерифа округа Дарлингтон, которое забрало Джонсона около девяти вечера у телефона-автомата возле продуктового магазина «Пиггли-Уиггли» на Перл-стрит в Дарлингтоне. Сержант Генри Миддлтон сказал, что Джонсон ожидает слушания по делу о залоге и оценки психической дееспособности.
– Месяц назад он позвонил президенту [Рональду Рейгану] и пригрозил убить его, – сообщил Миддлтон. – Парень сумасшедший. Пока принимает лекарство, с ним все в порядке. Но когда не принимает, сходит с ума.
В субботу, в 14:21 пополудни, когда Смиты вернулись с кладбища и Дон едва успела переодеться, зазвонил телефон. Она сбежала вниз, чтобы взять трубку, задаваясь вопросом, может ли убийца позвонить в такой день.
Оператор сказала, что ей звонит Шари. Дон опешила от такой наглости, но ответила, что оплатит звонок.
– Э-э-э… Дон, серьезно, я действительно боюсь и все такое, и…
– Вы что?
– Очень боюсь, и я должен, э-э-э… принять решение. Я собираюсь остаться здесь, в этом районе, до тех пор, пока Господь не даст мне сил решить, в какую сторону идти. И я… я был сегодня на похоронах.
– Что?
Мы думали, что это возможно, потому что он хотел бы, по крайней мере в своем сознании, поддерживать иллюзию того, что они с Шари были эмоционально близки и что он был другом семьи. С другой стороны, он уже придумал так много лжи, что это могло быть еще одной частью его более масштабной фантазии.
– Да, я был там, и какой-то невежественный полицейский направил меня на парковочное место. В синей форме… Они записывали номерные знаки и все такое. Пожалуйста, скажите шерифу Меттсу, что я никого не обманываю. Я не играю в игры; это реальность, и я не идиот. Когда он узнает о моем прошлом, он увидит, что я очень умный человек.
По моему опыту, когда кто-то говорит, что не дурачит вас, он именно это и делает. Когда кто-то утверждает, что не играет в игры, он именно играет в игры. И умные люди обычно не испытывают необходимости рассказывать всем, насколько они умны. Однако мы все же надеялись, что где-то, между всеми этими психолингвистическими индикаторами, есть и правда, которая заключается в том, что он был на похоронах, поскольку люди Меттса записали присутствовавших и теперь беседовали с ними.
Сделав это заявление, он продолжил дурачить семью и играть в свои игры.
– Я хочу заполнить некоторые пробелы, потому что между сегодня и следующей субботой, днем рождения Шари Фэй…
– Да?
– Я собираюсь поступить так или иначе или, если Бог даст мне силы раньше… когда бы то ни было, я позвоню тебе.
– Между сегодня и следующей субботой?
– Да.
– Думаю, вам нужно принять решение до этого.
Дон усваивала наставления, которые мы передавали ей через Меттса и Маккарти; повторяла или подвергала сомнению сделанные им признания и брала
