— Суд находит себя неспособным понять излагаемые здесь доводы. Прошение отклоняется.
— Предъявлено четыре уголовных обвинения. Я снимаю все четыре. Закон требует…
— Но, — с крайним удивлением на лице заговорил городской прокурор, — ваша честь…
— Не будете ли вы так добры приберечь доводы, если они у вас действительно есть, до начала своего выступления. Так вот, в данном деле невозможно усмотреть преступное намерение, из-за чего может создаться впечатление, что о преступлении вообще нельзя говорить. Однако есть случаи, когда закон требует от гражданина проявления предусмотрительности в целях защиты окружающих. В таких делах появляется понятие конструктивного намерения — в соответствии с этим понятием и должны рассматриваться такие дела. Предусмотрительность основывается на опыте, личном или опосредованном, а не на совершенно невозможном предугадывании всех возможных обстоятельств. По мнению суда имевшие место предосторожности показывают вполне достаточную предусмотрительность в свете всего имевшегося опыта… опыта, имевшегося, скажем, к прошлому понедельнику. — Он повернулся к Джонни. — Я хочу сказать следующее, молодой человек: на тот момент, насколько показывал опыт, ваши предосторожности были вполне достаточными. Теперь вы лучше понимаете ситуацию. И если эта тварь снова сорвется с привязи, вам мало не будет.
Джонни с трудом сглотнул.
— Да, сэр.
— Остаются гражданские иски по возмещению ущерба. Здесь подход другой. Опекун несовершеннолетнего или собственник животного ответственны за ущерб, нанесенный ребенком или животным; закон считает, что лучше пусть пострадает собственник или опекун, чем ни в чем неповинный посторонний. За исключением одного момента, который я пока оставлю в стороне, имеющиеся иски подпадают под это правило. Сперва я должен отметить, что в некоторых из этих исков испрашивается возмещение ущерба, попадающее под три различные категории: возмещение реального ущерба, возмещение, носящее карательный характер, и возмещение, так сказать, примерное — чтобы в другой раз неповадно было. Для карательного и примерного взысканий оснований не найдено, соответствующие просьбы отклоняются. Думаю, что мы пришли к согласию относительно сумм действительного ущерба, адвокаты с этим согласны. Что касается этих сумм, то Министерство космических дел, исходя из общественных интересов, берет их возмещение на себя.
— Хорошо, что мы записали его неотчуждаемым, — прошептала Бетти. — Ты только посмотри на этих стервятников из страховых компаний.
— До сих пор я оставлял в стороне один момент, — продолжал Гринберг. — Здесь уже поднимался, правда косвенно, вопрос о том, что Ламмокс, возможно, не является животным, а значит, не является и предметом собственности. Что, возможно, он является разумным существом в смысле кодекса «Обычаи цивилизаций» и, следовательно, сам себе хозяин. — Гринберг немного помедлил. Он хотел вскорости предложить свой собственный параграф в добавление к «Обычаям цивилизаций», и ему очень не хотелось, чтобы это добавление было отвергнуто. — Рабство давным-давно запрещено; ни одно мыслящее существо не может быть предметом собственности. Однако в каком положении оказываемся мы, если Ламмокс разумен? Можно ли считать Ламмокса лично ответственным? Непохоже, чтобы он обладал достаточным знанием наших обычаев, как не похоже и то, что он оказался на Земле по своей доброй воле. Не являются ли так называемые собственники в действительности его опекунами, ответственными за него уже в этом качестве? Все эти вопросы сводятся к следующему: является ли Ламмокс предметом собственности или свободным разумным существом?
— Суд уже выразил свое мнение, отказав Ламмоксу в праве выступать свидетелем… на настоящий момент. Но этот суд не полномочен давать окончательное решение по такому вопросу при всей своей уверенности в том, что Ламмокс — животное.
— Поэтому суд по собственной инициативе возбуждает дело об определении истинного статуса Ламмокса. Тем временем Ламмокс поручается попечению местных властей, каковые будут нести ответственность как за его безопасность, так и за то, чтобы он не подвергал опасности окружающих. — Гринберг замолчал и сел на место.
Если бы какой мухе захотелось в этот момент залететь в чей-то открытый рот — выбор у нее был необычайно широкий. Первым опомнился адвокат Западной компании мистер Шнейдер.
— Ваша честь? И что же тогда получается с нами?
— Не знаю.
— Но… послушайте, ваша честь, давайте прямо взглянем на факты. У миссис Стюарт нет никакой собственности или фондов, она живет на средства треста. То же самое относится и к мальчику. Мы надеялись получить свои деньги за счет самого животного; постаравшись, за него можно взять хорошую цену. А теперь вы, разрешите так выразиться, все разрушили. Да ведь если кто-нибудь из этих типов… ладно, назовем их «учеными»… начнет свои исследования, которые могут тянуться долгие годы, или того хуже, бросит хоть тень сомнения на статус этого животного — ну и где нам, спрашивается, искать тогда возмещение? Подавать в суд на город?
Тут мгновенно вскочил Ломбард.
— Эй, послушайте, как это — в суд на город? Да город же сам является одним из пострадавших. Если так рассуждать…
— Порядок в суде, — сурово приказал Гринберг. — Ни на один из этих вопросов мы не можем ответить в настоящий момент. Все гражданские иски сохраняют силу до окончательного выяснения статуса Ламмокса. — Он задумчиво поглядел в потолок. — Но есть еще один вариант. Насколько можно понять, это существо прилетело сюда на борту «Пионера». А если мне не изменяет знание истории, все образцы, привезенные этим кораблем, принадлежат государству. Даже в том случае, если Ламмокс — объект собственности, он, возможно, все равно не является собственностью частной. В таком случае источник возмещения ущерба может оказаться предметом несколько более сложного разбирательства.
Мистер Шнейдер был совершенно выбит из колеи, на лице мистера Ломбарда появилась откровенная злоба, а Джон Томас попросту растерялся.
— Что это судья хочет сказать? — прошептал он Бетти. — Ламмокс мой, и только мой.
— Тс-с… — тихо ответила ему Бетти. — Ведь я же говорила тебе, что он нас вытащит. Мистер Гринберг — просто зайка.
— Но ведь…
— Заткнись. Мы лидируем.
За все время суда, исключая дачу показаний, сын мистера Ито не проронил ни слова. Теперь он встал.
— Ваша честь?
— Да, мистер Ито?
— Я всего этого не понимаю, я простой фермер. Я хочу только одно знать — кто заплатит за папины теплицы?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
