много врагов вокруг. Женщина почувствовала, как под ней зашатался стул, на котором она так неплохо сидела несколько последних лет. Её охватила злоба, а бессилие только распаляло её. Досталось всем, и покупателям, и подчинённым. Прокричавшись и разбив о прилавок кулак, она поняла, что это ничего уже не изменит.
– Что, сволочи, смотрите!? – крикнула она своему испуганному коллективу. – Я всё равно узнаю, кто это сделал! Вы ещё пожалеете! Вы меня ещё узнаете!
***
После пар позвонил бате и попросил встретиться. Он сказал, что сегодня в институте задерживается, предложил приехать к нему на кафедру, если что срочное. Сразу и поехал.
– Представляешь, попал вчера в какую-то историю дурацкую. – начал я рассказывать отцу про свои вчерашние приключения в «Дарах природы». – Подсунули мне эту жалобную книгу несчастные продавцы, что страдают от заведующей, тайком, как в шпионских детективах. Но там заведующая, реально, без тормозов. Если бы сам не слышал вчера, как она с покупателями и подчинёнными обращается, не поверил бы, что такое возможно.
– И что ты собираешься делать? – спросил он меня с любопытством.
– Не знаю. Посоветоваться хотел, что тут можно сделать, чтобы меня не светить? Мне же явно не стоит как преподавателя от «Знания» себя вовлекать. Работники магазина её боятся. Думаю, кто-то прикрывает её, не даёт жалобам ходу. Может, кто попытался рыпнуться, да ему прищемили хвост так, что теперь все остальные молчат и с опаской оглядываются.
– Ну, ты перебарщиваешь. – усмехнулся батя. – У нас не рабовладельческий строй. Кто хочет, тот уволится.
– Ну, не просто же так эта выдра сама за прилавком стоит. – возразил я. – Значит, нет у неё людей, значит, текучка.
– Ну, текучка…
– А у тебя, случайно, нет журналиста знакомого? Пусть бы журналистское расследование провёл…
– Что провёл? – удивился отец.
– Журналистское расследование. Ну, как тебе объяснить?.. Это когда журналисты проверяют информацию не криминальную, а морально-этического характера. Как милиционеры могут прикинуться простыми людьми, скрытно зафиксировать на магнитофон происходящее, возможно, даже, собрать факты, которые важны для расследования. Понимаешь? Потом статья обличающая выходит. Если обнаружен криминал, то перед этим компетентным органам сообщают.
– Это где так? – ошеломленно смотрел на меня отец.
– Да любой фельетон в газете и появляется в результате вот такого вот журналистского расследования. – спокойно глядя ему в глаза, ответил я. Понял уже, что использую термин, который в СССР, видимо, еще не появился. Может, в восьмидесятых только появится… Но теперь деваться уже некуда.
– Интересно…
– Подумай, может, подкинешь кому идею. Пусть бы журналисты магазин этот проверили. Полезное дело для людей сделаем.
– Оставь мне эту… жалобную книгу. – задумчиво взглянул на меня отец.
По глазам вижу, он уже придумал, как с ней поступить, но хочет переговорить с кем-то сначала…
– Если понадобится, сведи меня с журналистом. Подробнее про ситуацию там расскажу. – попросил я. – Только скажи, что на условиях анонимности.
Мы ещё немного поболтали с батей о делах семейных. Тянул время до курсов. Слишком рано приезжать не хотелось, занятия теперь будут на улице, на площадке.
В итоге, приехал последним. Наша группа уже кучковалась у площадки, включая Галию. Вскоре и инструктор подошёл.
Первое занятие меня немного разочаровало, даже поездить не дали. Мы учились регулировать сиденье, зеркала, заводить машину и трогаться. Люди регулярно забывали снять машину с ручника, или включить левый поворотник, или скорость воткнуть. Галие помогал забраться в кабину, хотя она и сама бы справилась.
У меня проблем с этим не было, но нельзя же было, чтобы с первого раза всё сразу получилось. Пришлось пару раз «забыть» про поворотник, чтобы сильно не палиться. Да и чтобы у Галии комплекс неполноценности не вырабатывать.
Галия откровенно волновалась, но на общем фоне не выделялась, ляпов у неё было не больше, чем у остальных.
– Ну, что скажешь? – спросил я её, когда мы уже ехали домой. – Будешь дальше учиться?
– Конечно! – с удивлением взглянула она на меня. – Почему ты спрашиваешь?
– Показалось, тебе трудно. Не слишком устала?
– Устала. Ну, и что? На права выучиться же надо.
– Ну, смотри. Если все же слишком будет утомительно, то помни, что можно и потом, когда родишь. Подвиги нам в твоем состоянии ни к чему.
– Ага. Потом будет всё тоже самое, только ещё ребёнок маленький на руках. – ответила мне жена. – Видела я загнанных мамочек с малышами… Нет уж! Я сейчас отучусь и экзамены сдам.
– Логично. – усмехнулся я. Молодец у меня жена. Молодая, а здравомыслящая, в отличие от некоторых.
Приехали домой поздно. Взялись за домашние дела. Тут батя позвонил.
О, похоже, насчёт моей книги жалоб что-то наклюнулось.
Батя предложил подъехать к нему завтра после пар. Пришлось отказаться, завтра же четверг, у меня лекция. Договорились о встрече на пятницу. Больше он ничего не сказал, но понятно было, что хочет меня с кем-то познакомить. Ну, и отлично. Лёд тронулся.
Вспомнил, что Витя просил принести мой том воспоминаний Жукова и сразу положил его в портфель, пока помню.
Осталось одно нерешённое дело: надо сделать так, чтобы Диана появилась у нас в субботу.
Позвонил Эль Хажжам домой. Трубку взяла Диана.
– Привет, сестрёнка. Как дела? – обрадовался я, что сразу на неё попал. – Успокоилась? Или всё бунтуешь?
– Ничего я не бунтую. – ответила сестра. – Уже и расстроиться нельзя.
– Это из-за Парижа? До него, в любом случае, пришлось бы до лета ждать. А Света Герасимович уже в эту субботу у меня будет. Вот, о чём думать надо, а не о Париже.
– Точно! – оживилась Дианка. – Она же писала, что у тебя остановится. Во сколько она приезжает?
– Встретить хочешь? – предположил я. – Даже не знаю... Вроде, сутра. Её Лёха будет встречать и сразу ко мне привезёт.
– Я тоже приеду.
– Конечно, приезжай. – усмехнулся я. – Тогда, до субботы.
– Давай, счастливо! – попрощалась сестра.
Всё, ловушка захлопнулась. Хватит у Дианы мозгов не подличать среди своих, слава богу. А не хватит, хотя бы друзей из-под удара выведу.
Тут зашёл сосед Николай-капитан, похоже, слегка на веселе.
- Давай, ко мне поднимемся, дело есть. - попросил он.
Игорь, его гость, был ещё у него и сидел опять за столом, за который они тут
